Думая обо всем этом в последствии, я не раз про себя ругался скверными словами, называя себя идиотом, но потом… вспоминая ее такие сильные объятия, ее оргазмические спазмы верхом на моем члене, не мог не прийти к выводу, что оно того стоило, пожалуй. Это было не по-человечески прекрасно.

Мало-помалу “Bungalow” заполнялся разношерстными компаниями. Наступило то самое время, когда диджею пришлось сменить электронные ритмы на реггетон, разбавленный басами и эффектами, как бы лавируя между вкусами толпы, и стараясь угодить им всем. Кармен и Сесилия вышли из-за стола потанцевать. Прошло еще какое-то время, и все трое решили уйти. Тем вечером Кармен оставила детей у своей мамы в центре города, и должна была забрать их, и нам никак не светило встретиться той ночью. Мы с Лансом остались одни. Он взял еще виски, я тоже. В голове уже начинало гудеть от громкой музыки, и опьянение густым сиропом растекалось по внутренним стенкам черепной коробки. Мы переместились в столпотворение на танцполе. Начиналось всеобщее умопомешательство. Люди пили, ликовали, веселились, выбрасывали вверх руки, подпрыгивали на месте. Музыка гремела и бухала под стать всеобщему угару. Алкоголь в голове порождал какое-то красочное безумие, и с новой энергичной композицией я стал приплясывать на месте.

В двух шагах от меня кружилась обворожительная почти чернокожая мулатка с короткой стрижкой до ушей. Ее вьющиеся шелковистые волосы подпрыгивали в такт музыке и мерцали под лазерными лучами, случайно попадавшими на них. Она была совсем молодая, одета лишь в длинную белую юбку и такого же цвета мини-топ, открывавший плечи, шею и большую часть плоского животика, словно намазанного маслом. С губ ее не сходила счастливая улыбка. Она вся извивалась, как грациозная кошечка, поднимала вверх тонкие руки, показывая гладкие аккуратные подмышки, и то и дело обнималась с высоким белым парнем возле себя. Тот в ответ пожирал ее глазами и поминутно сливался с нею в долгом жадном поцелуе. Оторваться от этой девушки было совершенно невозможно.

Вскоре я почувствовал, что ужасно устал, и сказал Лансу, что дьявольски проголодался. Он кивнул, мы с трудом пробрались через толпу. Теперь “Bungalow” был битком забит потными разгоряченными телами различных степеней черноты. Мы вышли на улицу и попытались найти какое-нибудь кафе. Повеяло свежим воздухом, стало так приятно дышать, что совсем не хотелось курить.

Завернули в первое попавшуюся забегаловку с вывеской “Shawerma”. Несмотря на позднее время, большинство столов оказались заняты людьми. В основном народ представлял из себя бородато-щетинистых пакистанцев, громко беседовавшими о чем-то на своем непонятном языке, поминутно разражаясь хохотом и демонстрируя друг другу напичканные едой рты с большими кривыми зубами в коричневых пятнах. На нас никто не обращал внимания. Долговязый темнокожий официант поставил на наш стол майонез и горчицу, потом принес заказанную шаурму и колу. Опьянение начало спадать. Мы с Лансом о чем-то болтали, но я очень плохо помню, о чем именно, и теперь даже примерно не могу привести суть беседы, да это и не важно. Пожалуй, я думал, что этой ночью удачи встретить кого-нибудь уже не будет. После сытной шаурмы стало совсем хорошо. Я с удовольствием ощущал, как она, размельченная, плавает в желудке среди пузырьков газировки. Когда и Ланс дожевал, мы расплатились и снова выбрались на улицу.

Внезапно мы оказались втянуты в беседу с двумя молодыми женщинами, с которыми столкнулись недалеко от выхода из турецкого кафе. Одна из них оказалась бывшей девушкой Ланса, с которой он не виделся уже несколько лет.

– Что ты здесь делаешь? Гуляешь, старый бабник? – зачирикала она с игривой улыбочкой.

– Да, с другом, – несколько смутившись, ответил качок. – Вот, кстати, познакомьтесь, это Эрик, – указал он на меня.

Я расплылся и слегка кивнул.

– А это моя подруга, Елена, – сказала маленькая женщина, показав на свою спутницу. – Я Джулия.

– Очень приятно.

