Все притихли, даже Маринка, но ненадолго. Она помотала головой и резко отбросила в сторону Гришкину руку.

   - Не смей тыкать в меня своим немытым пальцем! - проорала она. - И не приплетай сюда МОЕГО ребенка. Ничего я им не рискую.

   - А шляться по ночам по нашему району - это увеселительная прогулка? - заорал в ответ Гришка.

   - Да пусть ко мне только кто-нибудь сунется! - не замолкала Светлякова. - На лоскутки порву! У меня сейчас как раз настроение подходящее. Так что и ты нарваться можешь, - гневно прошипела она.

   - Тихо-тихо, - попытался утихомирить их Дмитрий. Предусмотрительный Захар, наблюдавший в прошлом немало таких "разборок" между своим сыном и "любовью всей его жизни", стоял тихонько в стороне. Танюшка тоже не вмешивалась. Эти двое "альф" всегда сначала грызутся со всей страстью, а потом также темпераментно мирятся. - Не стоит привлекать к нам внимание всего нашего двора. И посвящать всех в наши маленькие тайны тоже, по-моему, не стоит. Григорий, Маришенька, успокойтесь вы, ради бога! Прямо, как маленькие дети, - попенял он спорщиков.

   Гришка притих. Чего это он, в самом-то деле?! Светлякова, конечно, заслужила взбучку за свои ночные похождения, но не до такой же степени. Рябкин помотал головой, сбрасывая гнев, как надоевшую маску.

   - Ладно, проехали. Ты с нами поедешь? - мирно поинтересовался он у Маринки.

   Та пожала плечами.

   - Чего мне тут ехать? Десять минут и я дома. А на автобусе полчаса кружить будем. Сейчас с Таней поговорю и пойду, а вы поезжайте, не ждите, - спокойно заявила она, отворачиваясь.

   Гришка кивнул и развернулся к отцу:

   - Батя, поезжай, я Маринку провожу и сразу домой.

   Захар вскинул брови:

   - Уверен? А то я подожду здесь. Проводишь и вернешься.

   - Не, так быстрее будет. И так провозились дольше, чем планировали, а если ещё и сейчас блуждать станем, то опять не выспимся ни черта. Я по-быстрому. Самому домой дойти не терпится. Столько не был - соскучился. Поезжай, а то мама волнуется, наверное.

   - Ну, как знаешь, - кивнул Захар, - Бывайте, - пожал он руку Дмитрию, кивнул девочкам и загрузился в автобус. - Ты аккуратнее там, - не выдержал и посоветовал напоследок мужчина.

   Гришка улыбнулся.

   - Не боись, ничего со мной не случится. Я ещё раньше тебя домой доберусь. Мне же напрямик, а не зигзагами.

   Захар кивнул и уехал. Гришка развернулся к девчонкам, Дмитрий, чтобы не мешать ребятам, пошел по направлению к своему подъезду.

   - И что тебя так распирало? - поинтересовался Рябкин у Тани.

   - Как что? - возмутилась девушка. - А наш "носитель"?..

   Гришка пожал плечами.

   - И чего там особенного? Мужик, как мужик: здоровый, подходящий для Шеса и с напрочь снесенной крышей. "Внедрение" нашего приятеля прошло успешно. Организм носителя оказался малость подпорченным, но Шес пообещал решить проблему. Пациента увезли в Кстово. Вот в двух словах и все впечатление. А ещё у Шеса теперь будет очень оригинальное имя - Роберт Ласкариди.

   - Ласкариди? - удивилась Маринка. - Он грек?

   - Ага, этнический, предки из-под Одессы, - покивал Рябкин. - Все? Мы можем идти? - спросил он у девчонок.

   Маринка повернулась к Тане. Та стояла и возмущенно смотрела на Гришку.

   - Чего? - опешил тот. - Что я упустил?

   - А то, - менторским тоном произнесла Зверенко, - что этот Роберт не просто "здоровый мужик", - передразнила она Гришку, - а совершенно неописуемый мужчина, - закатила от восторга глаза девушка. - Высокий, со смугло-золотистой кожей. Про такую говорят, что она "поцелованная солнцем", - тут же пояснила она ошарашенной Светляковой. - Брюнет с изумительными ресницами. Они такие густые, черные, длинные и кончики завиваются вверх. М-м-м-м, - Танюшка входила в экстаз. - И ещё у него совершенно невозможный рот. А губы какие?! Сочные, в меру полные и так изогнуты, что сердце замирает. И скулы такие... - Танюша потерялась в эпитетах, поэтому закруглила. - Невозможные, одним словом, скулы. А какой у него нос? Нет, ты бы видела этот нос... Это же произведение искусства, а не нос. Я бы за такой нос полжизни отдала и не пожалела, - скосила Танюша глаза на свой курносый носик. - А какая у него мускулатура?! Все кубики пресса на месте и такие твердые, что гвозди можно на них разгибать. А разворот плеч? А ноги? Какие у него ноги!..

   - Стоп, - возмутился Гришка, ошарашенный такой экспансией чувств и бурным восторгом у всегда невозмутимой Татьяны, - он же в штанах тренировочных был. Как ты его ноги разглядела? Или вы там бедного парня стриптизу подвергли?

   - Очень надо, - хмыкнула Танюшка, - настоящая женщина ноги рассмотрит, даже если мужик в хламиде будет, а не то, что в трениках. Так вот... - продолжила она. - Кроме ног там ещё такая задница...

   - О, нет, - опять вмешался Рябкин. - Татьяна, имей совесть. Какая задница? Он же на спине лежал!

   - А я ему укол внутримышечно делала, - отбилась Танюшка. - А кроме задницы у него...

   - НЕТ! - возопил Рябкин. - Не говори, что ты ему ещё и катетер ставила!..

   - Я вообще-то про волосы на голове сказать хотела, - пожала плечами Таня, - а катетер ему дядя Фернан вводил, а меня в тот момент из кухни прогнали, - пожаловалась она Маринке. - Причем не Дюбуа, а мой Мишка. Паразит! На самом интересном месте выгнал, а то бы я и про остальное рассказать могла.

   - Ага, - хмыкнул Гришка. - Как я его понимаю... Ты ж там так слюнями все закапала, что бедный Роберт, небось, в луже плавал. Я бы Маринку тоже в такой момент прогнал, - покосился на Светлякову парень, ожидая взрыва возмущения, но девушка оказалась странно довольной.