Канва пошевелил палкой угли. Перевернул рыбу. В воздух поднялись красные искры, закружили по ветру и скоро погасли. На черном небе зажигались сотни звезд и Сома выглянул изрядно похудевшим.

     Угли потрескивали и рыба с шипением запекалась, издавая приятный аромат. От реки, совсем рядом слышался плеск набегающих волн. А намного дальше за спиной Ахани шумел листвой лес. На темнеющем небосводе появлялись звёзды.

     — Немногие прислушались к речам Ману, но все дивились его силе! — продолжил Канва, рыба еще не сготовилась. — И долгое время ходили мы вдоль Великих гор. Заходили в каждый аул и встречали ариев на своем пути, пока не набрали три сотни. Затем уж пошли на дасов. То было уже давно, но до сих пор помню, как шли по горам. Долго было и холодно.

     Канва взял другую палку, тонкую и острую, потыкал в рыбину меж мерцающих углей, с нажимом проткнул покрывающую ее черную корочку. Оглядел внутренность рыбы и удовлетворенно кивнул. Взял большой лист, достал двумя палками рыбу, переложил на лист и протянул Ахани.

     Юноша взял ароматный ужин и положил себе на колени. Рот его наполнился слюной и живот издал голодный звук, но кушать было еще рано, надо было немного подождать пока рыба остынет. Канва проделал ту же манипуляцию со второй рыбиной и положил ее на маленький камень между ним и Хотри.

     — Славно мы ходили по здешним лесам с товарищами, — продолжил Канва, они тоже ждали пока рыба остынет. — Много битв было! Дасы — хороши в бою и огрызаются, бывает, что нападают, но неумелы они, злые, сильные, но глупые! А оружие их уж больно слабое! Потому уж мы ходим с Ману и занимаем их деревни, и некоторые мужи стали несильны, да и остались жить там.

     А сам Ману прознал от плененного даса про их город Мохенджо, что вниз по реке в двух днях пути! Там, говорят, богатства большие! И повел свои сотни ариев на Мохенджо! Мы же с Хотри отстали, поздно дошла весть до нас! Ну думаю, нагоним Ману и братьев-ариев и разделим радость битвы да добро того города!

     — Возблагодарим мудрого и справедливого Варуну за дары его! За сытную и вкусную еду! — пробурчал Канва затем, умолк, повернулся к остывшей рыбе и кинжалом поделил ее пополам, голову взял себе, а хвост подвинул Хотри.

     Молодой арий спешно взял свой кусок и вгрызся зубами в него. Удовлетворенно зажевал, изредка отдуваясь от жара, захрустели рыбьи мелкие кости и угольная корочка под его крепкими зубами. Канва тоже стал есть, не торопясь.

     Ахани вытащил кинжал и так же поделил рыбу на листе, корочка с хрустом поддалась лезвию и из разреза поднялся теплый пар. Внутри рыбье мясо было белым. Приступили с Налой к еде и Ахани удивился насколько вкусной была неизвестная ему рыба.

     Далее, насытившись, стали ложиться спать. Арии достали из своих сум припасенные шкуры. Хотри улегся на свою и быстро смежил веки, Ахани с Налой на вторую шкуру впритирку, Канва взобрался на камень, чтобы сторожить спящих до полуночи, как условились они с Хотри.

     — Доброй ночи, новые друзья! — пожелал перед этим Канва. — И раз уж пришел брат к Ману, думаю рад он будет сильно! Хорошая весть это! И боги помогли Ману, что прислали брата! А значит, помогут и дальше! Значит, боги любят Ману! И помогут победить ему и нам всем в Мохенджо! Славная битва нас ждет! Потому, завтра поспешать надо! Отдыхайте и набирайтесь сил!

     Ахани с Налой крепко заснули. А поутру, как только Сурья показался над лесом, перекусили и двинулись в путь. Шли два дня вдоль реки, изредка заходя в лес, чтобы набрать фруктов на деревьях. Две ночи спали также крепко, арии сторожили сон.

     На третий день показался на краю земли город Мохенджо. И издалека казался он, как цепочка серых каменьев на горе, окруженная такой же серой стеной. Над городом поднимались дымы пожаров. А внизу, под стенами города, часто бегали люди и непонятно было издалека, кто это.

     — Ахани! — тогда Нала схватила друга за запястье. — Не идем Мохенджо! Нет!

     — Почему? — Ахани удивленно обернулся к Нале. — Там мой брат!

     — Мохенджо — город Индры! — ответила девушка взволнованно. — Там храм Индры! Кто нарушит — плохой! Индра накажет!

     — Все будет хорошо, Нала! — ответил Ахани. — Не бойся! Идем!

     Стали спускаться они с холма и к полудню почти достигли его основания, за которым уже вздымался следующий холм, на вершине которого стоял Мохенджо. Погода стала портиться. На небосвод выплыли черные тучи, стали скапливаться в сплошную бугристую пелену и Ваю обеспокоенно задул своим прохладным дыханием. Ахани стало холодно.

     Порывы ветра наклоняли высокую траву, заставляли щурится четверых путников, трепал их одежду и волосы. Тучи закрыли Сурью и стало темно. Яркие всполохи пробегали по тучам. Скоро они закрыли собой весь небосвод. Сверху начали падать холодные капли.

     Арии-проводники стали крутить головами в поисках укрытия от дождя, но его не было. В низине между холмами была лишь трава да мелкие камни. Оставалось только спешить вверх по склону в Мохенджо.

     — Быстрее! В город! — крикнул Канва и прибавил шагу, а затем и побежал легко.

     Хотри и Ахани с Налой побежали за ним, раздвигая с шелестом мокрую высокую траву, прикрывая глаза ладонями от ветра и прохладных капель.

     С неба донеслись гневные раскаты голоса вселенского бога. Индра зло и гулко кричал совсем рядом, за тучами и голос его прокатывался по небесам, повторяясь десятикратно.

     А затем яркая вспышка осветила мир. Трое ариев и молодая дасья зажмурилась, ослепленные ярчайшим светом. Ужасный грохот прокатился по небесам. И оттуда ударил бело-огненный столб.

     Меч Индры полыхнул из черной клубящейся пелены, искривленный, невероятно широкий, с острыми зазубринами, и врезался в город Мохенджо. По земле прокатилась дрожь. Люди невольно остановили бег, Нала врезалась в спину Ахани.

     Город на холме полыхнул, как сотня солнц, и стены его рухнули под чудовищным давлением. Камни полетели и поскакали вниз по склону холма, сталкиваясь и вырывая с корнями целые пласты земли и комья ее взметнулись в воздух.