– Здрасти, – буркнула я.
– Привет.
– Вам нельзя курить на базе? – предположила я.
– Я не курю, – невозмутимо заявил он.
Мой лоб изумлённо наморщился, когда я косо посмотрела на сигарету в его руке. Так он ещё и как раз в этот момент совершил следующую затяжку, беззвучно смеясь над моей физиономией. Но затем он усмехнулся, сжалившись надо мной:
– Да, на базе не курят, там ведь одни спортсмены.
Нахмурившись, я склонила голову, поглядела ему за спину. Руссо поджал губы, стараясь не смотреть на меня, потому что, видимо, мои реакции его смешили.
– Но Вас же видно, – недоумевающе сказала я. – Через сетку-то. И стоите Вы прямо перед забором.
– Вот так всё нелепо! – брякнул Руссо, разведя руками. Я хохотнула, не зная, что сказать. – Серьёзно, – кашлянул Уилл. – Как бы всё это глупо не звучало – за границей базы можно курить, даже если тебя все видят.
Я задумчиво хмыкнула. А затем образовалась пауза, что мне показалось весьма странным. Говорят, что женщины чувствуют любые, даже самые незначительные изменения. Наверно так оно и есть. Его поведение изменилось. Я чувствовала исходившее от него напряжение, и он исподтишка поглядывал во все стороны, словно знал, что за ним наблюдают отовсюду.
– У Вас что-то случилось?– спросила я в лоб. Уилл глянул на меня, отрицательно мыкнув и качнув головой. Но один этот жест казался мне лживым. – Вы раньше часто бывали на территории академии.
Полковник усмехнулся, глянув на меня исподлобья:
– Ты – правдорубка, да?
Я промолчала, пожав плечами. Полковник окинул меня быстрым взглядом, то ли решив перевести тему осознанно, то ли просто задавшись этим вопросом.
– Зачем так рано встала? Суббота ведь…
– Я уже неделю бегаю по утрам. Чтобы на Вашем первом занятии не сдохнуть.
Полковник хмыкнул, потом улыбнулся чуть шире.
– Рано готовиться начала, – сказал он.
– Лучше раньше. Разве нет?
– Да, разумеется, спорт никому не навредит. И сколько пробегаешь?
– Ну, я не знаю, сколько километров, но бегаю один час. С пяти до шести.
– Молодец.
Снова наступила пауза. И это уже начинало напрягать. Всё изменилось. Сегодня полковник не поддерживал разговор и будто контролировал его эмоциональность. А ещё он дистанцировался. Но и в то же время он то и дело поглядывал по сторонам, на меня и сигарету, будто не хотел, чтобы она кончалась, но знал, что, как только это произойдёт, ему надо будет уйти. Он курил очень медленно, затягивался коротко и подолгу держал сигарету в руке.
– Что-то ещё? – с трудом сдерживая нервы, спросила я.
– В смысле? – полковник непонимающе потемнел.
– Что нужно делать, чтобы не умереть в первый же день на базе?
Уилл усмехнулся, качнув головой:
– В первый день ещё никто не умирал.
– То есть в последующие дни умирали?
– Ну, – он пожал плечами, – в буквальном смысле – нет. А с хрипами «умираю» на земле валялись, – причмокнул он, задумчиво закивав.
– А почему этого не происходит в первый день?
– Потому что в первый день нет обучения, вас не заставляют делать что-либо сверх вашей нормы. В первый день проверяются нормы каждого – кто сколько может. А потом уже мы завышаем планку.
– Но всё равно, наверно, существуют какие-то нормативы? Даже для первого дня? Ну, там… лучший результат, средний, худший?
– Да, есть.
– Так и что нужно делать мне сейчас, чтобы показать лучшие результаты через три года?
– А ты во всём стремишься быть лучшей?
Я промолчала, ответ был очевиден.
– Ты всё равно не сможешь дотянуться до той планки, что ставится на базе. Для этого тебе придётся два года делать всё то, что там делают. А это невозможно делать в условиях академии. Ты ведь не можешь здесь весь день заниматься? Тебе ещё уроки надо делать и на лекции ходить.
– Хорошо. Но я ведь могу показать наилучший среди худших результат?
Уилл улыбнулся несколько вымученно, будто его раздражало моё упрямство, и оно ему нравилось тоже.
– Бег – лучшая тренировка, – сказал он. – При беге задействованы все группы мышц, и они держатся в тонусе, если бегать регулярно.
– Но на базе ведь не только бегают!
– Не только.
– Так в чём дело? – психанула я. – У вас какие-то особые засекреченные методы тренировок?
Руссо тихо засмеялся, отрицательно качая головой.
