Драма в двух действиях
Действующие лица
Н и н а П а в л о в н а, вдова, 55 лет.
С т е л л а, старшая дочь, актриса, 30 лет.
А н г е л и н а, младшая дочь, 24 года.
А н д р е й, сын, 32 года.
Л е р а, невестка, 28 лет.
М а л ь ч и к.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Большая комната: посередине у задника диван, рядом – старый комод, на комоде – тихо играющий патефон, фотография мужчины в рамке и икона Девы Марии. В правом углу невысокая скудно наряженная елка; напротив елки – кресло-качалка. Н и н а П а в л о в н а спит в кресле-качалке лицом к елке; рядом стул. Свет постепенно становится ярче. Входит А н г е л и н а на цыпочках и закрывает глаза матери руками.
А н г е л и н а. А кто это у нас здесь спит? (Шепотом.) С Рождеством!
Н и н а П а в л о в н а (вздрагивает, испуганно оборачивается и привстает). Господи!.. Как ты меня напугала!
А н г е л и н а. Я не хотела.
Н и н а П а в л о в н а. Я уж думала, не дождусь тебя. Присела и уснула. Солнышко! (Целуются, обнимаются.) Как ты вошла?
А н г е л и н а. Я ключ взяла из-под коврика, где ты обычно кладешь.
Н и н а П а в л о в н а (гладит ей руки). Руки-то холодные! (Целует.) Что же ты без перчаток ходишь, доченька?.. Гляжу, ты раздетая вся. На, пледом укройся. (Подает ей плед с кресла.)
А н г е л и н а. Так не холодно ведь. На улице солнце взошло.
Н и н а П а в л о в н а. Укройся, говорю же. Не холодно ей! Ты хоть о ребенке будущем подумай. (Гладит ее по животу.) В твоем положении надо теплее одеваться.
Ангелина укрывается пледом.
А Степа-то где?
А н г е л и н а. Он меня привез, а сам уехал. Сказал, что срочно позвали на работу.
Н и н а П а в л о в н а. Какая работа в праздники?
А н г е л и н а (опускает глаза). Не знаю… (Нервно.) Срочно документы какие-то потребовали завезти в офис. Степа говорит: «В бизнесе выходных не бывает». Ты прости, что не смогли приехать на Новый год. Степа был в Венгрии, ну а я – сама понимаешь, не могу одна. Без него никуда и не выхожу; сижу как в клетке. А Степа весь в разъездах, весь в делах. Была бы моя воля – хоть каждую неделю к тебе ездила бы. (Нежно обнимает мать за плечи.)
Н и н а П а в л о в н а. Ну ничего. Лишь бы у вас все было хорошо. А я уже и привыкла… Я не одна, со мной Алеша. (Смотрит в сторону фотографии; тяжело вздыхает.) Он меня всегда слышит, успокаивает. Я вот беру стул, ставлю подле себя и могу часами говорить с ним. Я чувствую его присутствие.
Ангелина с содроганием смотрит на стул.
Один раз он даже снился мне: звал в саду прогуляться – а сад-то такой красивый-красивый! Алеша в раю, я это знаю… (Пауза.) Ну-ка… (Слегка наклоняется к ее животу.) Кто у нас здесь такой хороший сидит, интересно? Мальчик или девочка?
А н г е л и н а. Сказали, что девочка…
Н и н а П а в л о в н а. Девочка – это хорошо.
А н г е л и н а (утешающим тоном). Ну, а потом обещаем непременно мальчика.
Н и н а П а в л о в н а (немного расстроенно). Это не вам решать, а Богу.
А н г е л и н а. Ой, мама, медицина теперь может все! Даже пол ребенка можно запланировать.
Н и н а П а в л о в н а. Не говори глупостей! Против Божьей воли не вздумайте идти – Бог может и наказать… Вот если бы мальчик был… Назвала бы его по-христиански – Иоанном, ну то есть Иваном. Мечта у меня такая внука так назвать.
А н г е л и н а (неловко). А кто его знает – может, мальчик будет. Но если будет мальчик, то Степа решил назвать его в честь своего любимого футболиста – Юрием. А второго мальчика мы обязательно назовем Иваном – если, конечно, Степу уговорю.
Н и н а П а в л о в н а. Ну хорошо. Юра – так Юра. (Пауза.) Хорошее имя. Гагарина тоже Юрием звали – величайший человек… Ой, да хоть бы кто! Только бы уже поскорее родился! Как же я хочу дожить до этого дня!.. Ты садись на стул. Алеши пока здесь нет. Он сразу же уходит, как только я засыпаю.