Чмок-чмок, в Южной Америке мужчины и женщины целуются при встрече. С каких незапамятных времен пошел этот обычай, не знаю, но ведь такой непосредственный контакт настраивает на более открытые отношения, хотя и не сближает сразу… Через какое-то время к этому совсем привыкаешь и относишься как к рукопожатию.

Пока Ланс и Джулия расспрашивали друг друга о делах и о том, как прошли долгие месяцы с момента их последнего свидания, я украдкой и с любопытством разглядывал Елену. Чертами лица она вышла несильно симпатичной. Длинные черные волосы как попало висели по сторонам от головы; само лицо, вытянутое и с грубоватыми чертами, скорее отталкивало, нежели притягивало взгляд. Когда она улыбалась, обнажались крупные лошадиные зубы. Когда видишь незнакомую женщину, первым делом думаешь о возможном трахе с нею. Не знаю как там у других, но во всяком случае у меня так. Так вот, против воли, само собой у меня промелькнуло в голове, на сколько бы я оценил эту девушку в постели. Хотя не все ли равно? С выключенным светом одна от другой отличаются мало, разве что темпераментом и чувственностью. Елена была стройна и молода, и при отсутствии иных вариантов вполне себе могла сгодиться. На ней были джинсы, серая ветровка, кожаные сандалии, больше ничего, ни сумочки, никаких привычных женских причиндалов.

Я перевел взгляд на Джулию. Миниатюрная, с красивыми живыми глазами, она являла собой противоположность всем вкусам моего друга. Как ему угораздило с ней вести длительные отношения? Непонятно. Впрочем, была она весьма хороша.

Мы пару раз встретились взглядами с Еленой, но мне почему-то совсем не хотелось ни шутить, ни начинать разговор, состоящий сплошь из пошлых банальностей, поэтому я молчал. От нее исходили неловкость и желание как можно скорее пойти дальше. Я бы и вовсе не возражал против этого, но тут от Ланса поступила неожиданная инициатива устроить небольшое after-party у него дома.

– Что скажешь? – обратилась Джулия к подруге. Та явно застряла в замешательстве и не сразу нашла, что ответить. Они чуть отошли в сторонку, переговариваясь.

Я удивленно приподнял брови и повернулся к Лансу с немым вопросом, который было несложно прочитать на моем лице.

– Все нормально, – сказал он, приподняв правую открытую ладонь на уровень груди. – Доверься мне.

Ок. Уж если кому и стоило доверять в этом мире, так это Лансу. Пусть будет по-твоему.

Нас обтекали беззаботные полуночники. Жизнь в этом злачном квартале была в самом разгаре. Какого-то совсем угоревшего в пьяных испарениях парня тащили, словно смертельно раненого, два его приятеля, громко хохоча при этом. Женщины-хищницы в узких платьях, подчеркивающих грудь и филейную часть тела, бросали высокомерные взгляды, шагая мимо на пол метровых шпильках. Торговки жвачками и сигаретами, обнимаясь и смеясь, скучали на углу улицы, дожидаясь своих покупателей и держась за свои корзинки, а мы с Лансом разглядывали их всех и дожидались своей возможности обзавестись одноразовыми подружками.

– Слушай, можно ведь… – начал было он, но тут его прервали.

– Эй, у тебя дома есть что-нибудь выпить? – спросила вдруг подошедшая из-за спины Джулия.

– Найдется, – улыбнулся он.

– Тогда поехали.

И мы поехали. Все вчетвером. Дошли до его Фольксвагена и расселись по местам: Джулия вперед, рядом с водителем, а мы с Еленой устроились на заднем сидении.

Я стал расспрашивать девушку, откуда она, и чем занимается. Оказалось, что она эквадорка, учится уже четвертый год в университете на отделении антропологии. Мне стало интересно, и я стал задавать вопросы по предмету, и даже с пристрастием: еще никогда не встречался ни с одним антропологом. Она отвечала без энтузиазма и короткими фразами. Несколько раз наши колени соприкасались, но она не убирала ногу, из чего я сделал вывод, что раз она решилась на поездку с незнакомцем, то одинока, и не прочь провести со мной остаток ночи.

Дома Ланс откупорил бутылку виски Chivas Regal, которая стояла и дожидалась особого случая уже долгое время, набросал лед в стаканы, и начал разливать.