Конечно, в прошлом я так все четко, как сейчас, не осознавал. Это мои сегодняшние мысли и настроения. В институте меня просто в сторону политики не тянуло. Хотя многие сокурсники были очень политизированы. Увлечение политикой усилилось после развенчания культа Сталина. Многим тогда казалось, наступила эпоха полной правды и разоблачения преступлений советского страшного прошлого.
Событием нашей студенческой жизни стал приезд в институт и выступление в переполненном Актовом зале тогда очень популярного писателя Ильи Эренбурга. Это он дал послесталинскому времени определение "оттепель".
Говорил Эренбург увлекательно о демократии, свободе. Выступал он эмоционально, страстно во внимавшей каждому слову аудитории. Мало таких европейски образованных ораторов оставалось тогда жить в Советском Союзе. Те, кто не эмигрировал, не погиб в тюрьмах и лагерях, молчали, забившись в углы коммунальных квартир.
Эренбург в годы войны с Германией вдохновлял миллионы - на фронте и в тылу - статьями в "Красной Звезде" и "Правде". После Победы слыл "борцом за мир", ему позволяли ездить и выступать по всему свету, доказывая за границей преимущества социализма, наличие в СССР демократии и отсутствие антисемитизма. Никто так хорошо не писал статьи, как Илья Григорьевич, автор стихов, романов не столь популярных, как его публицистика.
Однако именно этот выдающийся публицист играл при Сталине незавидную роль, подобную той, которую выполняет резвый баран-вожак на мясокомбинате. Его пускают первым бежать к месту забоя, увлекая за собой стадо. И единственному из обреченных приоткрывают дверцу из убойного загона. Вожак оттуда выбегает, остальные, вовлеченные им в эту гонку, превращаются в мясо и кости.
Некоторых энтузиастов-студентов увлек за собой тогда Илья Эренбург. Завороженные его красноречием, они устремились в политику, как те бараны за вожаком. За ошибку расплатились жестоко. Их исключили из комсомола и института, им сломали жизнь в самом начале. Наш студент Борис Беленький и его друзья, по-юношески поверив в "оттепель", грядущее лето, захотели реализовать слова в дела! Они начали создавать нечто вроде партии и оказались между молотом и наковальней госбезопасности.
* * *
Оглядываясь на прошлое, нельзя не заметить странное явление, некую закономерность. Стоит истории сделать очередной зигзаг или поворот, как люди, которые были идеологами, теоретиками предыдущей эпохи, мгновенно меняют кожу. Они выступают как глашатаи совершенно противоположных суждений и мнений. И утверждают новые концепции с тем же пылом и жаром, с каким недавно воевали, объявляя эти же концепции ревизионистскими и реакционными.
Я не имею в виду тех, кто, занимая руководящий пост в народном хозяйстве, подчинялся установившимся правилам игры и повторял на партсобраниях общепринятые идеологические догмы. Нет, я говорю об идеологах. Такого хамелеонства с их стороны не понимаю и не принимаю. Конечно, человек - существо не статичное. Он постоянно развивается, растет, обновляется. И может в результате осмысления жизни, обогатившись практическим опытом, прийти к другим выводам, понять, что ошибался в молодости, пропагандировал ложь, травил и притеснял правых, возвышал людей пустых и ничтожных.
Но как тогда с таким пробудившимся новым пониманием оставаться на прежнем посту, сохранять неправедным путем полученные титулы, продолжать поучать других?
Представим невероятное: вдруг выясняется, комплекс зданий, за возведение которого я получил, скажем, орден или Государственную премию, построен неправильно. Его возвели по моим расчетам на непригодном фундаменте, через какое-то время он должен рухнуть. Пример, конечно, абсурдный: такого нет, не было и, естественно, никогда не будет. Но неужели, случись такое, я продолжал бы, как ни в чем не бывало, подписывать свои работы "лауреат Государственной премии", продолжать возглавлять строительный комплекс Москвы? И учить других, как надо строить?
