"Дама-фотограф знакомит спонсоров и девушек. Т: 911-01-02".

Или:

"Массаж оздоровительный (не медицинский) по оригинальной методике выполнят для вас обворожительные сестрички. Индивидуальный подход, неповторимые ощущения. Доверьтесь профессионалам. Конфиденциальность с гарантией. Выезд круглосуточно. Т: 911-02-03 Шикарная леди-модель".

Позвонили наугад.

-- Шикарная леди-модель?

-- Шикарная, -- ответил мужской бас, -- леди-модель.

-- А что, массажистки у вас очаровательные имеются, или как? -спрашиваем.

-- Конечно, имеются, -- отвечают нам.

-- А сколько?

-- Сколько надо?

-- В смысле почем?

-- 150 $ в час.

-- Все?

-- Каждая. Вы пышногрудых длинноногих блондинок предпочитаете или изящных эрудированных брюнеток? Есть девственницы, но дороже.

-- Торговаться не будем, хотим непременно девственниц.

-- В два с половиной раза.

-- Давай! Волоки! И, гляди, чтоб сестрички были на уровне!

Пока они ехали, мы накачались до такой степени, что стали похожи на два распаренных овоща. Наконец привезли пятерых сестричек, построили перед нами в один ряд. Разодеты все в пух и прах, словно на маскараде. Которые из них были блондинки, а которые брюнетки, мы уже не разбирали. Разница, на мой взгляд, между ними только в том и заключалась, что одна была безобразнее другой. Максимовский отобрал двух.

-- А они точно девственницы?

-- Да, еп... стопроцентные! -- Труженик эквивалентной любви размашистой рукой осенил свое пузо крестным знамением. -- Пробу негде ставить! -- И заговорщически подмигнул: -- Браслетка золотая не нужна девяносто пять грамм? Дорого не возьму. Или по пятерочке в буру?

В буру значит в буру. Через полчаса все наши деньги вернулись обратно с солидным наваром.

-- Ладно, братан, приезжай часика через два.

-- Зачем?

-- Заберешь своих мартышек.

-- Да, еп... нах... они нужны?! -- Сутенер погрустнел, погрузил остальных куртизанок в микроавтобус и умчался в ночную даль вместе с нереализованным браслетом.

-- Ну, что, мальчики, попрыгаем? -- отчаянно заявила первая девственница, взмахнув накладными ресницами.

-- А как же! -- дружелюбно улыбаясь, ответил девственнице Максимовский.

-- Максимовский, -- усомнился я, -- у меня с собой нет презервативов.

-- Никогда не пользуйся презервативами, особенно когда имеешь дело с девственницами, -- посоветовал Максимовский.

-- Да ну их в жопу, -- сказал я, -- подхватишь заразу.

-- Чудак, как можно подхватить заразу от девственницы. А насчет жопы -неплохая мысль. Где-то я тут видел кусочек мыла.

-- За извращения платить дополнительно, -- уточнила севшим голосом другая девственница, сплюнув на пол комок жевательной резинки, количества которой хватило бы на замазку оконной рамы в Кремлевском Дворце Съездов.

-- Хорошо. -- Максимовский был на все согласен.

-- Деньги вперед.

-- С удовольствием.

Максимовский долго и трудно целовался с девственницами на прощанье, обещая по прибытии в Москву сразу же рассчитаться.

Обе шлюхи потом еще целую неделю околачивались возле дачи и в ее окрестностях, пугая своим видом детей, стаи бродячих коров и вдову именитого башкирского баснописца.

Снаружи зима. Унылое хмурое утро. На дороге валяется вчерашний грязный снег и брошенная строителями бетономешалка. Рядом с бетономешалкой, сверкая агатовым глазом, сидит свирепая ворона и жадно грызет рыбью голову.

-- Престидижитатор -- это вообще кто? -- после довольно продолжительного молчания спросил Максимовский.

-- Понятия не имею, -- ответил я.

-- Погода плохая на улице. Метет. Мне не нравится такая погода.

В такую рань плохой бывает не только погода. Очень, очень плохая, очень большая и волосатая собака, тяжело согнувшись, уселась срать прямо посреди тротуара. Тусклая шерсть вздыбилась на загривке, волнообразная конвульсия сотрясла ее перекормленное тело, и через минуту собака навалила целую кучу.

