Девичья кучка рассыпалась смехом. Музыкант ударил по инструменту пальцами, и одна из девиц разразилась частушкой.

Тишка направился к Владке.

Владка улыбнулась и кивнула ему.

Тишка хотел заговорить с ней, но перед ним встал Данка, сын Говена.

Тишка попытался его обойти, но Данка снова загородил дорогу.

– Ты чего? – спросил Тишка.

– Не подходи к ней, – сказал Данка.

– И что – мне слова нельзя ей сказать?

– Нельзя!

Тишка заметил, что, почуяв ссору, к ним начали подтягиваться парни.

– Почему?

– Потому!

– Кто ты такой, чтобы запрещать?

– Я на нее глаз положил.

– И что?

Данка усмехнулся:

– Давай отойдем – все объясню.

Тишка взглянул на Владку. Владка пела, подперев щеку кулачком и держа пальчик у щеки.

– Тиша, не связывайся с ним, – прошептал Первинок на ухо Тишке. – Он сильнее тебя.

Окружающие с интересом смотрели на Тишку. Данка был известным забиякой и умелым бойцом. В кулачных боях все обычно старались попасть на его сторону.

– Что – боишься?! – засмеялся Данка.

Данка был на четыре года старше Тишки, а потому выше чуть ли не на голову, и казался на внешний вид сильнее.

– Чего это? – спросил Тишка.

– А чего стоишь?

– Пошли! – сказал Тишка.

На поляне отношения не выясняли, поэтому Тишка, Данка и зрители зашли за большой куст сирени. Здесь была большая вытоптанная площадка.

Зрители встали кругом. Внутри оказались соперники. Они начали готовиться к драке. Сняли рубахи, чтобы не испачкать их и не порвать, и сложили на траву.

Старший из парней, выступивший в качестве судьи, проверил ладони соперников, чтобы в них не было посторонних предметов.

– Драться будете до первой крови. Ниже пояса не бить. Не бить по затылку, – предупредил он и дал сигнал. – Сходитесь.

Тишка и Данка сделали по шагу навстречу, остановились и по обычаю, чтобы распалить себя, начали осыпать друг друга оскорблениями.

Наконец Данка не выдержал и бросился на Тишку. Он метил ему в голову.

Но он слишком широко замахнулся, поэтому Тишка легко уклонился от удара – он сделал шаг в сторону, и Данка провалился. Тишка добавил легкий тычок в плечо, и Данка потерял равновесие и едва не упал.

Тишка понимал, что Данка сильнее его и опытнее: сейчас он допустил ошибку, торопясь поскорее закончить драку, но у него в запасе множество проверенных приемов, поэтому рано или поздно он нанесет опасный удар.

Чтобы избежать поражения, надо было что-то предпринимать необычное, такое, что сразу лишит соперника способности продолжать поединок.

Напрашивалось логичное действие – надо было попасть в одно из уязвимых мест.

Времена были опасные. Население должно быть готовым в любой момент встать на защиту родных домов. Поэтому все умели пользоваться холодным оружием, стрелять из лука, биться без оружия.

Умения проверялись в ритуальных кулачных боях.

Таким образом, уязвимые места на теле человека были хорошо известны.

Тишка подумал, что, чтобы обездвижить такого крепкого парня, как Данка, надо было попасть в одно из уязвимых мест на лице – от прямого удара в челюсть, даже не очень сильного, человек мгновенно теряет сознание. Но это знал и Данка, поэтому было бы чудом, если бы Тишка попал в челюсть.

Другим уязвимым местом была щека, где находился челюстной сустав.

От косых ударов человек защищается хуже, чем от прямых. Поэтому Тишка наметил именно этот прием.

Данка, пританцовывая с ноги на ногу, прощупывал оборону соперника короткими прямыми ударами.

Тишка осторожно отбивал их.

Удары следовали беспрерывно с четкой периодичностью – словно отбивал колокол. Тишка понял, что Данка решил измотать его, а когда тот устанет и потеряет осторожность, нанесет мощный удар, который и поставит точку в поединке.

Тишке надо было перехватывать инициативу. Он начал опускать руки, словно от усталости.

