На суперобложке английского издания "Ракового корпуса" в аннотации есть фраза: "Сам автор считает "Раковый корпус" самым важным своим произведением. На полях мой муж поставил знак вопроса и написал: "Врешь!".
Нет, не "Раковый корпус" считал он самым значительным своим романом. Значительнее, с его точки зрения, был "Круг". Но, может быть, и не "Круг" станет в конце концов самым значительным романом Солженицына, а тот, к которому он только приступает?.. Жизнь покажет...
Все перечисленные издания вышли осенью 1968 года, одно за другим. Когда перебираешь эти книги, невольно долее других задерживаешься на тех, что вышли на русском языке. И с горечью думаешь: зачем было быть такому?.. Зачем не у нас напечатаны эти книги?..
В 1968 году вышла на русском языке еще и пьеса "Свеча на ветру" в Париже. Вот вырезка из газеты "Русские новости", в ней рекламируется пьеса, имеющаяся в продаже в книжном магазине "Офеня".
И все-таки чтение и переводы статей-откликов на "Круг", на "Раковый корпус", вообще на творчество и личность Солженицына отнюдь не могут стать единственным серьезным занятием Александра Исаевича. Главное - писать роман. А он почему-то не пишется. Есть уединение у Агафьи Ивановны, есть и тишина, и обилие свежего воздуха. И все-таки почему-то не пишется. Ничего не поделаешь, придется пока писание романа отложить! Поскольку муж не мог жить без серьезного, без большого дела, он решает погасить долг но чтению "Нового мира". За последние два года очень его запустил. Самое время наверстать!
Александр Исаевич принципиально отличал "Новый мир" решительно ото всех других наших толстых журналов. Вот, например, как он писал о нем одному из своих корреспондентов весной 1968 года: "Есть в нашей стране даже, такое понятие: "читатель "Нового мира" - это лучшая и светлая часть нашей интеллигенции. Не следует, впрочем, слишком и превозносить этот журнал: большие трудности в его работе приводят к неравноценности номеров и отделов, бывает совсем никчемное и даже неприятное - но это чаще в первых двух третях номера (по объему). Последняя же треть есть лицо .журнала - и там всегда все высоко, и формирует вкус, познания и даже душевный строй"1.
1 Солженицын А. - Чистякову О.
Читатель Чистяков, которому отвечал Александр Исаевич, незадолго до того переслал ему копию письма, направленного им Твардовскому и "Новый мир" и в газету "Правда", после того, как в этой газете 27 января 1967 года была напечатана статья, задевающая "Новый мир". Чистяков писал Твардовскому:
"Статья эта очень огорчительна. По скоси профессии я далек, от литературных кругов, я инженер, но "Новый мир" - мой любимый журнал, и мне хочется сказать Вам несколько теплых дружеских слов.
Я регулярно читаю "Новый мир" с ноября 1962 года... На мой взгляд, это лучший толстый журнал в нашей стране... Мне нравятся в нем все разделы. Это мой журнал. По-настоящему я полюбил "Новый мир" после "Одного дня" Солженицына. Со дня выхода журнала с этим произведением прошло уже свыше четырех лет, но я и сейчас читаю эту вещь с тем же чувством благодарности к автору и чувством преклонения перед его талантом, что и при первом чтении. Это - великое произведение. Я читал его несчетное число раз и, как это бывает с настоящей литературой, каждый раз находил в повести что-то новое, удивительно точное и емкое. Я благодарен Вам за то, что именно при Вашем редакторстве эта вещь увидела свет... Сложное это дело литература. Об одном и том же пишут Солженицын и Дьяков, а ведь небо и земля...
Александр Трифонович! Мне бы хотелось, чтобы Вы поняли, как мы, читатели, ценим Ваш нелегкий труд редактора и как много мы ждем от журнала "Новый мир"1.
Как видим, "Иван Денисович" не забывается...
До середины февраля, время от времени наезжая домой, живет Александр Исаевич в "темной избе", где, как сам пишет об этом, он "мялся, робел приступить к "Р-17", очень уж высок казался прыжок, да и холодно было, не раскутаешься, - так часами по лесу гулял и на проходке читал "Новый мир", прочел досконально целую сплотку, более двадцати номеров подряд, пропущенных из-за... густой работы"2.
