Элька мысленно застонала и, сцепив зубы, повернулась к матери.

   - Мамуля, твой тональный крем сделал бы только хуже. Тем более что платья у нас открытые и на все участки кожи его просто бы не хватило. Не говоря о том, что он отвратительно воняет.

   - Вот, кстати, - встрепенулась Эстела, - как можно было отказаться от легкого запаха духов? Это же вершина законченного образа. Ты же сама привезла этот парфюм из-за границы. Неужели он тебе разонравился? Может, понюхаешь ещё раз?..

   Элька слегка побледнела и судорожно сглотнула. На помощь ей бросилась Танюша.

   - Тетя Тэла, сегодня так жарко будет, что эти духи просто убийственно начнут вонять уже через пару часов. Зачем нам нужна репутация вульгарных особ? Вы согласны?

   - Танюша, ну почему сразу "вульгарных"? - слабо попыталась сопротивляться Эстела.

   - Потому что только вульгарные особы по жаре льют на себя духи, - уверенно заявила Танюша. - А интеллигентные женщины предпочитают свежий запах чистой кожи, не отягощенный никакими посторонними примесями. Правда, мамуля?.. - повернулась она к своей маме.

   - Конечно, милая, - покивала головой Евгения Зверенко. - Знаешь, Тэлочка, когда ко мне на приёме в кресло плюхается вот такая благоухающая потом и духами особа, то я благодарю современную стоматологию за наличие маски и пластикового козырька. Иначе задохнуться можно просто сразу. И кондиционеры не спасают. Но, девочки, почему вы купили цветы без запаха? - в свою очередь удивилась она.

   - Это дядя Игорь покупал, - тут же перевела стрелки присоединившаяся к ним Томочка. - Все вопросы к нему. Но, с моей точки зрения, он поступил совершенно правильно. Резкий запах цветов тоже не желателен. И так выставим все букеты в кабинете, а Анне Сергеевне там ещё работать.

   Эстела скорчила зверское выражение лица, и Томочка сообразила, что брякнула лишнее, потому что ещё не все мамы были в курсе их похождений. Как и не все одноклассники.

   - А почему Анна Сергеевна ещё не вышла? - подкатил к ним Паша Хоботков. - Можем опоздать. Я сбегаю за ней?

   - Нет! - в один голос завопили Томочка, Танюша, Элька и Эстела. Остальные изумленно выкатили на них глаза.

   - Она... э-э-э-э... - мучительно подбирала варианты Томочка, мысленно проклиная мальчишек, которые не удосужились поделиться с ними версией отсутствия классной на работе. Если бы Томочка знала, что эту версию просто забыли отработать... - Она уже в школе, наверное, - брякнула Сунько и пожала плечами под недоуменными взглядами Тани и Грушиных. - Дома её точно нет.

   - Тогда чего мы тут толчемся? - возмутился Паша. - Гриша, давай выдвигаться, а то от АнСергеевны нагорит за опоздание! - прокричал он, энергично двигаясь в сторону школьного двора и увлекая за собой остальных.

   Гришка вздрогнул. Черт! Они ж не согласовали причину отсутствия Анны Сергеевны на работе. И что делать? Он оглянулся. Народ бодро потопал к школе, весело переговариваясь и делясь впечатлениями от летних каникул. Ладно, по дороге что-то придумаем. И куда они так почесали? Можно подумать, там впереди медом намазано?..

   Школьный двор бурлил веселым и ярким водоворотом нарядных детей, пестрых букетов, принарядившихся родителей и торжественно-официальных учителей. Но не все из них сохраняли дистанцию и блюли авторитет: вокруг немки, физика и ещё нескольких педагогов слышались оживленные голоса, смех и радостные выкрики.

   Робко переминались с ноги на ногу крохотные первоклашки в бордовых пиджачках и с новенькими портфелями в руках у родителей. Букеты, которые малышня никому не доверяла держать, зачастую были больше самого владельца. Особенно, когда в них входили красавцы гладиолусы самых разнообразных оттенков.

   Гордо посматривали на окружающих пятиклассники, перешагнувшие рубеж начальной школы и возомнившие себя взрослыми и жутко грамотными. Завистливо косились на выпускников девятиклассники, ощущавшие себя не до конца взрослыми по сравнению с небожителями из одиннадцатых классов. А сами выпускники просто радовались ещё одному году отсрочки от взрослой жизни. Хотя и детство им тоже порядком надоело и хотелось побыстрее стать самостоятельными и независимыми. Вот только немножечко страшно, поэтому и радостно, что ещё целый год впереди.

   В общем, школьный двор жил своей, особенной и неповторимой жизнью, которая наиболее ярко проявляется исключительно первого сентября и двадцать пятого мая, а в остальные дни просто существует.

   Старостин отстал от ребят и присоединился к своей жене и сыну, а "бэшки" дисциплинированно прошли на свое место, сиротливо пустовавшее в общей толчее, и стали выстраиваться: девочки вперед, мальчишки вторым рядом, а за ними родители.

   - Наконец-то вы соизволили появиться! - недовольно пробурчала директриса, перехватывая Гришу на полпути. - Что происходит? Где ваша классная? Я ей со вчерашнего дня дозвониться не могу, - гневно прошипела Елена Семеновна. - Что всё это значит? Григорий, отвечай немедленно!

   - Елена Семеновна, здравствуйте! - радостно прокричал Рябкин, судорожно пытаясь найти выход. - Как вы прекрасно выглядите! Это вам! - выхватил он букет у Светляковой. Та опешила.

   - Спасибо, - буркнула директриса, перехватывая букет поудобнее, - но ты мне зубы не заговаривай. Что с Аней?

   Поскольку разговор велся на повышенных тонах, то народ вокруг притих и стал прислушиваться. Особенно старалась Инга Витальевна, отвлекшаяся от выстраивания своих учеников по росту и "весу" их родителей.

   - Тут такое дело, Елена Семеновна, - тянул время Гришка, мучительно пытаясь придумать "железную" отмазку для своей классной, - такое деликатное дело, что я даже не знаю, как вам и сказать. Вот.

   - Гриша, - заволновалась директриса, - с ней все в порядке? Она здорова? Не тяни, говори немедленно!

   Гришка выдохнул и брякнул:

   - Здорова, но беременна и лежит на сохранении.

   Рядом икнула Маринка, и закашлялся Рябкин-старший. Гришка покосился на народ. Общее впечатление - шок на всех лицах. Причем, как на тех, кто знал правду, так и на неосведомленных физиономиях.