BSOD

и взорвать моник тебе в физиономию! Да я видос века запилю!”, – мысленно взвыл Убер и едва не согласился. Но сконцентрировавшись на умении торговаться, поставил встречное условие: — Одна обработанная копия – моя. И свою копию я обработаю на вашем оборудовании. И еще вы подождете час, прежде чем выложить у себя. Согласитесь – и запись со всеми на нее правами ваша. О’кей? — Соглашение. – прогудел Оружейник, мысленно добавляя очередную пометку к списку систем, требующим ремонта. Внешние динамики столь своеобразно передавали его голос, что какой-то чикагец назвал его “синим Вейдером”. И даже шлем заклинило намертво, понадобится пила. — Оу-е. – радостно воскликнул Убер. – Ну так веди же, Макдуф! Мир, скоро ты получишь свою сенсацию! Тем временем в госпитале. Этан пялился в потолок и скучал. Нет, даже СКУЧАЛ. Судя по тому, что в момент его прихода в себя Оружейник на два метра отойти не успел, доставил Колин его прямо под руки Панацеи. Штурм, вспомнив один из эпизодов боя, на всякий случай срочно сдал Оружейнику Убера. Дракон наверняка вела записи, да и шлем Оружейника тоже был камерой оборудован, но Убер и Элит на экстремальных сьемках чуть ли не специализировались, так что уберовская запись наверняка была в хорошем качестве и высоком разрешении. Вещь нужная и полезная. А запись точно была, Убер без камеры – что Ханна без колющего-режущего-стреляющего. Да и нефиг отдавать обнародование ТАКОЙ новости в лапы этой парочки. Оружейник покивал и умотал. По госпиталю прокатывались волны радостного шума, разбудивший Штурма Мрак убрал свою вонючую ватку и немедленно поделился великой вестью: Левиафан пал! Штурм в ответ поделился, что он низвержение титана наблюдал из VIP-ложи, и слегка разочарованный Мрак двинулся искать, с кем можно поделиться радостью еще. А сейчас Штурм сожалел, что Мрак так быстро ушел. “Хотя уже не Мрак, а Завеса. Не злодей, а герой. Не Неформал, а Страж. И не из Броктон-Бэй, а из Чикаго. Помни это, а то как ляпнешь по привычке, Гленн тебя потом слопает без соли и перца. И Молодежная Гвардия пнуть не забудет.”, – мысленно поддал себе под зад Штурм. “Никакого ущерба “священной репутации героя” от общения не было бы. Можно было предложить рассказать, как все произошло. Хоть не так скучно было бы.” – тоскливо продолжал размышлять герой. Деятельная натура Штурма уже успела возненавидеть лежание на койке в четырех стенах. Откуда-то донеслось возмущенное бряканье. Ушей Этана коснулся тихий стрекот, и к нему внезапно вкатилась Батарея. — Ты в порядке! – облегченно выдохнул герой. — Ты, я вижу, тоже. – улыбнулась его девушка. Да, его! А кто думает иначе, получит от него убедительные разъяснения их неправоты, особо упорные в особо тяжкой форме. Неподалеку опять забренчало. — Что там за барабанщик-самоучка? – невольно прислушался Штурм. — Штормтигру не нравятся наручники. – пожала плечами Джейме. – Ему пришлось сделать интубацию, так что демонстрирует свое возмущение, как может. — Стандартная мера безопасности медперсонала, ему что, не объяснили? — Объяснили, но все равно возмущается. Когда я ехала мимо, ему Криг как раз мозги вправлял. — Он же умер? — Левой руки нет по локоть, наверно, браслет уничтожило и его сочли мертвым. — Так может, и из наших... — Нет. Я... спрашивала свидетелей. Все верно. Штурм помолчал, отдавая дань памяти Скорости, Бризанту, Брандиш, Мегаватту, и всем остальным, погибшим столь доблестно. В поле зрения возник силуэт в фиолетовом плаще. — Я вас искала, Батарея. – сообщила Кастер, заходя к ним. – Зачем вы сбежали из своей палаты? — Ну не могу же я лежать поленом, когда другим требуется помощь. – принялась срочно объяснять героиня, настолько “врачебным” тоном задала свой вопрос Кастер. Скороговоркой продолжила: — Выпросила коляску, могу передавать лекарства, расходники, выполнять мелкие поручения... Повернулась к Кастер, осеклась на полуслове. — Вы разрешите мне вас исцелить? – с мягкой улыбкой спросила Тейлор. — Да, конечно. – обрадовалась Батарея. — Теперь ты вместо Панацеи? – заинтересовался Штурм. — Не вместо. – качнула капюшоном Тейлор. – Вместе. Панацея так вымотана, что ее шатает во все стороны, лбом стены сшибает. Она берет самые тяжелые случаи, когда без ее помощи просто умрут. Я – самые