Несколько лет до начала Игр мы вкалывали, не покладая рук. Последние благоустроительные работы заканчивали в ночь перед открытием Олимпиады.

Роль Верховного Главнокомандующего на олимпийском строительном фронте играл Виктор Васильевич Гришин, первый секретарь МГК. Он возглавлял имевшую все полномочия комиссию горкома по подготовке Олимпиады-80. Эта комиссия решала стратегические вопросы. Тактическими, оперативными занимался общегородской олимпийский штаб, его начальником был секретарь горкома партии Игорь Николаевич Пономарев. Спустя годы он же возглавил управление по подготовке празднования 850-летия Москвы и успешно справился с этой задачей.

Хочу отдать должное покойному Виктору Васильевичу Гришину. Для меня это был большой авторитет. Я считал его болеющим за дело крупным руководителем. Он много уделял внимания кадрам, с которыми работал. Была у него блестящая черта: не был завистливым, вредным человеком. Глубоко вникал в проблемы, которые предстояло решать. Работоспособностью и преданностью делу вдохновлял всех окружающих. Москву в высших инстанциях всегда защищал, жил ее интересами.

В молодости Гришин закончил два техникума - геодезический и паровозного хозяйства, но не получил высшего образования. Это, видимо, его тяготило. Гришин подкупал не показной скромностью. Та служебная дача, где жила его семья, кабинет, который занимал он на Старой площади, не идут ни в какое сравнение с тем, чем располагает теперь руководитель средней фирмы.

Виктор Васильевич любил строительство, много сделал, чтобы типовые проекты жилых домов, школ, детских садов стали лучше, чем во времена Хрущева. Московские архитекторы разработали интересный проект экспериментального района в Северном Чертанове на 20 тысяч жителей. Для его реализации организовали Управление по проектированию образцового жилого района, сокращенно - ОПЖР. Предполагалась, в созданных по его расчетам домах москвичи будут жить в "образцовом коммунистическом городе". Район строили при поддержке Гришина, без него Москва бы не получила средства из бюджета на такой проект, отступавший во многом от общепринятых норм и правил.

Активно, как нигде, осваивалось в Северном Чертанове подземное пространство. Много там было дел у "Главмосинжстроя". В недрах располагались тепловые пункты, трансформаторные станции, трубы для удаления мусора, гаражи на сотни машин под всеми домами. Через район проходила полуподземная автомагистраль. Каждый жилой комплекс в 16 и 25 этажей состоял из девяти корпусов, рассчитывался на тысячу семей. Архитекторы рассматривали их не только как "машины для жилья". Осуществлялась впервые концепция "все в доме". Торговля, быт, спорт, медицина, культура, досуг получали место под крышей зданий, рядом с квартирами.

Внешне первый секретарь МГК казался угрюмым и неприветливым, не улыбался перед объективами фото- и кинокамер. Но он был хороший, душевный человек, хотя и строгий, принципиальный руководитель. Гришин старался помочь всем, кто к нему попадал на прием.

Особенно много сделал он для Перовского района, от которого выдвигался депутатом в Верховный Совет. Я избирался от этого района в Московский Совет, что нас сближало.

Гришин ускорил реконструкцию завода "Серп и молот", прокладку и пуск Перовского радиуса метрополитена. Поезда пошли от Таганки в бывший город Перово, отдаленные индустриальные районы Москвы, где сосредоточены крупные промышленные предприятия.

Еще хочу отметить два обстоятельства, связанные с Виктором Васильевичем. Как все помнят, самой большой партийной критике подвергался театр на Таганке Юрия Любимова, где играл Владимир Высоцкий. Каждая премьера превращалась в пытку для артистов, их мучали придирками разные комиссии, запрещавшие спектакли как идеологически невыдержанные. В то же время именно для этого театра при содействии Гришина по замыслу Любимова было построено новое здание современной архитектуры, примкнувшее к старому, бывшему дореволюционному кинотеатру. Никакой другой московский театр, даже Малый, не смог в те годы построить новую сцену. Гришин не раз бывал на спектаклях театра.

