– Несауалькойотль спас город Тескоко и народ аколуа. Слишком частые массовые жертвоприношения привели к тому, что численность молодых крепких мужчин и здоровых красивых девушек неуклонно снижалась. А Тескоко и всему нашему Союзу нужны были сильные воины и крепкие здоровые земледельцы, – сказал Несауальпилли. – К тому же, как это не кажется странным, но Тлоке Науаке, которого придумал мой отец, иногда действительно помогает мне и народу Тескоко. Наши молитвы, похоже, достигают его ушей. Порой мне кажется, что мой отец вовсе не придумал единого Бога, как сам мне сказал перед смертью. Возможно, я просто не совсем верно понял предсмертные слова своего отца. Может быть, Несауакойотль имел в виду, что придумал только имя творцу всего сущего, а сам единый Бог существовал всегда.

– Мне кажется, что твой отец, Несауальпилли, пошёл по неправильному пути. Проще было немного изменить порядок жертвоприношений, не касаясь веры предков. У нас в Теночтитлане и в наших вассальных городах жрецы теперь стали чаще приносить в жертву Богам пленников и злодеев, а не красивых девушек и воинов, – сказал Мотекусома.

– Но ведь до сих пор многие ацтеки Теночтитлана, Тлакопана, Миштлиалтепетля и других городов с радостью ложатся на жертвенные камни, полагая, будто совершают поступок, угодный Богам и народу ацтеков, что совершенно не соответствует истине, – сказал Несауальпилли.

– Как ты только можешь произносить такие слова, Несауальпилли? Тебя покарают Боги! – воскликнул Тотокиуацин.

– Ещё скажи, толстяк, что вы и меня скоро принесёте им в жертву, – рассмеялся Несауальпилли.

– Ты же знаешь, что это невозможно. На твою защиту поднимется весь народ аколуа. А в Тескоко действительно мощное войско и преданный своему правителю народ, – в голосе Мотекусомы послышались нотки сожаления.

– Но как твой отец мог обмануть свой народ?! – продолжал возмущаться Тотокиуацин.

– А разве твои предки, Тотокиуацин, и предки Мотекусомы не приняли чужую веру с изрядным количеством Богов? Ведь вера ацтеков, пришедших с северных равнин на озеро Тескоко, была иной. Однако жрецы с готовностью приняли веру тольтеков, а те, в свою очередь переняли веру у народа майя. А ведь когда-то жрецы майя также придумали своих Богов.

– Да что он такое несёт! Останови его, Мотекусома! – воззвал к правителю ацтеков Тотокиуацин.

– Пусть говорит. Главное, чтобы нас не услышали посторонние уши. Ведь Тескоко помогает нам во время войн, и совсем скоро нам снова понадобится его помощь. Впереди поход на Тласкалу, – сказал Мотекусома.

Услышав о готовящемся походе на Тласкалу, Китлалполь вздрогнула. Текалотль удивлённо взглянул на неё и тихо спросил:

– Что с тобой?

Китлалполь не ответила мужу. Она продолжала прислушиваться к беседе правителей.

– Чем ты, Несауальпилли, докажешь, будто Кукулькан, как его называли майя, или Кетцалькоатль, как его называем мы, был придуман? – спросил Тотокиуацин.

– Возможно, его не придумали. Просто это был мудрый и добрый человек или неведомое разумное существо. Однако вы знаете, как со временем изменилось отношение ацтеков к Кетцалькоатлю. Разве раньше ему приносились человеческие жертвы? Ведь лишь относительно недавно число жертвоприношений Кетцалькоатлю и другим Богам стало расти. Когда стало не хватать своих людей, тысячи пленников легли под жертвенные ножи жрецов ацтеков, с сотен людей была живьём содрана кожа, которую потом жрецы надевали на себя и плясали вокруг костров, в которых сжигали живых людей. А сколько детей и девушек было утоплено в священных сенотах! Сколько детских голов разбито о каменные ступени пирамид! А ведь эти обряды появились не так давно. Несколько десятилетий назад жрецы ацтеков объявили, что увеличение числа жертв угодно Богам, – с жаром говорил Несауальпилли.

– И, тем не менее, Теночтитлан процветает. Тебе не кажется это странным? – спросил Мотекусома. – А знаешь, Несауальпилли, отчего Теночтитлан стал великим городом, и в нём, несмотря на многочисленные человеческие жертвоприношения, растёт население?

– Наверно, теперь жрецы стали убивать больше пленников, а не своих людей, – ответил правитель Тескоко.

