Полная луна глядела в обнаженный провал окна, и усыпанные стеклянной пылью лужи на полу отливали тусклым серебром. Глаза выпрямившейся во весь рост донны Лючии непривычно светились зеленоватым светом. Ди вздохнул и прислушался к ворчащему желудку. Что за дурацкая ночь, ни поспать, ни поесть. Но кто ему мешает-то? Хуже все равно уже не будет. По крайней мере до утра в Резервацию точно никто не сунется. А он здесь хозяин.
Ди плотнее закрутил вокруг дома тень, помассировал ноющие от усталости плечи. Пора уже расставить все по местам. С этой мыслью он, обогнув застывшего соляным столбом беса, прошагал в кухню, пристроил топор на стол и дернул на себя дверцу плазменной печи. Внутри обнаружилась кастрюлька борща, в котором плавали разваренные крысиные лапки. Стало быть, до того как герр Линденманн отправился на охоту, приходила Настасья Филипповна. Вот и отлично.
Ди наскоро сполоснул руки и, не заботясь о грязной одежде, слипшихся волосах или чистой тарелке, принялся черпать ложкой прямо из кастрюли. Через дверной проем домработница, не двигаясь, следила за ним из комнаты настороженным взглядом. Ди хмыкнул и сосредоточился на борще. Пусть делает что хочет, а лично он сейчас доест и отправится спать. Может быть, без обязательного вечернего душа. Кухонные часы показывали четверть четвертого.
Ровно в три тридцать Ди поднялся по лестнице, направляясь в спальню. На верхней ступеньке помедлил, вздохнул, оборачиваясь. Донна Лючия так и стояла, пялясь в сторону кухни. Лунный свет обрисовывал ее профиль каким-то потусторонним сиянием.
- Прибери здесь, Зиленцорн. Или уступи кому-нибудь, если сам не умеешь или не хочешь. Рекомендую Эриха. Тело завернешь во что-нибудь, чтобы удобно было нести. Не забудь починить окно. И потом можешь тоже отдохнуть. Меня ни в коем случае не будить. Спокойной ночи.
Прежде чем бухнуться в постель, Ди заставил себя сходить в душ, где ожесточенно растер мочалкой все тело, трижды промыл волосы и отскоблил руки одним из скребков Феликса. Грязную одежду и отцовские берцы он безжалостно затолкал в мусорный мешок. Топор положил на тумбочку возле кровати. Напоследок прислушался: внизу гудел пылесос, прерываемый топотом и руганью Эриха. Кажется, ему кто-то отвечал, но Ди, не желающий больше ни во что вникать, завернулся в покрывало и накрыл голову подушкой. Без него разберутся.
**27**
Федор Убейконь, лишившийся почти-греевой крови, стал предсказуемо легким. Ира Эрих туго завернул его в биоразлагаемую пленку и обмотал экологичными веревками, приделав даже удобную ручку сбоку. Ди нес тело, а сменивший Эриха герр Линденманн вышагивал следом - к утиному пруду, доставившему ему столько приятных минут.
- Это ваша последняя охота, - сообщил Ди на выходе из калитки. - Нужно переждать, не выходить из дома какое-то время.
Герр Линденманн хмуро кивнул и поправил висящую на плече авоську с теннисными мячиками. Он не догадывался о том, что это еще и его последний день на земле: труп донны Лючии Ди намеревался упокоить в той же воде.
Затем он возьмет радиомаячок, который домработница положила на кухонный стол - в черное блюдце из сервиза с иероглифами Атлантиды Восходящего Солнца, - выйдет за границу Резервации и посмотрит, кого или что притянет сигнал.
На всякий случай Ди вооружится “Глюком”: судя по состоянию ствола, из него много стреляли, так что все наверняка спишется на Федора.
- Хорошо бы это тоже убрать, - заметил Ди, когда они приблизились к месту взрыва “Куйбиды-Дещицы”. Герр Линденманн сморщил нос: люди не любят запах тухлого человеческого мяса.
- Можно просто сжечь кустарник, - пожалел его Ди.
- Мистер Грей, это он ставил тут мины? - спросил герр Линденманн, указывая на труп Федора.
- Не думаю. Но мы должны узнать, кто это делает. И принять меры, чтобы такого больше не повторилось.
- Узнаем. Примем, - заверил герр Линденманн.
Ди покосился на него с подозрением. Как-то чересчур гладко все идет, учитывая, что бес практически читал его мысли этой ночью. Но Ди все равно быстрее. И справится. Жил же он раньше без домработницы.
