Лужков, как я сказал, работал на общественных началах в одной из комиссий Московского Совета. Я возглавлял другую комиссию, связанную со строительством. Когда же его назначили первым зампредом исполкома, мы с ним познакомились. Тогда и возникла у нас личная симпатия друг к другу.

Всегда буду помнить: Лужков, в отличие от многих других начальников главков, себя не раз подставлял под удар, прикрывал на бюро горкома огрехи строителей. Не каждый способен выдержать могучий и неожиданный удар Бориса Николаевича. Это требовало мужества.

Когда Ельцин задавал прямой вопрос: "Будет или не будет сделано?" Лужков отвечал всегда: "Будет!" Хотя было много обстоятельств, чтобы ответить: "Я сомневаюсь!"

Тогда Лужков большой политикой не занимался, даже когда его спустя три года утверждали главой городского правительства, не причислялся ни к демократам, ни к коммунистам. Называл себя хозяйственником, ни больше, ни меньше. Но теперь он крупный политик, потому что должность занимает политическую. Как бы не называли его в газетах с иронией "градоначальником", занимается он сегодня не только Москвой, но и Россией. У многих россиян - вся надежда на него.

Что касается меня, я как был, так и остался хозяйственником, членом команды Юрия Михайловича. Он поручает мне, как правило, не политические вопросы, а сугубо хозяйственные. Я захожу в его кабинет со своим мнением, а выхожу с мнением Лужкова.

* * *

Москвой Борис Николаевич управлял официально с 24 декабря 1985 года по 13 ноября 1987 года, менее двух лет. Начал с выступления в Колонном зале на городской партконференции, закончил докладом в Большом театре на торжественном собрании по случаю 70-летия Октябрьской революции. Все это время оставался коммунистом, "ускорял перестройку". И боролся с "застоем", менял руководителей. Из 33 первых секретарей райкомов сместил 23, в некоторых райкомах успел дважды переизбрать первых лиц. (Точно то же самое делал Горбачев, смещая министров и заведующих отделов ЦК.)

Но к тем, кого уважал, Борис Николаевич прислушивался, старался им помочь. Когда игра на шахматной политической доске у Гришина против Ельцина обострилась, Виктор Васильевич решил жертвовать фигуры. И сдал начальника "Главмосстроя" Валерия Владимировича Сухоцкого. По указанию горкома исполком снял его с должности начальника главка и назначил управлять трестом, где тот в свое время работал. Я заступился за несправедливо уволенного хорошего руководителя. Борис Николаевич пообещал через год-полтора восстановить его на руководящей работе... Слово свое сдержал.

Никто тогда не снимал с повестки дня лозунг "Превратим Москву в образцовый коммунистический город!". Мы по-прежнему жили в "развитом социализме" и строили коммунизм.

Последний раз, выступая в Большом театре, Борис Николаевич, переживший трагедию на октябрьском пленуме ЦК, делал традиционный доклад фактически лишенный должности. Я слушал его, затаив дыхание. Что скажет он о строителях?

В одном абзаце сконцентрировал Ельцин информацию о том, что построено было при нем в 1987 году:

"Москва достойно провела октябрьскую вахту. Город украсили новостройки: мемориальный комплекс "Горки Ленинские", ансамбль Ленинской площади с получившим второе рождение Павелецким вокзалом, магазин "Океан" в Строгино. Построен новый участок метрополитена со станциями "Коньково" и "Теплый Стан", гомеопатическая больница на шоссе Энтузиастов, построены и введены в эксплуатацию новые овощехранилища. Москвичи получили к празднику 2 тысячи сверхплановых квартир".

До Ельцина гомеопатических больниц, как лженаучных учреждений, не учреждалось. Он двинул вперед сооружение линий метро и овощехранилищ. Им уделялось особое внимание и МГК, и Моссоветом, пытавшимися накормить москвичей овощами.

Тогда я часто встречаться с отвечавшим за этот участок Юрием Михайловичем. Лужков стал, по его словам, главным инженером у бывшего директора "ЗИЛа" Валерия Сайкина, управлявшим Москвой как громадным заводом.