легкие, чтобы поставить на ноги наибольшее количество людей. Губитель мертв, но пора разбираться с последствиями: вывести людей из убежищ, разгрести завалы, организовать временное жилье – взрыв твари создал сильный сейсмический толчок, возвращать людей в дома признано небезопасным. Я закончила с ногами, Батарея. — Спасибо. – кивнула Батарея, вставая на ноги. – Последствия атаки... Самое тяжелое. — Невозможно спасти всех, как бы ты не пыталась. – тихо заметил Штурм. — Но это не значит, что надо отказаться от попыток. – твердо ответила героиня, стремительно направляясь к выходу. Обернулась. – Веди себя хорошо, слышишь? — Оки-доки-локи. – отозвался Штурм в спину ушедшей Батарее. — А, так вот почему ты так стремишься быть на двадцать процентов круче. – понимающе протянула Тейлор. — Да вокруг регулярно такая драма творится, что хочется хоть немного позитива. – слегка смутился Штурм. Сообразил. – Стоп. А ТЫ откуда знаешь?! — А мне название понравилось. – чуть покраснела Тейлор. Добавила: – Поправляйся. И ушла к другим больным. “Опытная, хладнокровная, расчетливая маска в бою, а в мирной жизни – сущая девчонка. Наверное, еще и в кулинарные симуляторы играет. Эх, до чего же мы докатились – позволяем детям лезть в бой наравне со взрослыми лишь потому, что у нас нет людей за ними присмотреть. Ничего, возможно, теперь все изменится к лучшему.”, – откинувшись на подушку, умиротворенно разглядывал потолок Штурм. “Надо попробовать поспать. Может, когда проснусь, буду уже в порядке и смогу заняться делом”, – подумал герой, и смежил веки. Интерлюдия. Разные места, разные люди. Неизвестно где. Из оранжевого проема вышла женщина, в маске известная как Александрия, а без нее как Ребекка Коста-Браун. Окинула взглядом собравшихся. Их было немного. Тех, кто принял на себя ношу спасения человечества, тех, кто не предал бы их дело ни при каких обстоятельствах, тех, кто был готов на все во имя цели. Слишком велики были ставки, чтобы рисковать. Доктор Мама в своем вечном белом халате сидела на угловом диване, что-то читая на ноутбуке. Счетчик, неприметный серый человек, напоминающий мелкого чиновника или школьного учителя, но никак не бывшего убийцу Предвестника и финансиста, которому великое множество суперзлодеев доверяло свои деньги, сидел за столом в центре комнаты. Рядом с ним расположилась опередившая Ребекку на пару минут Фортуна, их главный козырь, чье предвидение уже однажды принесло людям победу. И пусть сдохшая космическая тварь успела напоследок напакостить, ослабив ее силы, Путь-к-Победе по прежнему оставался их основной надеждой. Эйдолон, без маски – Дэвид, обнаружился за мини-баром в другом углу, уже изрядно навеселе. Легенду, хорошего, надежного, но увы, излишне прекраснодушного человека, на эту встречу не позвали. Пусть лучше считает, что Котел чист, что они просто распространяют флаконы с силой и излечивают больных людей. — Итак, мы собрались, чтобы обсудить произошедшее. То, что уже считалось невероятным, наконец случилось. Счетчик, каковы прогнозируемые последствия? — Если эффект удастся повторить, вполне возможно восстановление потерянного уровня цивилизации. Если нет – у нас двадцать пять – тридцать лет, прежде чем оставшиеся Губители загонят цивилизацию за точку невозврата.. В краткосрочном прогнозе: всплеск одобрения обществом масок, высока вероятность, что новые маски будут выбирать путь героя, временная стабилизация положения. Обязан предупредить – по-прежнему неясен фактор Сына, чем дальше прогноз, тем шире область погрешности. Также неизвестна вероятность учащения ударов Губителей или появления новых. — Если эффект удастся повторить... – задумчиво проговорила Александрия. – Мы можем точно определить, что там произошло? Что убило Губителя? — Имеется лишь три записи. – недовольным тоном откликнулась Доктор Мама. – При этом Оружейник был слишком далеко, робокостюм Дракона получил серьезные повреждения и датчики сильно барахлили, а запись Убера охватывает только видимый диапазон. Хотя картинка красивая, не спорю. — Что убило Губителя? – внезапно вступил Эйдолон. – Я вам скажу – та девочка Кастер его надкусила, а я добил. Все просто, не надо ничего усложнять. И ничего удивительного, на мой взгляд, в конце-концов, у нас же