Мы можем без особых душевных мук на арене зарезать свою подругу.

  Может быть, мы смешны...

  - Почему они не поднимают пиратский флаг? - Харибда все замечала.

  - Потому что они - не пираты, - строптивая прищурилась. - Я даже вижу того, кого меньше всего хотела бы увидеть.

  Холдор, он, враг мой.

  - На этом корабле твой враг? - капитан Флинт приободрился.

  Если строптивая так боится этого огромного мужчину, который даже на расстоянии кажется скалой, то он, возможно, справится с двумя ненавистными гладиатрикс и одной сестрой колдуньи.

  - Анаксагор, держи курс на сближение, - боцман Грегори похлопал рулевого старика по правому плечу.

  - Конечно, правлю на сближение с друзьями, - Анаксагор поправил штурвал, и корабль развернулся к приближающемуся судну.

  Когда боцман отвернулся, старик Анаксагор взглядом нашел Харибду.

  Девушка неотрывно смотрела в его глаза.

  Анаксагор ободряюще кивнул головой, словно произнес:

  "Я помню о нашем с тобой уговоре".

  - Что он делает? - Афродита поймала переглядывания Харибды и старика. - Он же ведет корабль в руки Холдора.

  - Не волнуйся, я договорилась с Анаксагором и его учеником Зефиром, - Харибда шутливо хлопнула ладошкой по правой ягодице Афродиты. - Я сделала им предложение, от которого они не откажутся.

  - Лишь бы наша строптивая Сторм это поняла, - Афродита произнесла с сомнением.

  Сторм, словно услышала подруг и повернула прекрасную точеную головку.

  Афродита и Харибда улыбнулись Сторм, при этом Харибда корчила рожицы.

  Она надеялась, что строптивая поймет все, как надо.

  - Все будет прекрасно, - Афродита все же подошла к Сторм и произнесла с нажимом на слове "будет".

  - Что у вас будет прекрасно? - капитан Флинт на миг отвлекся от созерцания приближающегося корабля.

  - Мы надеемся на лучшее, - Афродита присела на сложенные канаты и сделала вид, что в данный момент ее больше всего интересует чайка.

  Чайка на рее время от времени каркала, как ворона.

  - Согласен! Все будет прекрасно! - капитан Флинт с трудом сдерживал ядовитую улыбку: "Все будет прекрасно, но только для меня, а не для вас", - капитан махнул рукой другому капитану - капитану Димитрию.

  Они знали друг друга хорошо, но близких дружеских связей между ними не было.

  Димитрий стоял около Холдора и что-то шептал ему в ухо.

  Корабли стали сближаться слишком быстро и неумолимо.

  - Старик, лево руля!

  Ты что не видишь, куда правишь? - Флинт крикнул и мысленно обругал Анаксагора: "Глупый старик уже ни на что не годен.

  Держу его из милости.

  Надо в первом же порту списать его на берег".

  - Да, мой капитан, лево руля, - Анаксагор покорно тряхнул седой бородой.

  Рядом со стариком стоял его ученик Зефир.

  Он полностью доверял своему учителю: все, что делает Учитель, все - правильно.

  Харибда внешне казалась спокойной, но внутри у нее кипело от волнения.

  Еще бы: она заручилась поддержкой Анаксагора и Зефира, и теперь все от них зависит.

  - Не моя вина в этом, не моя вина, - рядом с Харибдой остановился крепкий, как мореный дуб матрос лет сорока.

  Его точеный профиль и дубленая кожа резко выделялись на фоне голубого моря. - Нельзя допускать, чтобы унижали девушек на корабле, на котором я хожу по морям.

  Отвратительно, когда девушка чувствует себя мужчиной, а воин превращается в девушку.

  - Ты философ? - сердце Харибды затрепетало в предвкушении умной беседы.

  А то, что матрос мудрый, Харибда не сомневалась: если мужчина красивый и сильный, то он обязательно умный.

  - Все мы философы, хотим этого или нет.

  Становимся философами неизбежно, потому что с годами накапливается бесценный опыт.

  Мы и опыт неотделимы друг от друга, также, как опыт неотделим от философии. - Мужчина вытянул к Харибде руку открытой ладонью вверх.

  Девушка подумала, что он просит вложить ее ладонь в его мозолистую шершавую, поэтому притягивающую ладонь, но матрос произнес не по теме. - Дай денег.

  Меня зовут Динамо, я приношу счастье.

  - Дать тебе денег? Мужчина должен давать девушке деньги, а не наоборот! - Харибда на миг застыла от наглости матроса, но в то же время в ее мозгу возникла спасительная мысль, что только что она присутствовала при рождении нового опыта.

  "Он просит у девушки деньги, значит, он - настоящий философ.

  Простой воин не осмелился бы на подобное, у солдата не хватило бы ума требовать у девушки деньги.