А н г е л и н а (робко садится на стул). Ну что ты такое говоришь? Будет у тебя еще много-много внуков!
Н и н а П а в л о в н а. Да куда уж! – помирать мне скоро… А так внучонка хочу понянчить!.. Я же не знаю, сколько мне с болезнью этой жить осталось. Почки дают о себе знать.
А н г е л и н а. Как же так? (Смотрит с нежностью, пока мать с трудом садится.) Я ради тебя свою почку вырежу, отдам! Только бы ты жила. (Начинает всхлипывать.) Не умрешь ты, мамочка! Ты не посмеешь! Мы обязательно что-нибудь придумаем. Деток моих кто будет нянчить? Ты будешь бабушкой – лучшей бабушкой на свете! (Улыбается сквозь слезы, целует.)
Н и н а П а в л о в н а. Андрей вон тоже все никак не женится. Все живет со своей Лерой и ребенка ее растит от прежнего мужа.
А н г е л и н а. Ну и что? Он же любит мальчика как родного.
Н и н а П а в л о в н а (успокаивается). Да пускай, я же ничего против этого не имею. Но дети и свои должны быть. След после себя, кровинку нужно оставить. А мальчик-то все равно нам не родной. Да и бабушкой я ему никогда не стану.
А н г е л и н а (помолчав). Главное, что Андрея он любит как родного отца, а нас любить он не обязан.
Н и н а П а в л о в н а. О Тоне что-нибудь слышно? Небось, вся в карьере, вся в делах своих. Письмо прислала бы хоть раз.
А н г е л и н а. Тоня?.. Так она давно как Стелла… Она все так же думает, что ты ее знать не хочешь.
Н и н а П а в л о в н а. Стелла! Тоже мне Стелла! Алеша назвал ее в честь матери своей, бабушки вашей – Антониной.
А н г е л и н а. Так это псевдоним у нее такой. Тоня у нас всегда была своенравная и не такая как все. Она же актриса! Творческие личности – они ведь другие.
Н и н а П а в л о в н а. Девоньке уже за тридцать, ей о личной жизни надо думать, а не бегать от одного режиссера к другому. Стыд и срам какой! Никогда в голову мне в голову такое не пришло бы, и в страшном сне не приснилось бы, что она будет такой ветреной и несерьезной!
А н г е л и н а. Ой, не начинай, мам. Она очень даже серьезная и хорошая актриса. Но в жизни не все так просто. Чтобы быть востребованной, ей приходится жить по чужим правилам.
Н и н а П а в л о в н а. Горе мне! На беду свою ее отпустила, бог знает куда. Был бы отец живой ваш – может, все по-другому сложилось бы.
А н г е л и н а. Нет, Тоня все сделала бы по-своему. Уж я-то ее знаю.
Н и н а П а в л о в н а. И вроде бы родные сестры, а как будто две разные матери родили!.. Может, мне ее и вправду в роддоме подменяли?
А н г е л и н а. Бог с тобой, мамочка! Ну что ты такое говоришь?!
Н и н а П а в л о в н а. Да сил у меня нет – сердце разрывается. Люди-то по деревне спрашивают о ней, а я говорю: «Да с Божьей помощью пробилась она в свой театр». А сами-то знаешь, что говорят о ней! Чего я только не наслышалась! И сердце от боли сжимается.
А н г е л и н а (обнимает ее). Ну, перестань… Мало ли что люди говорят. Молва все это.
Н и н а П а в л о в н а (обнимает в ответ, гладит). На тебя, ангелочек мой, вся надежда. Ты мое золотце. В школе хорошо училась, институт с красным дипломом окончила, в церковь ходишь, замуж сразу вышла, скоро дите миру подаришь… А Тоню пусть Бог рассудит, а мы не вправе.
А н г е л и н а. Ну да… Я так по ней соскучилась, я так хочу ее видеть! Ах, жила бы я в Москве – ни один спектакль с ее участием не пропустила бы!
Н и н а П а в л о в н а. Так она могла бы и здесь в этих своих спектаклях играть.
А н г е л и н а. Нет. Тоня у нас птица высокого полета – ей нужно много пространства для размаха крыльев.
Входят А н д р е й и Л е р а.
А н д р е й. Мамуля, чего же ты дверь-то не запираешь? Так и воры могут нагрянуть.