одинаковые “агенты”! — Неожиданное утверждение, Дэвид. – заметила Ребекка, внутренне поморщившись: ее раздражали пьяные люди, она считала алкоголь ядом, а пристрастие к нему, неважно по какому поводу – слабостью, и видеть старого соратника в таком состоянии было... неприятно. Справилась с собой, продолжила: — На чем ты его основываешь? — Мы оба выбираем себе нужные способности. Просто ее “агент” – естественный, от Сына, и изрядно ограниченный. Именно поэтому она слабее меня, и вынуждена учиться владению выбраной способностью. Но самое главное сходство – мы одинаково восстанавливаем силы! — Восстанавливаете? – мгновенно сконцентрировалась на главном Доктор Мама. — Вот именно! – слегка качнувшись, провозгласил Дэвид. – Когда Левиафан начал рвать ее цепи, она спросила у какого-то типа в железе, может ли взять часть его силы. И после этого цепи тут же восстановились! Так что я тоже попытался вытянуть энергию из “агентов” ближайших злодейчиков. И у меня вышло! Силы снова вернулись ко мне! Я сосредоточился на той же способности аннигиляции материи, что ранее использовала Кастер, и пока она держала – прибил тварь. На мне ограничений нет, мой удар вышел куда сильнее. Все просто! Раньше мы не знали, где искать у тварей уязвимое место – теперь знаем. Раньше я не мог вдарить в полную силу – теперь снова могу. Раньше я был один – теперь нас двое. Сим победим! Эйдолон отсалютовал присутствующим, и лихо опрокинул в себя бокал. — Что говорят Умники по поводу Кастер? – поинтересовалась Доктор Мама у Ребекки. — Что у них от нее голова болит. Массовые мигрени. А результаты – полная чушь. Одни утверждают, что ей шестнадцать, другие – за шестьдесят, третьи – меньше полугода. Одни говорят американка, другие – гречанка. Или японка. А ее возможность подобрать силу под любую ситуацию делает любые расчеты весьма зыбкими. Все рейтинги разом, можно сказать. И судя по ее уверенности в бою, способности Умника у нее тоже есть. — Я же говорю – одинаковые “агенты”! Даже аналог моей защиты имеется! – немедленно добавил свои пять центов продолжающий праздновать по обеим причинам разом Дэвид. — Тем не менее, есть возможность создать Путь. – впервые разомкнула губы Фортуна. — Оставил бы гнусный космический червяк ей защиту от самого себя, как же! – отпарировал Эйдолон. — Вербовка? – тем временем поинтересовалась у Доктора Мамы Александрия. — Маловероятно. Горда, подозрительна, идеалистична, умна. Очень быстро поймет суть Котла, но вряд ли примет. Наблюдать, аккуратно воздействовать в нужном направлении, если это не мешает Плану. Не вербовать. По крайней мере, пока. – откликнулась глава Котла. — И хорошо бы все-таки тщательней проанализировать итог боя с Левиафаном. – тихо, чтобы не слышал Дэвид, добавила Александрия. Обижать старого соратника не хотелось, да и в своем... возбужденном состоянии он мог совершить какую-нибудь глупость. — Согласна. – так же тихо откликнулась Доктор Мама. – Теория Дэвида, конечно, интересна, и даже в некотором роде доказана. Но с нашими ставками... Мы должны быть уверены. Дальше была обычная рутина. Контакты, сделки, возможные угрозы Плану... Все как обычно. Необычным оказалось завершение. Когда все расходились, Дэвид окликнул Ребекку: — Постой! Ответь мне на один вопрос! — Спрашивай. – затормозила Александрия. — Знаешь, нас славят как героев. А посмотреть, что мы делаем... Ну какие мы нахр*н герои? Путь дает кратчайший результат – и мы радостно следуем ему, наплевав на совесть и честь. Мы убиваем, предаем и продаем. Что, неужели нельзя по другому? Не так... грязно? Более морально? “Алкогольные муки совести”, – хмуро поставила диагноз Александрия, и на каблуках крутанулась к Эйдолону: — Мораль? Совесть и честь? Мир стоит в пяти минутах от полуночи. Часы Судного Дня уже тикают, но мы не знаем, сколько еще осталось бежать их стрелкам! Любое промедление может уменьшить шансы человечества на выживание, и потому – преступно. Представь, сколько миров успели разрушить эти космические твари. Сколько триллионов жизней пожрали. Оглянись на пепел погибших, встань среди теней мертвецов и спроси их: имеют ли значение мораль, совесть и честь? Молчание будет тебе ответом. Плевать, если нас осудят. Лишь бы осталось, кому судить. — Да... Да, Бекка, ты