1 Чистяков О С., 10.03.68, Актюбинск.
2 Солженицын Л. Бодался теленок с дубом С. 266. 1 Солженицын Л Твардовскому А., 18.06.60.
И сложилось у него цельное впечатление о журнале, высказанное и письме Твардовскому: "В этом году прочел подряд 20 последних номеров "Нового мира" (отставал) - и очень это сильно звучит! Это единственный памятник нашей культуры этих лет: ведь больше не по чему будет и судить, какие в эти годы все-таки жили люди"3.
А приезжая в сильные морозы домой, Александр Исаевич продолжал разборку и раскладку материалов для романа, одновременно обдумывая, как лучше осуществить давний замысел. В моем дневнике время от времени встречаются некоторые упоминания об этом:
11 января - С. думал утром уехать. Но мороз больше 20°. Остался. Стал делать раскладку разных материалов по конвертам. Говорит, что у него родилось решение дать четыре эпилога: 22 г., 37 г., 41 г., 56 г.
12 я н в а р я - С. разбирает свои конверты, обдумывает главы.
22 я н в а р я - С. занимается раскладкой.
26 я н в ар я - С. все еще в Рязани. Продолжает раскладку по конвертам. С. обещает совершенно новую манеру письма в романе. У него задумано 12 разных входов в него...
Весь этот январь по Би-би-си продолжалось чтение "Ракового корпуса". Последнее состоялось 2 февраля. Пообещали, что будут читать "В круге первом".
В один из дней, когда Александр Исаевич был дома, 26 января, к нам прибежала взволнованная Наташа Радугина и, волнуясь, стала рассказывать... Вызывали ее двоюродного брата, занимавшего в Рязани довольно видное положение. У него спросили, знает ли он, что его двоюродная сестра дружит с Солженицыным, что ей посвящено произведение, напечатанное за границей.
Как же, оказывается, можно все вывернуть! Некоторое время тому назад Наташа Радугина отпечатала для себя первую часть "Ракового корпуса" (да, кажется, еще и переплела его). Александр Исаевич сделал на этом ее экземпляре надпись: "Милой Наташе Радугиной..." И этот автограф приняли за посвящение! И сделали из этого факта далеко идущие выводы, вплоть до обыска 12 февраля 1974 года, то есть в день ареста Александра Исаевича перед его высылкой из страны. (Кстати, экземпляр "Ракового корпуса", о котором идет речь, побывал лишь в двух домах; кто донес - догадаться было нетрудно!) Ну и ну! (Нет чтобы вникнуть в суть дела! Впрочем, стоит ли удивляться? Ведь лжеинформация о Солженицыне приобретала все более и более невероятные формы! Пугала воображение! Так, например, московский лектор Борисовский, побывавший в тот январь в Рязани, на заданные ему вопросы о Евтушенко и Солженицыне ответил так: "Евтушенко - с нами, с вашим земляком - хуже, он не с нами. - И пояснил: - Солженицын старался напечатать у нас "Раковый корпус" и "Пир победителей" (?!). Переделать не согласился... Напечатано на Западе. (Что напечатано? "Пир победителей"? - Н. Р.)... Талантлив. Мы бы хотели, чтобы он был с нами".
...Если хотели, то почему же ничего для этого не сделали?..
А в другой январский вечер, 29-го, когда муж был в Давыдове, к нам принесли телеграмму из города Владимира:
"Поздравляю присуждением премии французских журналистов".
Я тотчас же включила радио и очень скоро услышала по Би-би-си сообщение о присуждении мужу французского литературного приза 68-го года. А сам Александр Исаевич услышал об этом еще в дневной передаче Би-би-си. Однако столь торжественный момент приобрел несколько комичную окраску. В комнате, где жил Александр Исаевич, в это время находилась его хозяйка. Менее всего подозревая, что по радио говорят об ее жильце, Агафья Ивановна продолжала разговаривать с ним и в самый момент этого сообщения. Получился весьма своеобразный дуэт!..
По случаю этого присуждения Солженицыну премии за лучшую иностранную книгу в Париже, в залах отеля "Пале-Рояль", в те же дни, его французскими издателями был устроен большой прием.