– Нет. Самое главное в жертвоприношениях – страх. Он требуется для укрепления государства, – сказал Мотекусома. – Ведь не все люди покорны, словно наши домашние собаки с вечно печальными глазами, мясо которых мы едим. Ты же видел глаза собак, Несауальпилли! Большинство ацтеков с такими же затравленными глазами участвуют в жестоком представлении, которое мы, жрецы, называем верой во всемогущих Богов. Впрочем, в последнее время, не все ацтеки с радостью ложатся под жертвенные ножи. Они видят, как жертвы перед смертью корчатся в муках, и им не хочется переживать подобные жуткие ощущения.

– Ты так говоришь, великий правитель, мне становится не по себе. Неужели и ты, Верховный жрец, не веришь в наших Богов? – голос Тотокиуацина дрогнул.

– Я стараюсь верить в существование наших Богов. Я хочу верить, что Кетцалькоатль приходил на землю. Я надеюсь, что Пернатый Змей вернётся, – спокойно произнёс Мотекусома. – В то же время, я знаю, что человеческие жертвы вовсе не обязательны. Но сейчас они нужны.

– Ты довольно странно рассуждаешь, – заметил Несауальпилли.

– Я рассуждаю логично, а не странно. Я же сказал, что главное – это страх. Он сплачивает народ. Именно страх позволяет народу ацтеков стать великим народом. Великому государству нужны страх и вера! – уверенно произнёс Мотекусома.

– Но если ты надеешься, что Пернатый Змей вернётся, не боишься ли ты, что он спросит с тебя за жертвоприношения? Разве это не кощунство – приносить людей в жертву Кетцалькоатлю, который сам выступал против этого? – изумился Несауальпилли.

– Надеюсь, к тому времени меня уже не будет на земле, – в голосе Мотекусомы послышалась насмешка.

– А если я скажу, что Кетцалькоатль скоро вернётся и покарает народ ацтеков за их грехи, ты поверишь? Ведь скоро будут уничтожены наши храмы, города будут лежать в руинах, а ацтеки во множестве будут истреблены и число погибших ацтеков превысит все мыслимые пределы? А затем на нашей земле установится иная вера, и ацтеки не будут поклоняться Великим Богам, – сказал Несауальпилли.

– Ты шутишь или же, на самом деле, предвидишь это? – с тревогой спросил Мотекусома.

– Я видел близкое будущее. Я видел возвращение бородатого белого Бога, похожего на Пернатого Змея, который ведёт за собой множество белых Богов, истребляющих наших воинов огнём, вырывающимся из посохов, которые они держат в руках. Когда они придут, неисчислимые бедствия обрушатся на земли ацтеков. Я видел, как они соединялись воедино со страшными разъярёнными животными, которые могут нестись по земле быстрее ветра. Вот что я видел! Ты, великий Мотекусома, решил, что исход предстоящей сегодня игры в тлачтли решит судьбу твоего народа. Что ж, возможно ты в это веришь и надеешься на чудо, однако…

– Не смей больше произносить ни слова! – Мотекусома прервал правителя Тескоко. – Да, я суеверен, однако постараюсь укрепиться в истинной вере ацтеков. Я буду молиться нашим Богам. Надеюсь, что мои молитвы дойдут до них, и твоё страшное предсказание не исполнится. Я буду молить Уицилопочтли и Тецкатлипоки, чтобы команда Теночтитлана сегодня победила, и Боги сохранили империю ацтеков. Сегодняшняя игра покажет, кто из нас прав, Несауальпилли. Вот увидишь, команда Теночтитлана одолеет твоих игроков!

– Честно говоря, я не тщеславен и сегодня не желаю победы команды моего города по двум причинам, – сказал Несауальпилли.

– По каким же? – поинтересовался Тотокиуацин.

– Я тоже заразился от Мотекусомы суеверными представлениями о значимости результата игры в тлачтли, – сказал Несауальпилли. – Если им следовать, то мои страшные видения о гибели страны ацтеков должна подтвердить сегодняшняя победа команды Тескокоалтепетля над Теночтитланом. А ведь я желаю только добра народу Теночтитлана и всем ацтекам. Вторая причина состоит в том, что капитан команды-победительницы, по закону теночков, должен быть принесён в жертву Богу Уицилопочтли. А ведь у нас в Тескоко ныне иные законы, и я уважаю капитана нашей лучшей команды и не желаю его смерти. Я буду рад, если команда из Тескокоалтепетля сегодня проиграет. Вообще-то, странный у вас, теночков, обычай. Так в скором времени вы полностью истребите всех умелых игроков в тлачтли и самых сильных воинов.