права. – твердо кивнул Эйдолон. – Ладно, до встречи. — До встречи. – махнула Александрия. – Дверь мне! Впереди было много работы. Пещера под островным поместьем где-то среди южных штатов Америки. Своды пещеры терялись в темноте. На разукрашенных изображениями Губителей стенах метались тени. Трепещущий свет факелов освещал разношерстную толпу в причудливых костюмах, объединённых одной идеей – подражанием Губителям. То были Падшие. Сегодня их всех собрала весть об ужасном святотатстве. О подлом убийстве. О бесчестной расправе. О смерти одного из их Богов. И даже если кто-то из них считал иначе, то предпочитал предусмотрительно молчать. Каркающий голос старика со спутавшимися, свалявшимися длинными седыми волосами и неопрятной клочковатой бородой, стоявшего на возвышении перед толпой, эхом отдавался в пещере: — Ранее на этих стенах были запечатлены Москва и Нью-Йорк, Йоханнесбург и Сан-Паоло, Кюсю и Ньюфаундленд, Лозанна и Канберра, и многие, многие другие места. Места, где ничтожные познали гнев и силу Великих! Места, куда Великие пришли очистить лик мира от людской плесени! Но одно место не будет нанесено на эти стены никогда! И пусть сейчас нам не хватит сил, но однажды оно будет стерто с лица земли. Такова будет расплата жителей той земли за свое преступление! Броктон-Бей сгорит в огне! Да станет так! — Да станет так, Владыка Агарес! – многоголосым эхом отозвалась толпа. — Но сперва... – горящий плохо скрываемым безумием взгляд окинул собравшихся. – Сперва наш гнев, наша кара настигнет всех святотатцев! Тех, кто приказывал! Тех, кто исполнял! Тех, кто помогал! Тех, кто видел и смолчал! И первыми заплатить за свое деяние должны два архиеретика! Эйдолон, предательски погубивший Великого Владыку Вод! И Кастер, подло связавшая его цепями и льдом, коварно лишившая Великого права защитить себя! Они! Должны!!! ЗАПЛАТИТЬ!!! Да станет так! — Да станет так, Владыка Агарес! – в унисон провыла толпа. — Пятеро пойдут за головой Убийцы, да будет трижды проклято его имя! Пусть участь его станет уроком! Гасион, Пеймон, Марбас, Белет, Лерайе! Се ваш долг, и вы исполните его! Да станет так! — Да станет так, Владыка Агарес! – экстатически взвыла толпа. Халфас кинул сочувствующий взгляд на явных смертников, но увидел на их лицах лишь фанатичные счастье и готовность. “Гр*баные сектанты! Психопаты, бл..!”, – мысленно сплюнул геокинетик.”И походу, я тоже скоро таким стану! И не сбежишь же! Вход бакс, а выход вовсе не предусмотрен! Оттянулся, дебила кусок?” Мысли Падшего прервали новые завывания старого пердуна(чтоб его любимые черти его поскорее к себе взяли!): — Пятеро пойдут за Ведьмой, да будет трижды проклято ее имя! Приведите ее сюда! И пусть из чрева ее выйдет новое поколение верных! Элигос, Валефор, Вессаго, Вепар, Халфас! Се ваш долг, и вы исполните его! Да станет так! — Да станет так, Владыка Агарес! – вновь взвыла толпа. Халфас орал вместе со всеми, но внутри его просто колотило от ужаса. Да “молодая Эйдолон” одним лучом чуть не пробила Левиафана навылет! Да она их всех просто размажет! Бл*, он просто хотел погулять как следует, всласть оттянуться, отвести душу за все хорошее, может, карман набить еще! Но не лезть на маску такой силы! Бежать? Все равно убьют, так еще и не просто так, а в назидание остальным. До смерти запытают! Агарес просто обожал возбуждать все болевые центры у своих жертв, им казалось, что они горят, замерзают, и умирают сотней смертей одновременно. Халфас знал, каково это, Агарес однажды уже наказывал его за провал, надо было развлечься с той девкой попозже... Но уж больно аппетитная у нее была попка! А потом этот старый импотент чуть его самого таким же не сделал! Небось уже забыл, когда в последний раз стояло, патлатый урод. “Ничего, нас пятеро, она одна.”, – подбодрил себя Халфас. “И спать же ей когда-то надо? Вессаго ее найдет, от Вессаго никто не уходил. Больная сучка просто помешана на охоте, девку она найдет на раз-два. Дождемся, пока заснет, зайдем, скуем ее, Вепар притопит, чтоб не дергалась, Валефор ей мозги промоет и все будет в шоколаде. Ну а если чё – Элигос и Валефор не вчера родились, придумают чё-нить. Да они в сто раз опытней этой соплюхи! Та, небось, и из города в жизни не выезжала!”