Джек застонал, подхватил Мойру на руки и отнес на кровать. Уложив на мягкое покрывало, он снял с нее туфельки и, прежде чем выпрямиться и с восхищением посмотреть на обнаженную девушку.

— Ты совершенство! — задыхаясь, прошептал он. — Но, наверное, уже говорили об этом раньше.

Джек взял ее груди в свои горячие ладони, наклонился и целовал сначала одну, потом другую. Он гладил ее тело, испытывая несказанное наслаждение от прикосновений к этой гладкой, теплой, шелковистой плоти. Мойру нельзя назвать соблазнительной, но она необыкновенно женственна, думал Джек, ощущая на губах вкус зрелых и нежных округлостей, которые только что целовал.

— Что вы делаете со мной? — задыхаясь, с трудом выговорила Мойра, напуганная тем, что ласки Джека вызывают в ней такое неодолимое желание.

— Занимаюсь с тобой любовью, — охрипшим голосом произнес он. — И не хочу, чтобы ты думала о ком-то другом, пока мы вместе.

Да как же можно думать о каком-то другом мужчине, если Джек рядом, если он творит с ней, с ее телом что-то невероятное? А он между тем быстро разделся и предстал перед ней напряженный, полный страсти. Мойра приглушенно вскрикнула, очутившись в его жарких объятиях.

— Подождите! — воскликнула она, собирая последние силы. — Не делайте этого!

Джек рассмеялся — почти со злостью.

— Сегодня вечером я хотел убить князя Григория, не говоря уж о Ренфрю. Меня охватила дикая ревность, когда я увидел тебя в их объятиях, и мне это чувство не понравилось. Удовлетворив свою страсть, я снова стану спокойным.

Мойра подняла голову и посмотрела на него с нескрываемым удивлением. Само по себе любопытно, что такой человек, как Джек Грейсток, ревнует ее. Да что там любопытно, это просто нелепо. Но она не успела собраться с мыслями, потому что в эту минуту рука Джека начала свое путешествие. Она двигалась медленно, ласково, и Мойра подалась навстречу.

Джек не отводил от нее пламенного взгляда серых глаз, отливающих серебром. Она опустила веки, внезапно осознав, что хочет того же, что и он, пусть Грейсток всего лишь внесет ее в обширный список своих побед и перейдет к следующей жертве, забыв о существовании какой-то там Мойры.

— Я не причиню тебе боли, — сказал Джек, почувствовав ее страх. — Но ведь это для тебя не ново — тебя уже любили прежде.

— Нет… я…

Что могла она сказать? Что лгала ему с того самого часа, как пробудилась в его комнате на его постели? Но время для признания давно миновало…

…Джек легко коснулся губами ее век, снова поцеловал и губы, снова его язык приник к ее языку, а потом… потом Мойра почувствовала, что наступил момент, которого она так боялась. Джек был готов войти в нее. Мойре пока не были больно… пока не было, но вот-вот будет… Она изо всех сил оттолкнула его от себя.

— Нет!

Джек замер.

— Нет?

— Я… не получится… Ты слишком… слишком… Он не войдет.

Джек коротко и громко рассмеялся.

— Твоим прежним любовникам, видно, чего-то не хватало, сладость моя! Признаю, что немного тесно, но ты привыкнешь. Все обойдется.

Однако он сам был удивлен отсутствием привычной легкости. Ведь его партнерша, по его мнению, возможно, была такой же опытной, как и он сам. И вдруг он натолкнулся на преграду, которой не должно было быть. Он приостановился и нахмурился, заметив, что глаза у Мойры крепко закрыты и что она прикусила нижнюю губу в предвкушении боли.

— Проклятие! Ты мне лгала!

Но, увы, было слишком поздно давать обратный ход. Он не хотел доставить Мойре ненужные страдания.

— Постараюсь не причинить тебе сильной боли. Ты очень узенькая, но зато уже совсем готова.

Мойра задержала дыхание. Джек приподнялся и, глядя ей в глаза, вошел в нее одним сильным толчком. Мойра вскрикнула, когда боль пронизала ее. Она почувствовала себя чересчур поглощенной Джеком. Он был в ней.

— Успокойся, милая, — тихонько проговорил он ей в самое ухо. — Это скоро пройдет.