– Тогда, почему вы не можете дать совет?
Он выдохнул, будто сдался.
– Плавать умеешь? – спросил он. Я скорчила сомнительную физиономию. – На базе учат полевыми условиями. И никто не будет сюсюкать, входить в положение. Не можешь больше бежать – подгонят, не можешь прыгать выше – заставят, не умеешь плавать – тебя просто кинут в воду без спасательного круга. Так что, если ты чего-то не умеешь, то учись лучше здесь, где тебя никто не заставляет это делать и не подгоняет.
– Я Вас не об этом спрашивала.
Уилл недовольно выдохнул носом. Или скорее обречённо и грустно.
– Селин… тебе не надо показывать лучшие результаты. На базе назначаются десять сержантов. Они посменно дежурят по ночам и в течение дня порой оставляются командирами за «главного». Сержантами становятся те, кто показывал наилучшие результаты в течение первой недели.
– И что? – не поняла я.
– Девушке лучше не быть сержантом, – пояснил Уилл.
Я офигела. Не ожидала от него даже.
– Не знала, что Вы – сексист…
Руссо хохотнул с закрытым ртом.
– Я не сексист. А вот большинство твоих ровесников – да. Ты стремишься показать своё превосходство над мужчинами – никаким мужчинам это не нравится, но парням твоего возраста особенно. И они не постесняются в проявлении агрессии, чтобы проучить выскочку. Прости, но для них ты – выскочка. Не надо выделяться из толпы и показывать свою силу, по крайней мере, в этом возрасте.
– Что значит «не выделяться»? Если я не буду стараться, то и агент из меня хороший не выйдет. И я не стремлюсь показать превосходство, как вы говорите. То есть я этой цели не преследую. А просто пытаюсь быть старательной. Правильным агентом!
– Можно получать знания и держать их при себе. Молча. Твоим сверстникам не понять всего того, о чём ты говоришь. У них гормоны скачут, и вся жизнь на первозданных инстинктах. И если ты думаешь, что через три года они изменятся, то ошибаешься. На базе всё станет куда хуже. Жизнь на базе значительно жёстче жизни в академии. Здесь у вас неполная изоляция, разрешены межполовые отношения. Не обязательно сексуальные, но парни, по крайней мере, могут дружить с девушками. Все парни, кому ничего не досталось здесь, приходят на базу, где их содержат в более агрессивных условиях и в наибольшей изоляции. Да ещё и их постоянно изматывают, злят. Казармы общие и повсюду соблазны. Парни на базе постоянно злые, хотят только драться и спариваться. Данная система воспитания рассчитана на то, что агент Укуса должен уметь себя контролировать даже в самых жёстких условиях жизни. Но в любой системе есть прорехи, к сожалению. Я тебе говорю по своему опыту – не нужно девушке сержантом становиться…
Я помолчала, жуя свой язык. А потом посмотрела на полковника.
– До Ваших слов я не стремилась к сержантскому званию. Я просто не хотела показывать плохие результаты. Но теперь… я преследую цель – стать сержантом.
Полковник моргнул, уставившись на меня. Потом засмеялся, качая осуждающе головой.
– Спасибо за советы, – бросила я, пятясь назад. Я собиралась уйти, но полковник меня остановил.
– Селин, – он цыкнул моё имя.
Остановившись, я скрестила руки на груди, а полковник умолк, поглядывая на меня как…
– Хотите сказать, что я дура?
Он улыбнулся, сверкнув орехового цвета глазами.
– Ты – женщина, – сказал он с толикой обречённости, но восхищения в этом утверждении было больше.
– То есть дура, – брякнула я.
– Нет, – заверил он, тихо посмеиваясь. И, видимо, поняв, что я не отступлюсь, решил сделать всё, что было в его силах для облегчения моей участи. – Бег, отжимания, подтягивания, приседания, пресс. Метод тренировки простой – нет предела совершенству. Если ты сегодня можешь пробежать один час, завтра пробеги полтора, потом два. И так во всём. Постепенно задирай планку выше. И в то же время, если ты, к примеру, решила сделать сегодня тридцать отжиманий, но у тебя не выходит, то не нужно себя насиловать. На увеличение иди постепенно, не заставляя себя. Иди до тех пор, пока не поймёшь, что больше никак не сможешь. И когда поймёшь свой окончательный максимум, ты должна делать его каждый день и ни в коем случае не снижать ни одного пункта. Даже когда тебе плохо, тяжело, ты устала, или у тебя нет времени, ты должна сделать свой максимум. Иначе все полетит к чёрту. Один раз решишь – не сегодня и расслабишься, больше не сможешь повторять каждодневные тренировки.