. Приободрившийся Халфас погрузился в сладостные мечтания, как оттянется с этой соплячкой. Мяса маловато, конечно, ну да он не привередливый. Уж он-то ей покажет настоящего мужика! А уж как за успех их наградит Агарес... Грязные мысли полностью заполнили голову геокинетика, окончательно заткнув все дурные предчуствия. Небольшой городок неподалеку от границы Канады. Тихий сонный городок добрую сотню лет не знал никаких потрясений. Маски не бывали здесь, не находя ничего интересного. Обычные преступники тоже не считали подобную глушь достойной своего внимания. И самой важной новостью здесь бывали лишь слухи об интрижке шерифа и местной продавщицы. И тем ужасней, непонятней, невозможней казалось то, что творилось в номере небольшого мотеля на окраине города. Шерифу Джонсону, всеми сокращаемому до просто Старины Джо, казалось, что он видит кошмарный сон. Ведь это же не могло быть правдой! Не мог приятный мужчина с аккуратной бородкой клинышком, вместе со своей дочерью заехавший к ним пополнить припасы, оказаться сумасшедшим маньяком! Они пересеклись в магазине, шериф зашел как раз когда Мелани пробивала длинный чек. По радио давали новости спорта, “Быки” опять прозевали свой шанс, и Джонсон в сердцах предложил им маску себе купить, раз нормально не справляются! Покупатель в ответ сделал чрезвычайно остроумное замечание: мол, с учетом косорукости масок, питчеру придется ждать мяч в соседнем штате. Они неплохо поболтали, незнакомец, представившийся Джеком, рассказал, что их машина сломалась неподалеку от города и он, оставив дочь со своей подругой в местном мотеле(тут шериф неодобрительно покачал головой: живут вместе, а не женаты, чему только ребенка учат... Не по христиански это), решил немного пополнить запасы, пока их друзья не закончат ремонт. Джонсон даже предложил Джеку помочь донести сумки – еды путешественник нагреб от души. Когда они зашли в мотель, шериф отметил, что Сюзи куда-то девалась из-за стойки. Ну наверняка составляет компанию постояльцам, точнее девочке – своих то детей Сюзи Бог не дал. Шериф, поднимаясь по лестнице, еще успел подумать: “Как бы она своим энтузиазмом опять не напугала людей, в прошлый раз ее пришлось строго отчитать”. Как вдруг почуствовал знакомый сладковатый запах. Так пахло у старины Пола, когда приходило время забивать телят на мясо. Запах крови. Джонсон бросил сумки на пол, и суматошно бросился вперед – видать, какая беда случилась! А распахнув дверь, он увидел невозможную картину: распятая на висящих в воздухе осколках стекла Сюзи, склонившаяся над ней девочка со множеством скальпелей в руках, черно-белая голая девица, завязывающая девочке в волосах аккуратный бант... Затылок взорвался болью, и Старина Джо отрубился. А наконец очнувшись, до сих пор упорно пытался убедить себя, что это какой-то кошмар. Не могла милая девочка с заливистым смехом разбирать бедняжку Сюзи, словно она конструктор “Лего”: отделять руки и ноги, извлекать и раскладывать на услужливо подлетающих осколках стекла(из окна выломали, догадался шериф, почувствовав холодное дуновение) внутренние органы, снимать верхнюю половинку черепа, словно крышку. И все это время Сюзи была жива! Какие-то нитки и трубки соединяли все части ее тела, глаза бешено вращались, но не было ни единого движения, ни единого звука! И не мог обаятельный, улыбчивый, отличный парень Джек с умиленным выражением лица за этим наблюдать! — Зачем... Зачем? – наступив на горло своему страху, выдохнул шериф. — Зачем мы это делаем? – обернулся к Джонсону словно только что вспомнивший о его существовании Джек. – А почему нет? Вот не поверишь – действительно просто ехали мимо. Ваш задрипаный городишко – такая глушь, что устрой мы здесь игру – еще сто лет никто бы не узнал. Но тут бах – неисправность, Алан уперся и ничего делать не стал. Не любит он помогать людям, понимаешь? Ты бы ему точно не понравился. Так что ремонтом занялся Краулер, а он тот еще ремонтник: то лапу в контакты сунет, то трейлер на себя уронит. Так что мы с Райли просто заскучали. Все развеиваются по-своему, согласен? Ей тут в голову пришла замечательная идея, а ты просто не вовремя влез. Вините Мерфи за свое невезение. Или везение, это еще как сказать. Вот ответь, зачем вы живете? Каждый день одно