-- Отвратительное зрелище, -- печально констатировал Максимовский.

-- Собачка тоже хочет какать. Даже первые ракетки мира какают.

-- Да, но они же не какают на тротуаре.

-- Ты просто не любишь собак.

-- Нет, я люблю собак, у меня в детстве был щенок. Я не люблю, когда они гадят на тротуарах.

-- Несправедливо обвинять одну собаку. По-моему, эта тварь больше нуждается в сочувствии. У нее явные проблемы с пищеварением.

Собака посмотрела между лап и тоскливо полаяла на свою хозяйку -дородную бабу с пухлой рожей, наполовину скрытой под облезлой ондатровой шапкой. Та наклонилась, заглянула под собаку и просветлела. Затем обвела окрестности и ранних пешеходов ликующим взглядом, будто из собаки на тротуар только что вывалилось не обычное дерьмо с глистами и до конца не переваренной перловкой, а увесистый золотой слиток или какое-нибудь диковинное новообразование, населенное микроорганизмами неземного происхождения.

-- Подойти бы и стукнуть тетке по роже, чтобы она упала в эту кучу говна и заплакала. И раз и навсегда поняла, что нельзя так некрасиво любить свою собаку.

-- Ты бы не смог ударить женщину, -- сказал я.

-- Какую женщину? Вот эту?

-- Эту.

-- Я?

-- Ты.

-- Что меня остановит?

-- Уголовные запрещения, нравственные предрассудки или природная застенчивость.

-- Застенчивость? Ну, ты тоже, как скажешь.

-- Тогда чего ты ждешь, сигнальную ракету? Вперед, шагом марш. Выбей из нее все дерьмо, пока она сама тут не навалила.

-- Пойду, задам ей перца.

-- Давай. Не подкачай.

Максимовский вылез из автомобиля, подошел к тетке, хрустнул пальцами, деловито осведомился у нее, который час, не спеша, размахнулся и...

...И вот в этом месте дама вдруг вспоминает, что в расписании ее утреннего моциона мордобитие с посторонним мужчиной вообще не предусмотрено. Она взвизгивает, придерживая шапку рукой, приседает и на коротких полусогнутых ногах бросается наутек, увлекая беспомощную, насмерть перепуганную собаку в сторону детской площадки.

-- Я тебя запомнил, -- крикнул ей вдогонку Максимовский. -- Еще раз увижу тебя здесь с твоей паршивой собакой, размажу по асфальту обеих!

-- Будь ты проклят! -- воскликнула барышня и спряталась за углом. -Чтоб у тебя отсохли руки! -- отскочило рикошетом от трансформаторной будки уже более-менее осмысленное и конкретизированное проклятие.

Максимовский вернулся в машину неудовлетворенный собой и с силой хлопнул дверью.

-- Тварь!

-- Ты долго рассусоливал. Она даже не поняла, в чем дело.

Не успели мы опомниться, как во дворе появилась необычная процессия. Несколько человек конфликтного вида, гремя снегоуборочными орудиями, выстроились на непочтительно близком расстоянии от машины и стали нас в упор разглядывать.

Максимовский напряженно замер в ожидании.

-- А вот и кавалерия.

Зондер-команда перегруппировалась и построилась в каре.

-- Эти? -- спросил самый чахлый экзекутор, взмахнув ломом так же легко и естественно, как дирижер взмахнул бы своей дирижерской палочкой.

-- Эти. -- Вперед выступила тетка, поправила ондатровую шапку и каркнула: -- Чтоб ваши дети сдохли от рака! Мочи их, мужики!..

Вновь прибывшие докурили свои самокрутки и, побросав окурки в разные стороны, удивительно синхронно шагнули вперед.

-- Ну вот, теперь я не успокоюсь, пока не увижу эту суку мертвой. -Максимовский крутит руль, прокладывая дорогу напрямую через детскую площадку. -- Я мужчина или не мужчина?!

-- Железяка. Если у тебя не отвалился член.

-- Я сто лет не был у маникюрши. Если завтра я погибну, у меня будут длинные некрасивые ногти и заусенец на левом мизинце!

-- Как пить дать.

-- Сука, всю кровь выпила! Я мужчина, а Господь дал мужчине:

а) горделивую осанку,

б) его руки значительно сильнее женских,

в) его ноги несравненно шире ступают,