Чиллин Тауэр вдруг закончился. Отблеск в стакане заставил повернуться к морю. Там Альдегоат краем коснулся воды, и прямо на глазах из оранжевого стал малиновым, даже с каким-то синеватым оттенком. Низ прорезали полоски далеких облаков. Почти как в рекламе, от которой было не скрыться в космопорту.
Музыка прервалась, и голос официантки призвал всех полюбоваться закатом. Кэрри упала на свое место.
- Наконец-то. Думал, ты никогда не устанешь, - сказал я.
- Я недавно с Ролланда-три. А тут все такое легкое. - Это могло бы объяснить ее манеру немного подпрыгивать во время ходьбы, что я несколько раз замечал в течение дня. - Пить хочется, - сказала она, зевнула и как-то странно на меня посмотрела. - А это значит... что пора в отель.
Сразу я намека не понял, и, вытащив свой коммуникатор, сказал, что и мне уже пора выяснить, какие там ближайшие экспрессы до космопорта. Но она удивилась:
- А разве твой рейс не только завтра в середине дня? Или там еще какая встреча с кем-то? - затараторила она.
- Нет, никаких встреч, - ответил я.
- А я? Сейчас у тебя встреча со мной. И еще не конец. Вчера была на знаменитых виноградниках и привезла самого лучшего. У меня в номере. Нельзя считать, что побывал на Кот-д'Леопольде, если не испил вин Изумрудного берега! - Что-то такое я уже слышал в космопорту.
Она так смотрела своими глазищами, от нетерпения приоткрыла рот, что я заколебался. И правда, у меня была еще куча свободного времени. Блеснул в ее глазах заходящий Альдегоат, и я сдался. Надеюсь, она знает, чего хочет, что делает и так далее. Я согласился, и она, прищурившись, улыбнулась клыкасто, торжествующе помахала ушами.
Так получилось, что мы вернулись на ту площадь, где и встретились. Вечером, без этого жара даже красиво. Она жила в одном из тех трех отелей.
Зашли. Ну, хоть здесь не все белое. Дерево и зелень, сверху шел оранжеватый свет, как я уже понял, обычный здесь вечером. Портье приветливо встретил Кэрри и назвал ее госпожой Монтгрин. Вспомнилось, что эта, данная ей людьми, фамилия, вроде бы, по смыслу идентична самоназванию их племени: что-то типа "с зеленой горы". На меня же он посмотрел как-то странно, возможно, из-за дурацкой шляпы. Как только мы скрылись от его взгляда, я ее снял. Мало ли кого мы еще могли встретить по пути в номер.
Поднялись. Кэрри сказала, что после дневных дел надо освежиться, и скрылась в ванной. Я сел на одно из плетеных кресел, стоявших вокруг такого же столика, осмотрелся. Номер был двухкомнатный из гостиной и спальни. Мебель плетеная или сделана под таковую. Светлые стены с бирюзовым растительным узором и без следов инфопанелей. Или там все на скрытых голопроекторах? Вместо них висели обычные картины с изображениями местных достопримечательностей. Был там и лиловый закат, виденный мной недавно. На полу вдоль стен - растения в керамических горшках. На окне занавеска. Можно было сделать вывод, что использование натуральных материалов - это часть местного планетарного стиля. Совсем не дешево и кошмар в плане пожарной безопасности.
Появилась Кэрри. Салатовый халатик, волосы зачесаны назад, загадочная улыбка. Я сказал, что, наверное, мне тоже надо сходить, и уже привстал с кресла, но она замахала рукой, сказала: "Потом, потом". Я сел. Раз - и она на другом конце комнаты, элегантно и пружинисто. Там стоял совсем незаметный холодильник. Она вытащила бутылку красного, проверила температуру. Два - она уже у столика с бутылкой и бокалами. Оказалось, что ее бокал особенный, побольше и с металлической ножкой. Она его возит с собой. Мне же достался обычный, видимо, из гостиничных.
Она налила. Выпили за встречу. Похвалила вино. Я согласился, правда, не понял, как определяют, что "букет глубокий и сложный". Она рассказала, что уже много лет в свободное время занимается поисками лучшего вина галактики. Дальше узнал, что здесь на Кот-д'Леопольде виноградники расположены в предгорьях, недалеко от моря и купаются в обильных осадках. А на Риккерте вино самое темное, и, видимо, причиной этому состав почвы. А на планете с устрашающим названием Зергонипал вино делают из кактусов, и оно очень крепкое.
Пока она рассказывала, волосы начали сохнуть и рассыпались. Она машинальным движением заводила их за ухо. Я смотрел и удивлялся, как же она изменилась. Тогда она была похожа на очень худую девочку-подростка с большой головой. Теперь же - на зрелую женщину в самом расцвете, горячую и экзотичную. Худоба стала стройностью, а голова, не успевая в росте за телом, на мой вкус, теперь самое то. А если смотреть ниже, то можно и не оторваться. Но, все же приличнее смотреть собеседнику в лицо. Эти глаза... Никогда не видел других таких же. И я не только про размер. В общем, надо благодарить Комитет по контактам за то, как они отбирают кандидатов на интеграцию.
Она замолкла. Может, это одного бокала вина хватило, чтобы мой язык сделался смелее, или еще что, но я вдруг высказал крутящиеся в голове мысли. Сказал, что она похорошела и прям расцвела. Комплимент, наверное. Я надеялся, что он ее не смутил. Кэрри беззвучно рассмеялась, откинулась на спинку кресла и, запрокинув голову, допила, что оставалось в бокале. Со стуком поставила на стол. "За это, - начала она, - скажем спасибо волшебству Звездных людей, что дали мне жизнь, слишком длинную для простой нэкотианки". Рассказала, что в их общине верили, будто небо - это море звезд, по которому плавают на своих кораблях Звездные люди, искусные волшебники; что там множество других земель, богатых и красивых. Верили, что когда-то Звёздные люди придут, чтобы забрать туда лучших - надо только чаще мыться, есть только животных и растения, а других людей уважать. И она верила в это больше всех, и это оказалось правдой, хоть и искусственно внедренной в головы еще прабабок тогдашних жриц и сказителей.