Удары Данки стали повторяться чаще. Он явно готовился к нанесению мощного удара. Это и надо было использовать.

Наконец Тишка решился – он опустил руки на грудь.

На губах Данки вспыхнула зловещая улыбка, и он вложил всю силу в удар. Удар был слишком быстрым.

В грудь Тишки поднялся холодный комок.

Но некогда было переживать. Давно заученным движением Тишка поднырнул под руку Данки, затем нанес удар сбоку в лицо.

Громко икнув, Данка клюнул вперед и упал в куст сирени.

Тишка замер.

Данка не шевелился.

Немного подождав, парень, взявший на себя роль судьи, подошел к поверженному бойцу и перевернул его.

– Он умер! – изумленно воскликнул парень.

К нему бросились остальные.

А Первинок схватил Тишку за руку и потащил в сторону леса. Растерявшийся Тишка послушно последовал за ним.

Протащив Тишку пару сотен шагов по кустам, Первинок остановился около большой ели и склонился, упершись руками в колени. Запыхавшись, он тяжело дышал.

– Ты зачем меня сюда притащил? – спросил Тишка.

– Затем! – сказал Первинок и выпрямился. – Если ты и в самом деле убил Данку, то тебе придется плохо.

– Я его не хотел убивать… – сказал Тишка. – Мы бились в честном бою. Это все видели.

– И что? Все знают, что вы давно враждовали. И кто тебе сейчас поверит?

– Убийство преследуется местью… – сказал Тишка и вздохнул. – У Говена брат – сельский тиун. Никто не захочет идти против тиуна – скажут всё, что он захочет.

– Тиун на суде назначит виру! – сказал Первинок. – Говен жадный, он не захочет мстить, ему нужны деньги. Вира за убийство смерда – двенадцать гривен. Тиша, разве у твоих братьев не найдется столько? Хозяйство у вас богатое.

– Это не легче. Тиун сам назначает виру. Он назначит такую виру, что разорит все наше хозяйство. А братья к зиме собрались заводить собственные хозяйства. И на что им тогда будет ставить хозяйство? Или в закупы идти?

– Все равно тебе негде больше взять денег на виру. Разве продаться в холопы…

– Разницы никакой – если братья заплатят виру, то мне придется ее отрабатывать всю жизнь, – сказал Тишка, почесал затылок и задумчиво задал вопрос: – И что же теперь мне делать?

Первинок проговорил:

– Получается так, что тебе надо бежать.

– Меня все равно найдут.

– Если ты поступишь в рядовичи к боярину, то никто тебя не тронет. Ты же сам хотел уйти, – напомнил Первинок.

– За меня спросят братьев, – сказал Тишка.

– Братья заплатят за тебя виру. А ты им отдашь деньгу потом, когда добудешь, – сказал Первинок.

Тишка вздохнул. Поморщил лоб и проговорил:

– Я вот что думаю – надо не просто бежать, чтобы устроиться в слуги к какому-либо боярину, надо идти к самому великому князю за правосудием.

– Великий князь далеко.

– Он, ходят слухи, уже месяц в Киеве.

– Не знаю, не знаю, – с сомнением покачал головой Первинок. – Князь судит, только когда дело касается больших мужей и больших денег. Для таких, как ты, – тиуны.

– По Правде каждый может обратиться за правосудием к великому князю, и он не может никому отказать, – сказал Тишка.

Первинок не захотел спорить с другом. Он сказал:

– Но об этом рано говорить. Сначала я схожу в деревню и узнаю, в самом ли деле Данка умер. А то, может, и беспокоиться не о чем.

– Сходи, – сказал Тишка. Он сломал ветку и отмахнулся от комаров. – И рубаху принеси. Только поскорее, а то комары съедят меня.

– Я быстро, – сказал Первинок.

Он ушел.

Тишка сел на пень. Но вскоре встал, так как комары повисли над ним облаком, и стал ходить вокруг ели. Еловые лапы нависали шатром.

В голову Тишке пришла мысль, что если он соберется уходить, то ему следовало бы забрать суму, в которой хранилась одежда.

Защемивший в желудке голод напомнил: и кусок пирога. А по уму надо было бы взять запас пищи побольше. И оружие. В дорогу нельзя идти без еды и оружия.