– Может вы со мной, дядь Коль? – подняв рюмку, спросил я у него. – Что вы тут…
– Не надо, Ваня, – мягко оборвал он меня. – Я тут вот… – заглянул он под стол, – ещё пару бутылок, что на день рождения закупил, допью, и или зомби стану, или… – не стал он договаривать, что «или», а вместо этого пожаловался: – С утра эта зараза меня никак не возьмёт, водка, наверное, не даёт. Жена вот рано утром обратилась и укусила меня, пока я пытался понять, что происходит. Боролись с ней, и случайно… шею ей свернул, – вздохнул он горько. – Бросился к сыну, а там… – опрокинув залпом стакан, он выдохнул: – Сын как кровь учуял, так заурчал страшно… Люди так не могут, Ваня… Задушил я его, глядя в его такие жуткие и такие родные глаза…
Его снова затрясло. Да и у меня самого слёзы на глазах выступили, и я поспешил опрокинуть свою рюмку, занюхав её рукавом и стараясь не смотреть на него.
– Иди, Ваня! – не отнимая рук от глаз, заговорил он снова. – Спасибо, что зашёл, я очень рад, что у моего сына такой друг. Но помочь тебе не смогу… сломался я. Так что иди, и пусть у тебя всё получится, – всё же посмотрел он на меня, грустно при этом улыбнувшись.
Ушёл я через окно. Даже верёвкой пользоваться не стал, на руках повис и, чуть оттолкнувшись от стены, спрыгнул на газон, довольно мягко толкнувший при приземлении в стопы. Равновесие не старался удержать, завалился на бок, но тут же крутанувшись, встал на колено, готовый стартовать, и в очередной раз, только теперь уже с земли, внимательно осмотрелся. Зомбаков поблизости не видать, одни ушли вслед за бегуном, другие пока сюда так и не подтянулись.
– Порядок!
– Прощай, Иван! – так же еле слышно ответил мне Николай Олегович. Махнул на прощание рукой и закрыл окно. Пошёл, наверное, допивать свою водку, да оплакивать собственноручно убитых сына с женой.
Я же, хоть на душе и было тяжело, заставил себя собраться, что было трудно сделать – водка прилично в голову ударила, на голодный-то желудок. Но доставать что-либо из рюкзака, чтоб закусить, я не стал, а вместо этого сунул мундштук, расположенный на конце шланга гидрационной системы, в рот, и прилично напился, приглушая водой и жажду, что после водки во рту поселилась, и голод.
«Но перекусить не помешает» – думал я, перебегая дорогу и ныряя в тень аллеи.
С утра как-то не до этого было, слушая тёткино урчание вообще о еде не вспоминал. А сейчас желудок, водкой раздраконенный, не хуже зомби рычать начнёт, жратвы требуя. И водой его, похоже, обмануть не удалось, только ещё больше есть захотелось. И даже обглоданный костяк какого-то бедолаги, что по пути мне встретился, аппетита не отбил. Только скривился от этого зрелища, да дальше побежал. Привыкаю к нынешним реалиям потихоньку.
Залёг за деревом на другой стороне аллеи и сквозь решётку ограждающего забора, что вдоль проезжей части тянулся, принялся дальнейший маршрут для рывка высматривать. Тут, на просто «ул. Ленина», в отличие от «Малой», было приличное количество зомби. Не нашлось бегуна, который бы их за собой оттянул. И особенно их много именно там, куда я совсем недавно планировал за едой заскочить. В рюкзаке пусть на вечер и на утро НЗ будет, а тут, на первом этаже девятиэтажек, магазины густо расположены.
Думал, там найду, чем закусить. Ан нет, зомби, по старой памяти, тоже там собрались, рассчитывая, наверное, как и я, только не чем-нибудь, а кем-нибудь перекусить.
Взгляд остановился на небольшом ларьке, что возле остановки у дороги стоял и торговал всякой всячиной. Водой, напитками, шоколадками, сигаретами… найду, чем закинуться.
Только вот между мной и ларьком машины, на дороге брошенные, в приличном таком количестве стоят, и толстушка, впечатляющих таких габаритов молодуха, между ними чуть в стороне потерянно бродит. Остальные водители, похоже, возле магазинов столпились, куда она не решилась идти, чтоб там народ собой не соблазнять.
