Размеренное дыхание закованного в черную броню медведя колыхало седеющие волосы престарелого воина, стоящего перед ним. Плечи и длинные лапы с когтями вздымались и опускались в такт дыханию, клубы пара изрыгали широкие чёрные ноздри зверя, хотя погода была тёплой.

     Человек и зверь стояли напротив и смотрели в глаза друг другу. Безжизненная, вся мокрая и грязная колдунья лежала позади медведя, так что ее белое прекрасное лицо было видно между его широко расставленных лап.

     За спиной мужчины стояли полукругом шестеро всадников, обнажив оружие. Склонив пики и копья, они молча ждали что произойдёт дальше, готовые броситься на выручку своему предводителю.

     Странную встречу окружала теплая, светлая и полная звуков ночь. На чёрном забрызганном сотнями звезд небосводе не было ни облачка.

     Широкие лапы медведя, заканчивающиеся длинными черными когтями внезапно обхватили лезвия меча. Тяжело рыча, зверь подался вперед и оттолкнул мужчину на три шага от себя.

     Сапоги Ахуры проехались по грязной жиже и мокрой траве, не желая уступать противнику, пока в грудь зверю не уперлись многочисленные копья охраны мощного старца. Медведь неспешно отступил назад.

     — Мой черед править миром, Ахура! — взревел медведь и мелкие ночные животные, что попискивали рядом в поисках пропитания тут же примолкли.

     Воцарилась тишина. Только Ваю тихонько посвистывал меж камней да всхрапывали иногда испуганные лошади.

     — Твоё время прошло, Ахура! Теперь я буду править три тысячи лет! Уходи! — гавкающим рыком продолжил медведь, грозно махая тяжёлыми лапами при каждой фразе.

     — Ты знаешь вселенский закон, Манью! — глухо и грозно ответил старик. — Пока не покоришь сто народов, не быть тебе правителем! А если покоришь, даже Индра преклонится пред тобой.

     Медведь-воин Манью снова громко взревел, запрокинув морду к черному ночному небу и воздев кверху мощные лапы. В ответ на его призыв звездное небо быстро пересекли три широкие туманные полосы, оставляемые тремя блестящими черными звездами.

     Болиды, вращаясь, пересекли небосвод двигаясь по направлению к вызвавшему их медведю. Когда же они медленно спустились с небес, то оказались точно такими же медведями, покрытыми черной густой шерстью и закованные в черные блестящие латы.

     Звери опустились на землю чуть позади медведя Манью и оказались они лишь немного меньше его ростом. Теперь силы стоящие друг против друга стали равны. Или даже перевес оказался на стороне медведей.

     Охрана Ахуры заметно занервничала, кони их снова захрапели и заржали.

     Три новоприбывших медведя точно так же стояли и оглядывали противников маленькими черными глазками, как и Манью, также тяжело дыша и изрыгая клубы горячего пара.

     Медведь Манью оглядел соплеменников и вальяжно повернулся к людям.

     — Я знаю закон, Ахура! — чуть спокойнее прорычал медведь Манью. — И я уже покоряю народы!

     — Тогда зачем тебе эта девочка? — вопросил Ахура и взглядом показал на лежащую Анхру. — Отпусти ее!

     Манью оглянулся и мгновение посмотрел на безжизненно лежащую колдунью, а затем снова повернулся к старику. Чёрные губы его казалось чуть дрогнули в улыбке.

     — Эта девочка — моя, Ахура! — проревел Манью. — Мне она нужна! Ее способности! Ее брат, что покоряет народы для меня!

     Затем медведь наклонился совсем близко к строгому лицу Ахуры.

     — Я никогда не отпущу ее! — прорычал он еще тише. — И совсем скоро приду за тобой, когда покорю сто народов! И ты преклонишься или умрёшь!

     — А может попробуешь убить меня сейчас? — с насмешкой спросил Ахура, но брови его сурово сошлись к переносице. Он молниеносно, с не по годам развитой силой и энергией, рассек воздух мечом.

     Кончик лезвия выбил искры на черных латах на излете взмаха. Манью злобно взревел.

     — Какой мне смысл драться с бессмертным? Скоро я стану таким же бессмертным и буду править миром! И погружу его во тьму! А ты сгинешь, хлипкий старец!

     — Да ты просто трус! — гневно сказал Ахура и меч его снова описал полукруг.

     Медведь отшатнулся и это движение спасло ему жизнь. Лезвие свистящего обоюдоострого меча рассекло блестящую кольчугу на его боку и оттуда закапала кровь.

     Взревев от боли, медведь поймал мгновение, когда сверкающий меч Ахуры уйдёт в сторону, и широко размахнувшись, вонзил изогнутые когти в живот старца.

     Ахура судорожно сглотнул и вздрогнул, из уголков его губ потекла кровь, она окропила седеющую бороду и пролилась на темно-желтый кафтан.

     Охрана старца, склонив копья, ринулась вперед, но три медведя, защищающие Манью, оказались проворнее. Они ловко выскочили из-за спины своего предводителя и, быстро махая длинными лапами, переломали все летящие на них копья.

     Перед замершей парой медведя, вонзившего когти в старика, образовалась свалка, воины размахивали мечами, ятаганами и секирами, свистели лезвия, сталкиваясь с крепкими когтями медведей, и отскакивали от них, вышибая искры.

     Медведи-защитники умело махали лапами, вспарывая шеи и груди набегающим на них коням. Те падали, громко ржа от боли. Ночная тишина наполнилась лязгом и криками боя.

     Манью тем временем пристально вглядывался в глаза страдающему от боли старику, не вынимая когтей из его ран. Тот кривился в диких судорогах, пытался поднять меч, но сил ему, в раз ослабевшему, не хватало.

     — Если ты бессмертный, то не значит, что боли нет, — со зловещим удовольствием прорычал Манью, касаясь черным влажным носом крючковатого носа страдающего старика.