и тоже. Вы разве люди? Не-а, так, переносчики генетической информации из прошлого в будущее. А сейчас эта милая дама послужит на благо науки, а ты, если будешь молчать и не мешать, глядишь, еще и выкрутишься. Потом мемуары напишешь: “Как я беседовал с самим Джеком Остряком”, журналисты к тебе понаедут, туристы в город хлынут – на такую диковинку смотреть. Скольким людям работу дашь, только представь? Смысл в тебе появится! А ведь если у человека в жизни смысла нет, зачем ему такому жить? Это ж не человек, а так, место пустое, ресурсы природные зря переводящее, получается. А ресурсов мало, на всех не хватит... Джек продолжал разглагольствовать, с интересом наблюдая за сменой выражения на лице шерифа. Все-таки люди так и остались бритыми обезьянами, ради собственной жизни на любую гнусность пойдут. Поставь такую обезьянку перед лицом боли и смерти – сломается с хрустом и треском, чтобы там раньше о себе не думала. На все согласится, лишь бы выжить. — Отче наш, иже еси на небесах, да святится имя Твое, да придет Царствие Твое... – непослушными губами бормотал шериф. “Бойня, Боже, спаси и сохрани, это же Бойня, что я могу, я же простой человек...”, – билось в голове. Бубнеж диктора о погоде, доносящийся из старенького радио, висящего на стене номера, внезапно затих. На смену ему пришел бодрый громкий голос: — Мы прерываем наше вещание ради срочного сообщения. Это подтвержденная новость. Губитель Левиафан мертв! Этим утром, во время атаки на Броктон-Бей, он был повержен! Совместные усилия паралюдей, их отчаянная храбрость и беззаветная решимость сокрушили чудовище! — Вот это слава. – завистливым тоном протянула смуглая женщина, сидевшая уткнувшись в книгу в другом углу. Джонсон только сейчас заметил ее. Женщина продолжила мечтательным тоном: — А уж какую славу получит победительница победителей Левиафана... “Губитель... мертв?”, – не поверил собственным ушам шериф. “Левиафан... сдох? Люди все-таки сломали хребет этой гадине? Воистину, благословение Его сопутствовало им!” — А теперь фрагмент речи знаменитой Александрии, сказаной над могилой чудовища! – радостно продолжил диктор. – Прослушать полностью вы ее сможете в восьмичасовых новостях. А сейчас – слушайте! — Да, это правда. Губитель Левиафан повержен. – вступил сильный женский голос. – Отринув споры и вражду, мы выступили единым фронтом против Зла. Мы не сдались. Мы сражались. Мы выстояли. Мы победили. И сейчас, в час торжества, я прошу почтить минутой молчания тех, кто не дожил до этой победы. Тех, кто ценой своей жизни добывал нам знание. Тех, кто ценой своей жизни спасал людей. Тех, кто продолжал сражаться даже в самые темные часы, когда казалось, что надежды больше нет. Даже погибая, они верили в победу. Каждый их удар, каждая их жертва давали еще один шанс тем, кто придет после них. И эта победа – наша общая, и мертвых, и живых. Это победа всего Человечества! — И пройдя долиною смертной тени, не убоюсь я зла. – тихо прошептал Джонсон, стыдясь своего малодушия. – Ибо знаю – Ты со мной. Вывернуть кисть. Резко, до щелчка, так, как учил отец, в свое время натянувший нос вьетнамским гукам. Максимально наклониться вниз и вперед, выдернуть из сапога старый верный Боуи. Джек подошел слишком близко, считая, что раз он привязан к стулу – значит неопасен. Надменный урод! Последний рывок, и нож входит в бок маньяка. — Я тебе не переносчик! – яростно выдыхает Джонсон, понимая, что это его конец. Но у его жизни был смысл... Стекло вскрывает горло, рассекает лицо, впивается в грудь и живот. Ударом ноги старого шерифа вместе со стулом опрокидывает на спину. Сжавшиеся на ноже пальцы выдергивают его из раны, густая темная кровь толчком выплескивает наружу. Вот только гр*баный Джек даже с пробитой печенкой и не думает подыхать! Значит, нужно сделать еще что-нибудь... — Еще один шанс... – булькает шериф, сознательно делая голос максимально неразборчивым. Господи, пусть он купится, ну еще один шажок! — Что ты там булькаешь, склад органов?! – в ярости цедит Джек. И делает шаг! Верный Боуи вылетает из руки. Сколько пива Старина Джо выиграл, бросая его на спор? Джек, казалось, только этого и ждал, его рука дергается навстречу ножу, готовясь перехватить его у живота... Другой рукой шериф