«Заметит или не заметит? – переводил я взгляд с неё на ларёк, и обратно. – Со стороны домов точно не заметят, а вот она, хоть и буду машиной прикрыт, но…»
Я решился, когда живот, пока ещё негромко, рыкнул. Не хватало ещё так к себе внимание привлечь. Так что выбора не осталось: или НЗ, или ларёк. На крайняк убегу, как тот недавно виденный бегун или бегунья.
И, больше не колеблясь, тем более что толстушка как раз спиной ко мне повернулась, рванул вперёд. Сходу перескочил забор и, пригибаясь как можно ниже к асфальту, направился к ларьку, петляя между стоявшими на дороге машинами.
Выдохнул облегчённо – добрался, и пока никто меня не попалил, и радостно урчать не принялся. Выругался мысленно на тонировку стёкол у некоторых автомобилей, сквозь которые ничего толком не видно. Пришлось над капотом приподниматься и осматриваться.
Волосы на голове в очередной раз за сегодня дыбом встали. И не толстушка тому виной, хоть она сейчас и торопливо, но на самом деле медленно и путаясь в ногах, направлялась в мою сторону. А вслед за ней, чуть более шустро, бежала четвёрка разнопородных крупных собак. Вот они меня и напрягли. Не знаю как у людей-зомби с нюхом, но подозреваю, что у собак, пусть даже и таких недомёртвых, с ним всё в порядке.
Но собаки меня пока не учуяли, а догнали выбранную жертву и сразу же вцепились ей в ноги. Зомбячка, в панике урча, завертелась на месте, пытаясь их сбросить, но когда этого не получилось сделать, направилась прямиком к придорожному забору и, навалившись на него всей своей массой, перевалилась на другую его сторону, на газон аллеи.
Подняться собаки ей уже не дали. Пусть поначалу она их и сбросила с себя, лишившись при этом приличных кусков мяса на ногах, но, жадно проглотив добытое, эти четвероногие твари не перепрыгнули, ловкости в таком состоянии им недостаёт для таких трюков, а тоже перевалились через забор, и сразу же вцепились в свою жертву. Она ещё делала несколько попыток встать, но вот одна из собак, рыжая, если не ошибаюсь, бордосский дог, вцепилась ей в шею и, резко дёрнув головой…
Пасть, что гидравлические пресс-ножницы, как те металл, так эта шею ей перекусила. Желательно от них подальше держаться, да и вообще с ними лучше не пересекаться.
Отбросив всякие мысли о ларьке, снова пригнувшись к асфальту и постоянно оглядываясь, я направился вглубь девятого микрорайона, пока удачно, не попадаясь никому на глаза, обходя группы «пьяных» зомби. Стоят себе, покачиваются, нервируют меня. Но больше всего нервировало не это, а то, что там, куда я направляюсь, недалеко есть довольно приличных размеров пустырь, на котором собачники своих четвероногих друзей обычно выгуливают. И теперь эти друзья, сбиваясь в стаи, своих хозяев и их соседей ловко так на запчасти разбирают. Представляю, что там делается…
Одно радовало, что до родителей Жерцева Вовки и Акелина Серёги не так далеко идти осталось. Они возле седьмой школы в одном доме живут. И, похоже, самый трудный участок я сейчас… Рывком преодолел открытый участок и нырнул в то ли кусты, то ли такие большие цветы, что вдоль дома росли. Упал за ними и сразу же принялся сквозь заросли ближайшую группу зомбаков выглядывать.
Чёрт! Заметили всё же.
Несколько мертвяков, хоть я уже прилично так сомневаюсь, что они действительно мёртвые. Урчат достаточно громко, значит лёгкие работают. Кровь из них так и хлещет – когда собаки толстушку рвали, та ею буквально фонтанировала. Значит, сердце бьётся, и они вполне живые, только… только зомби. Некоторые из них меня всё же заметили и, отделившись от покачивающейся на своей волне толпы, неуверенно направились в мою сторону. Пройдут несколько шагов и стоят, головой вертят, потом ещё несколько шагов вперёд делают и снова осматриваются.
Я не стал ждать, пока они так дошагают и окончательно попалят меня, и на четвереньках, прикрываясь кусто-цветами, рванул дальше вдоль дома в нужную мне сторону.
Далеко не убежал.
– Фак! – через пять метров, чуть ли не нос к носу, я столкнулся со стоявшей в зарослях собакой.
Рука быстро метнулась к топорику, но уже когда вытащил его из чехла, перестал на эту псину внимание обращать, хоть та и зомбячка.