У Виктора Васильевича рос внук, любивший рисовать. Гришин показал его рисунки Зурабу Церетели, который увидел в них искру божью и посоветовал определить ребенка в художественную школу в Лаврушинском переулке.

Возможно, этим объясняется быстрое появление на Садовом кольце у Крымской набережной нового здания для этой школы при художественном институте имени В. Сурикова. Она испытывала тесноту в Лаврушинском, где учились и жили одаренные дети.

Под крышей нового здания, построенного по индивидуальному проекту, предусмотрен водный бассейн.

Для детей Гришин сделал еще два исключения из установленного правила, предписывавшего не строить новые театральные здания в Москве. Считалось, их и так много.

Как ни инициативна была Наталья Ильинична Сац, основательница первого в мире детского музыкального театра, но без поддержки Гришина ей бы не под силу было поднять новое здание. Его воздвигли для нее рядом с цирком на Юго-Западе.

Другой замечательной архитектуры детский театр выстроен при поддержке Гришина у Самотечной площади, рядом с особняком великого дрессировщика Дурова, чье дело продолжают его потомки.

Система, которой верой и правдой служил Гришин, обошлась с ним, как со многими бывшими руководителями, жестоко. Когда Гришина вывели из игры, Виктору Васильевичу пришлось пережить унижения, им не заслуженные. Его лишили всех привилегий. Он умер в 1992 году по возвращении из районного отдела социального обеспечения, где ему пришлось хлопотать о пенсии.

После смерти Виктора Васильевича я сохранил хорошие отношения с семьей Гришина. Его вдова - врач, при жизни мужа не извлекала выгод из своего высокого положения, работала директором районного клинического учреждения.

Про меня говорили, Ресин боится двух человек - Гришина и жены Марты. Это правду говорили. Гришина уже нет. А Марта и сейчас есть, я действительно считаюсь с ее мнением, если она мною недовольна.

* * *

После Олимпиады пришлось заниматься другими отнюдь не уникальными и престижными, но жизненноважными объектами: овощехранилищами, картофелехранилищами. С их помощью Москва пыталась разрешить тяжелую, невыполнимую при социализме проблему снабжения большого города овощами и фруктами. Какие бы современные базы с автоматикой и телемеханикой мы ни строили, все равно картошка загнивала, прорастала и, как капуста, продавалась москвичам подпорченной. Только нужда заставляла людей покупать эти необходимые продукты в магазине.

Генеральный план развития Москвы выполнялся однобоко. Почти все средства из городского бюджета выделялись на типовое индустриальное домостроение. Даже в предолимпийские годы в пределах Садового кольца работы у нас было мало.

На Тверском бульваре удалось достроить здание, заложенное перед войной для Музыкального театра К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко. Пустовавшую коробку решили использовать для новой сцены МХАТа, к чему сам театр особенно не стремился, предпочитая играть в уютном старом здании в Камергерском переулке. Но этот театр считался правительственным, поэтому приняли такое решение.

Из-за войны не удалось достроить по проекту Алексея Щусева здание гостиницы "Москва" в Охотном ряду. С большим трудом были сооружены новые корпуса этой гостиницы, завершившие ансамбль Театральной площади.

На улице Горького, как практиковалось в предвоенные годы, передвинули здание газеты "Труд". Его построили в начале ХХ века по заказу крупного издателя Ивана Сытина, он жил здесь и выпускал лучшую в России ежедневную газету. После революции в доме помещалась "Правда", сюда однажды после подавления мятежа левых эсеров наведался ночью Ленин. Это обстоятельство спасло здание от сноса, его решили, как памятник истории, передвинуть. На высвободившемся месте построили новое здание "Известий", не особенно украсившее Пушкинскую площадь.

На Пресне по проекту Михаила Посохина отвели место под международный выставочный центр. Его павильоны располагались у берега Москвы-реки. Крупногабаритные экспонаты можно доставлять сюда по воде. Этот проект медленно претворялся в жизнь по частям, на пустырях, за пределами Камер-Коллежского вала.