перехватывает летящий нож и с размаху вгоняет его в стопу Джека. Провернуть, с наслаждением слушая хруст костей. Теперь не побегаешь, урод! На один шанс больше для тех, кто придет после... Джек с отвращением посмотрел на размазанное по полу ударом Сибири тело. Гер-рой, чтоб его! Теперь придется добрых полчаса следить, чтобы Райли ему чего лишнего не впихнула. И ведь сломался уже, никаких ошибок! Что, Джек сломаных людей не видел? А стоило услышать пафосную речь – и воспрял. Тупая обезьяна. А с другой стороны. Теперь Броктон-Бей станет символом надежды. Сломай его сердце – и эхом сломаются миллионы других сердец. Убить тело – халтура. Убить разум – ремесло. Убить веру, убить надежду – искусство. Тем более Ожог становится все возбужденней, все сильнее требует туда визита. И Ампутацию интересует Панацея. И можно будет подыграть тоже жаждущей наведаться в этот город глупенькой Дорогуше, возомнившей, что однажды сможет приказывать Бойне. Да, решено. Они едут в Броктон-Бей! Канада. Тандер-Бей. Никос довольно нежился на шелковых простынях в спальне бывшей хозяйки его нового особняка, отщипывая по одной виноградине из большой грозди. Сама бывшая хозяйка дома демонстрировала свое искусство “французского поцелуя”. И была в этом довольно хороша, не зря он решил потратить на нее свое время. Увы, люди так непостоянны и хрупки! Так и норовят впасть в депрессию из-за какой-то мелочи и шагнуть с крыши, оставив прелестную вдову рыдать от горя. И разве мог истинный джентльмен из галантного Квебека пройти мимо горюющей дамы? Как там ее? Мария? Мойра? Да плевать, будет отзываться на любое имя, что он ей даст. Он исцелил ее разбитое сердце и вполне заслужил свою награду. Никос поморщился, вспомнив прозвище, которое эти замки и мужланы из Протектората ему дали. Ведь он исцелял сердца людей, давал им истинное счастье – служить ему! Они ведь были искренне счастливы в своем служении. Ну а если и приходится кого наказывать... Люди бывают так неблагодарны! Даже его собственные дети. Никос невольно нахмурился, вспомнив первого успешного бунтовщика: “Ах, Жан-Поль, Жан-Поль, чего тебе не хватало? Я ведь лично научил тебя играть в людей, научил, как устроен этот мир, научил жизни. Ты получал все, что желал, ничем не жертвуя взамен. И какой черной неблагодарностью ты отплатил своей семье за науку? Мало того, что сбежал, мало того, что навел на их расположение всех желавших это узнать, мало того, что скрылся в поднявшейся буче... Так еще и прихватил все мои деньги!” Никос вновь содрогнулся, припомнив те жуткие дни, когда ему(!) пришлось снимать номер в отеле, как какому-то жалкому бродяге. Правда, одна горничная оказалась очень даже ничего, развеяла его скуку. Жаль, ненадолго – оказалась слишком простовата. Но он достойно ее вознаградил – отправил устроить небольшой хаос на другом конце того городишки, когда ему наконец захотелось покинуть его. Несомненно, она умерла счастливой. — Ведь лучше умереть ради меня, чем жить ради себя, да, Мики? – прошептал Никос, поглаживая голову своей грелки. Та, разумеется, не ответила, будучи занята, но Никос знал – Марта с ним абсолютно согласна. После того случая он понял, что был плохим отцом – слишком сильно потакал своим детям. Но он исправился, он стал лучше их дрессировать, он даже снизошел до небольшой демонстрации... И что в итоге? Очередное предательство! “Ах, Шери, Шери, ma petite, как же мне тебя не хватает. Твоих чудных сил, твоей гладкой кожи,твоей идеальной фигуры, твоих судорожных попыток сопротивления... А-ах!”, – изогнулся Никос от наслаждения, не переставая думать о гнусной преступнице: “Я ведь все равно найду тебя, Шери, и ты дорого заплатишь за свое предательство!”. На прикроватном столике зазвонил мобильный телефон. Никос глянул на дисплей – звонил Гийом. — Ну что там у тебя? – рыкнул Никос в трубку. — Мы потеряли ее в Виннипеге. – голос Гийома дрожал. И правильно – Никос терпеть не мог некомпетентности. — Но зато мы нашли кое-что интересное! – почувствовав недовольство отца, зачастил его сын. – Один из моих “глаз” подслушал разговор двух Стражей в Чикаго... — С чего ты решил, что мне есть дело до каких-то Стражей? – еще раз рыкнул Никос, не хуже льва. Ему вообще нравилось сравнивать себя со львом, тем более, что они были весьма похожи: как и Никос, львы предпочитали только править, а весь труд на себя пусть берут глупые самки. — Они обсуждали силы. – продолжал частить Гийом. – Одна из Стражей сказала, что по-настоящему силы масок можно узнать только в бою. И привела в пример одного злодея из Броктон-Бей, которого считали слабым телекинетиком, но на самом деле он атаковал нервы, управляя людьми, словно марионетками! — Угонщик. – мечтательно улыбаясь, процедил Никос. “Пожалуй, это будет даже лучше Шери.”, – подумал Васил.”