Остановились они недалеко от пруда. Ди вытряхивал сосновые иголки из мокасин, обещая себе купить новые берцы, а герр Линденманн расправлял резиновый жгут на рогатке. Разделенные на пробор и густо смазанные гелем волосы блестели на солнце, полуседой хвостик, который герр Линденманн, как обычно, прятал под воротом, украшала затейливая махровая резинка - выбор Никки, не иначе.
От уток, над которыми в прошлый раз рыдала Фрума-Двора и которых пришлось так и бросить на берегу, не осталось и следа. Ни единого перышка. Впрочем, герр Линденманн не успел их разделать. Значит, сожрали Зеленые Человечки. Ди не раз замечал, что они не гнушаются падалью, - видимо, считают дохлятину дарами природы.
А живые птицы прятались от послеполуденного зноя под ветвями раскидистых ив, обрамляющих пруд. Герр Линденманн хотел задействовать охотничий рожок, однако Ди ему не позволил: мало ли кто тут сейчас бродит. С “Куйбидой-Дещицей” наперевес. Он тщательно принюхивался и держал наготове тень, но вокруг было пустынно и тихо.
До тех пор, конечно, пока утки не учуяли приманку - мелко рубленное крысиное мясо вперемешку с вареными утиными же яйцами. Азартно перекрякиваясь и хлопая крыльями, птицы слетелись к рассыпанному по берегу корму. Герр Линденманн не менее азартно пулял из рогатки теннисными мячами. Утки вспархивали на каждое попадание, но тут же опускались обратно, не в силах отказаться от лакомства.
Наконец они наелись так, что не могли больше взлетать, и заковыляли к деревьям, оставив на истоптанной траве несколько десятков своих товарок.
- В бочке засолим, - отозвался герр Линденманн на вопросительный взгляд Ди. - И подушек пуховых наделаем. Я как раз на-аволочку вышива-аю.
На последней фразе голос его изменился, разом став высоким и томным.
- Никки? - Ди испытующе уставился герру Линденманну в глаза. - Это ты?
- Мистер Грей, с вашего позволения я не дам своей девочке пачкать руки.
Баритон вернулся. Ди пожал плечами и отступил. Пусть развлекается напоследок. Некоторое время он наблюдал, как герр Линденманн сортирует трупики, по какому-то одному ему известному принципу отбирая те, что пойдут на засолку. Быстро заскучав, Ди решил еще раз обойти пруд по периметру - за охотой они могли не заметить чужого, а воздух так густо пропах крысиным мясом и вареными утиными яйцами, что человеческая кровь - тем более под неповрежденной кожей - в нем могла запросто потеряться.
Воскресная личность донны Лючии мурлыкала себе под нос, ощипывая и разделывая уток, укладывая тушки, пух и перья в лыковые корзинки, которые вытащила из близлежащих кустов. Пока Ди проверял окрестности, герр Линденманн нашел здоровенный дрын и соорудил нечто вроде коромысла. Потом он повесит на него корзинки аккуратным рядком, чтобы удобнее было нести. Хотя… не успеет, пожалуй.
Verschmolzen so zu einer Masse…
So ist es mir nur allzurecht…
Ich bin ein schones Zweigeschlecht…
Zwei Seelen unter meiner Brust…
Zwei Geschlechter eine Lust…
“Мы слились в единое целое… Меня это вполне устраивает… Я прекрасное двуполое создание… Две души в моей груди … Два пола, одно желание…”
Ди поперхнулся слюной - на другой стороне пруда он набрал малины и теперь отправлял в рот по ягодке, дожидаясь, когда герр Линденманн закончит работать. Проще всего будет сломать ему шею, а потом утопить оба тела, привязав к ним что-нибудь тяжелое. Он уже присмотрел пару подходящих валунов - их веса должно хватить, чтобы трупы не всплыли. А если и всплывут - невелика беда, заодно уток накормят. Что-то подсказывало Ди, что он не станет ходить сюда на охоту.
Не фонтан, конечно, снова оставаться в одиночестве, да и по донне Лючии и ее личностям он, несомненно, будет скучать. Однако это не смертельно: Ди удалось в общем без особых потерь пережить мнимую гибель родителей. И даже их предательство. И конец дружбы со Стерхом. И то, что каратарин посчитал предательством спасение своей жизни. Плевать. Ди неприхотлив и имеет терпение. А запасов в доме хватит на много лет. И пусть хоть кто-нибудь попробует сунуться - он сам понаставит в округе мин. В папиных коллекциях не только “Куйбида-Дещица” найдется…
