Старуха бульдогу лакомства кидала, ласкала его, а бульдог все свое гавкает.

  Собака - глупое животное: хоть и разговаривает, но не понимает, что говорит, за свои слова не отвечает.

  Вдруг, заскрипели старые ворота, отворилась дверь в дом моего отца.

  Вхожу я - золотом и серебром сияю.

  А за мной старик волоком тащит ящик величиной с гроб.

  Старуха глянула в него и сразу руки опустила от вида золота и драгоценностей.

  - Запрягай, старый козел, другую лошадь, да получше!

  Вези, вези мою дочь в лес и посади под ту же елку! - Приказала моему отцу.

  Он, как пить стал, так все приказы старухи исполняет без слов.

  Посадил он старухину дочь в сани, повез ее в лес под ту же ель, где меня оставил.

  На этот раз старик вывел старухину дочь за ручку из саней, не свалил ее в сугроб, как меня ронял.

  Старухина дочь сидит, зубами от холода стучит, потому что шуба у нее хоть и дорогая - из меха енота, но щегольская, модельная, поэтому холод пропускает.

  Морозко по лесу трещит, с елки на елку скачет, зубами щелкает, на старухину дочь посматривает:

  - Тепло ли тебе, девица?

  - С ума сошел, Морозко? - старухина дочь зло на него взглянула. - Седина в бороду, бес тебе в ребро.

  Шутки у тебя дурацкие.

  Где тепло, когда у меня промежность льдом покрылась.

  Морозко ниже спустился, нагнал больше мороза.

  - Тепло ли тебе, девушка, тепло ли тебе, красавица?

  - Ноги мои длинные отмерзли, руки мои холеные инеем покрыты.

  Сиськи мои нежные задубели.

  Проваливай, Морозко, а то бороду тебе вырву.

  Морозко намек не понял, что его в шею гонят, прыгнул вниз и обнял старухину дочь за плечи:

  - Тепло ли тебе девица, тепло ли тебе, красавица?

  - Совсем заморозил меня!

  Пропади ты пропадом, проклятый дурак Морозко!

  Схватил Морозко старухину дочь и к себе в ледяной дворец унес.

  С первыми петухами старуха посылает мужа в лес:

  - Запрягай скорее, старый дурак, поезжай за моей дочерью в лес.

  Привези ее в золоте и в серебре!

  Старик уехал - нравится ему ездить.

  Пока едешь не нужно работать.

  А в это время французский бульдог под столом лает:

  - Гуф! Гуф! Старикову дочь замуж возьмут, а старухиной дочери в мешке косточки везут.

  Старуха кинула французскому бульдогу говяжью вырезку:

  - Не так тявкаешь, породистый бульдог!

  Скажи: "Старухину дочь в золоте и в серебре везут".

  А французский бульдог не унимается:

  - Гуф! Гуф! Старикову дочь замуж возьмут, а старухиной дочери в мешке косточки везут.

  Как показала История, глупый пес ошибся в своих прогнозах.

  Заскрипели ворота, старуха побежала встречать дочку...

  - Семирамида, - Герда резко остановила рассказ лесной девушки. - Много я за свои восемнадцать лет страшного видела у разбойников, и у белых медведей, и у людоедов снежных людей, и у северных оленей.

  Не хочу слышать окончание твоего рассказа, что старуха отвернула покрывало на санях, а там ее дочь мертвая лежит.

  Завопила старуха, да поздно.

  - Нет, Герда, ты ошибаешься, - Семирамида вздохнула. - Не сани, а царская карета во двор въехала.

  В карету запряжены сто коней из северного ветра сделанных.

  Из кареты выскочил Морозко, руку протянул.

  Бережно по ступенькам свел на землю старухину дочь.

  - Осторожно, милая моя жена, здесь ступенька, ножки побереги, - Морозко сюсюкал с ней, как с маленькой.

  Старухина дочь одета шикарно, по последней моде - дорого, богато и неповторимо.

  На голове ледяная корона царства Морозко.

  Смотрит приветливо и с лёгкой ленью, будто все уже повидала, все ей неинтересно.

  Приехала она похвастаться перед матерью и отчимом, а особенно - передо мной, что выгодно вышла замуж за богатого Морозко.

  Чтобы полностью добить меня, рассказала, что отнес ее тогда Морозко в свой ледяной дворец, уложил на пуховую кровать.

  Спросил: что делать будем?

  Старухина дочь ответила, что пусть он сам все по дому делает и деньги зарабатывает.