Может, после расправы над Жан-Полем остальные наконец поймут, что я ВСЕГДА получаю свое, и неважно, как долго вы будете бегать, и как далеко убежите”. — С Николя. В Тандер-Бей. Немедленно. – приказал Никос нерадивому отпрыску и отключил вызов. Подумав, что глупо будет ехать в полную неизвестность, Никос сгонял Мири за ноутбуком, и вбил в поисковик название города. “Ну посмотрим, в какую дырень забился Жан-Поль”, – с интересом подумал Никос. Первой ссылкой внезапно вылезло видео “Гибель Губителя”, которое Никос раздраженно сбросил. Не интересовали его эти эти Годзиллы-недоростки, пусть всякие идиоты с ними сражаются, изучают, пишут идиотские теории, и предлагают идиотские планы. Никос был реалистом – Губители непобедимы, а потому самые разумные шаги при встрече с ним – широкие и как можно дальше. Второй ссылкой опять было видео – интервью Триумвирата. Никос хотел сбросить и его, когда взгляд зацепился за запись под видео: “... и других команд, включая героев Броктон-Бей”. Хм, а почему бы не совместить приятное с не менее приятным? В последнее время Никос чувствовал, что его жизнь стала чересчур пресной, потеряла остроту. Да, добавить к его коллекции какую-нибудь героиню наверняка бы развеяло его скуку. Определенно, это отличная идея! Никос перемотал на нужный момент и с интересом изучил представленных на видео героинь: — Так, девчонку в зеленом выкидываем сразу – я нормальной ориентации, не извращенец какой. Девчонку в фиолетовом... А туда же. Сразу видно, что она та еще сопля, опыта нет, а значит – никакого удовольствия. Ну какой толк от “бревна”? — Дамочку с флагом за первыми двумя. – продолжал Никос свой выбор. – Вообще непонятно, женщина это, или мужик. Мне и одного тайца за глаза хватило. И методом исключения остается дамочка в черном с прожилками. Хм, а ничего, вполне ничего. — Значит, решено. – подытожил Никос вслух, наслаждаясь звучанием собственного голоса. – Через пару дней двинем в Броктон-Бей. Ну а сейчас... Никос затащил свою грелку на кровать. Эта Мелинда определенно была хороша, и пора было заняться куда более приятным делом. После шторма. Вода покрывала улицы, плескалась в подвалах, скрывала ямы и обломки, мешала расчищать завалы. После уничтожения Левиафана ливень закончился, но Броктон-Бей практически не имел уклона к морю, а это означало, что нагнанная Губителем вода будет уходить очень и очень долго. И все это время будет продолжать мешать. С одной стороны, город пострадал не так уж и сильно. Основной удар пришелся на побережье, где приливные волны разломали практически все. Но Эйдолон не пустил воду в город, и дальше от берега разрушения практически сходили на нет. Ну, за исключением маршрута Левиафана, в особенности, по словам Сварщика, того места, где Тейлор поймала чудовище в первый раз, и места гибели Левиафана, уже именуемого Озером Победы. С другой стороны, чертов Губитель даже сдохнув, ухитрился поднасрать. Сейсмический удар от взрыва(“Интересно, это был естественный процесс смерти Губителя, или тварь просто решила прихватить в ад компанию”, мельком задумался Эгида. Затем мысленно пожал плечами, – у СКП Умники есть, вот пусть они над такими вопросами и ломают головы. Сегодняшнее утро определенно загрузит их надолго) здорово тряханул город, и многие здания вызывали обоснованные сомнения в своей безопасности. Башни, наверно, придется бросить – вряд ли их фундаменты были расчитаны, что рядом бабахнет дохлый Губитель. Карлос заранее сочувствовал мистеру Андерсу – страховые крючкотворы наверняка будут биться за каждый цент свирепее Губителя. В-общем, сейчас герои были по уши заняты эвакуацией людей из убежищ, обеспечением им временного жилья(на окраине города уже возводили лагерь парни из