В ту самую секунду, когда Мойра думала, что больше не вытерпит боли, Джек начал медленно и осторожно двигаться в ней, возбуждая восхитительные ощущения, от которых кровь быстрее побежала по жилам. Она вцепилась в его широкие плечи, ожидая возвращения этой боли, но так и не дождавшись, начала откликаться на его ласки. Джек стонал от восторга и поощрял ее. Они двигались в унисон вплоть до того момента, как Джек сделал последнее резкое движение и замер, тяжело дыша.

Через несколько секунд он отодвинулся и лег рядом с Мойрой, прикрыв ладонью глаза.

— Все хорошо, милая? Я не сделал тебе больно?

— Нет, — коротко откликнулась она, ожидая взрыва, который, как она понимала, непременно последует.

Ей не пришлось долго ждать.

Приподнявшись на локте, Джек устремил на нее красноречивый взгляд.

— В чем еще ты меня обманула? Сказала ли вообще хоть слово правды? Черт тебя побери! Неужели ты думала, что я не распознаю девственницу?

Мойра вздрогнула. Она, разумеется, заслужила его гнев, но считала, что вовсе не обязана давать Джеку объяснения. Да ей и нечего было сказать.

Ее молчание еще больше распалило Джека.

— Тебе совсем нечего сообщить в свое оправдание? Ведь у тебя не было никакого любовника, не так ли?

Мойра отвернулась, но Джек рывком повернул ее лицом и она заглянула в серебристый ад его глаз.

— У меня никогда не было любовника, и я не хотела, чтобы ты узнал об этом таким образом.

Джек со злостью встряхнул ее:

— Дьявол побери! Кто ты такая? Что ты делала ночью на дороге, когда я сбил тебя?

— Меня зовут Мойра О'Тул. Я служанка. Я не хотела лгать, и не могла сказать правды.

— Ясно, — произнес Джек с презрением. — Знай я, что ты девственница, я бы к тебе не прикоснулся. — Это не вполне соответствовало истине: в глубине души Джек весьма сомневался, что невинность Мойры его бы остановила. С тех пор, как он впервые увидел ее, все было предопределено. — Ты должна мне все объяснить.

— Я ничего не должна тебе, Джек Грейсток! И не стоило мне соглашаться на участие в этой затее.

— Теперь уже ничего не изменишь. Что сделано, то сделано. Поскольку брак со мной не стоит на повестке дня и я не тяпни содержать любовницу, мой долг — выдать тебя. И вовсе не за Перси Ренфрю.

— Он сделал мне предложение, — с достоинством заявила Мойра.

— Много ты знаешь! Его родители поставили Перси ультиматум: либо он женится, либо его лишат наследства. Его репутация настолько замарана, что ни одна уважающая себя женщина за него не пойдет. Он дошел до полного отчаяния, когда появилась ты.

— Есть и другие претенденты, — возразила Мойра.

— Ах да, прочие твои поклонники. Ни один из них тебе не подойдет. Пока ты на моем попечении, замуж ты выйдешь только с моего одобрения и согласия. Сезон еще далеко не закончен, и найдутся кандидатуры получше этих.

Мойра смотрела на него, гадая, то ли он упорствует потому, что озабочен ее судьбой, то ли у него есть для этого какая-то тайная причина. После того, что произошло между ними нынешней ночью, разумнее всего как можно быстрее унести из этого дома ноги. Но куда ей податься? Ей пришлось бы где-то украсть деньги, чтобы иметь возможность вернуться в Ирландию, но после пребывания в семействе Мэйхью кража ни в малой мере ее не привлекала.

Внезапно Мойра обнаружила, что Джек смотрит на ее грудь, и прикрылась руками, сообразив, насколько она, совершенно нагая, доступна его обозрению. Ищущий взгляд Джека перешел с груди на бедра, а потом на пушистый рыжий треугольник. Дыхание Джека участилось, а тело его пришло в боевую готовность. Мойра глаз не могла отвести от этого мужского великолепия.

— Пречистая Дева Мария! — воскликнула она, уже подчиняясь порыву бурной страсти.

Джек рассмеялся гортанным смехом и опрокинул Мойру на постель, накрыв своим телом. Затем смех оборвался, лицо у Джека приняло напряженное и голодное выражение.

— Я снова хочу тебя, Мойра.

Перед тем как наклониться и поцеловать ее, он прошептал:

— Ты обладаешь красотой, которая доводит мужчин до безумия. Я с первого взгляда понял, что ты — истинное искушение.