Не успел за короткий срок Борис Николаевич развернуться, не успел. И квартиры, и станции метро, и вокзал, и Дворец молодежи строились по проектам, давно принятым. Магазин "Океан" и больница были для него не теми величинами, которыми хотелось бы ему оперировать.

За неполных два года Ельцин ни один задуманный им крупный проект реализовать не успел. Остался на бумаге проект здания Московского горкома, которое он намеревался соорудить на Трубной площади, рядом с домом политпросвещения МГК. Хотел построить, очевидно, новый горком, чтобы развести по разным местам аппараты ЦК и МГК, дислоцированные рядом на Старой площади. Та же участь постигла проект Народного дома, о котором много тогда писали в газетах. То был не ведомственный, фабрично-заводской клуб, а доступный всем москвичам многофункциональный культурный центр. Последний раз Народные дома строились в Москве до 1917 года.

Да, ничего не успел построить Борис Николаевич в Москве. Но он круто изменил мышление архитекторов и строителей, поменял направление движения нашей строймашины. Мы впервые услышали от него, что реконструкция старой Москвы есть задача политическая. Возрождение исторического центра стало с тех пор нашей главной задачей.

Ни один первый секретарь МГК до Ельцина не говорил о городе так, как он, прямо и открыто, правдиво. Вот одно из таких высказываний, сделанное весной 1986 года перед пропагандистами.

"Исторический облик Москвы изуродован. С 1935 года уничтожено 2200 крупных архитектурных памятников. Многие находятся в плачевном состоянии, используются не по назначению. Церковь, в которой венчался Пушкин, превращена в контору, находящуюся в введении Мосэнерго. Позавчера я ездил туда с министром, он наконец дал согласие перевести контору в другое место".

Та "контора" была лабораторией для высоковольтных испытаний Энергетического института Академии наук СССР, она занималась с ленинских времен "электрификацией всей страны", задачей государственной важности. Но и ее удалось вывести из стен здания благодаря Борису Николаевичу. Он нашел время, чтобы побывать в стенах изуродованного храма, куда ни один из прежних руководителей Москвы не отваживался заходить в силу негативного отношения к религии.

Задача реконструкции центра, возрождения старой Москвы стала одним из пунктов решений партконференции. Она, по существу, выполняется по сей день, хотя самой партии давно нет! И если ныне центр Москвы возрождается, обновляется, украшается, то в этом есть и заслуга первого президента России, бывшего первого секретаря МГК.

Ельцин прекратил раз и навсегда многолетнюю практику уничтожения старых домов, не только памятников, но и относящихся к исторической застройке. Он поддержал москвичей, когда они стали на пути бульдозеров. Тогда по решению исполкома начали крушить "палаты купца Щербакова", памятник архитектуры. Каменный двухэтажный дом оказался на трассе прокладываемой вокруг Москвы транспортной магистрали, "третьего кольца". Если бы палаты разрушили, то перед дорожными машинами открылся бы прямой путь в Лефоротово, построенное Петром Первым и его сподвижниками. Там сохранились старинные дворцы петровского и екатерининского времен. Пришлось бы сносить вслед за палатами Щербакова другие здания района, мы бы получили вслед за Новым Арбатом Новое Лефортово. Но этого не произошло.

Машинам в конечном итоге усилиями мэра Москвы найден другой маршрут, сохранивший этот заповедный уголок Москвы. Нам предстоит реализовать здесь сложный проект в ближайшие годы.

Вмешался Ельцин и в другой острый конфликт, возникший между общественностью и городской властью на Поклонной горе. Там сооружался памятник Победы, заложенный еще в 1958 году. Вспомнили о нем сорок лет спустя!

Тогда только забили сваи, заложили фундамент, способный выдержать вес в тысячу тонн. За площадкой, предназначенной под монумент, поднялись стены здания музея Великой Отечественной войны. Над ним мы готовились установить громадный металлический каркас купола, завезенный на Поклонную гору.