А у обанкротившихся идеологов получается так, как у руководителей нашего злополучного футбола. Да, проигрываем, уступаем далеко не самым сильным соперникам, отстаем в технике, стратегии, тактике, не умеем хранить настоящие футбольные таланты... Спортивное руководство все это всякий раз на словах признает, но остается при руководящих должностях, высокой зарплате и комфортной жизни. Обо всем говорим, ничего не скрываем, но ничего не меняем.
Так мы далеко не уедем. Нет, провалился, не сумел поставить дело, выполнить обещанное - уходи, кто бы ты ни был - директор или президент! Вся перестройка, по-моему, должна была в том состоять, чтобы найти и поставить на свое место деловых, любящих и знающих свою работу людей. Не давать власть "реформаторам", которые подсовывают нам проекты и программы, ничего общего с реальностью не имеющие, выдуманные в кабинетах за чашкой кофе с коньяком.
Жизнь, построенная на простых и ясных для каждого деловых отношениях, продиктует нам, в конце концов, необходимые законы и установления.
Самое опасное - выдумывать идеальные конструкции человеческого бытия. А затем пытаться силой и волевым давлением проталкивать их в жизнь, "осчастливливая", как точно сказал Борис Пастернак, людей. Эта мания "осчастливливания" народа так въелась в умы лидеров, что они не думают о сиюминутных нуждах трудового человека, конкретного работяги. На все и на вся они взирают с олимпийского бугра своей должности, помешавшись на громаде планов типа обвальной приватизации и поголовной ваучеризации.
У них никогда нет времени, чтобы принять и выслушать рабочего. Такие люди изо всех сил отгораживаются от людей спецсвязью, правительственными телефонами, табличками, охраной, секретаршами, аппаратом помощников, советников, ничего не решающих. Удивительно быстро наша демократическая элита переняла навыки и повадки партийной номенклатуры. При этом не остановилась на достигнутом, явила всем начальственные "блага" в гипертрофированных уродливых формах.
Рабочий человек у нас плохо защищен. Я еще в институте понял, будучи на практике в шахтах, первая обязанность руководителя - заботиться о рабочем. Если начальник о нем не побеспокоится - никто его не поддержит. Секретаршу, шофера, помощника всегда может прикрыть непосредственный шеф. У станка стоят сотни людей, один мастер не может их всех своим теплом согреть.
Еще тогда взял за правило: если простой человек к тебе обращается, нужно очень внимательно отнестись к его просьбе. Редко рабочий так просто пойдет что-то просить. С тех пор я твердо стою на этой позиции. Первое, что сделай: не откажи человеку, выслушай его; второе: не подойди формально к решению его проблемы, найди выход из тупика; в-третьих: частичку своей души вложи в это решение; в-четвертых: если чувствуешь, творится полнейшая несправедливость, сделай все, чтобы ее устранить немедленно. Тогда люди поверят в тебя, дело, которое ты возглавляешь. Никогда от этих правил не откажусь.
Недавно решался вопрос о сносе дома в центре Москвы. Там в одной из квартир жила многочисленная семья, несколько поколений: старики, их дети со своими семьями. И вроде бы по правилам не получалось, чтобы все эти семьи по отдельным квартирам расселить. Мне говорят - денег нет, возможностей нет. Ну, так можно оправдать любую бездеятельность и бюрократизм. Я объясняю: формально, быть может, и не положено, но что нам важнее пожертвовать сегодня тремя квартирами или вырастить достойных граждан, не каких-то пьянчуг или больных людей? Надо подумать, надо поработать, не отказывать, помочь...
Здесь твердая линия должна быть: если уж наше государство сделало народ великой страны нищим, бедным, нуждающимся в самом необходимом, нормальном человеческом жилье, то сегодня нам надо это положение искоренять не на словах. Такая линия, жесткая и однозначная, не только у меня, но и у всех руководителей города во главе с мэром Москвы Юрием Лужковым.
А идеи Маркса и Ленина, несмотря на провал попытки построить коммунизм в СССР и странах Восточной Европы, долго будут жить в умах людей. Не все так просто: равенство и социальная справедливость много значат для каждого. Это один из канонов христианства, веры, владеющей умами миллионов людей на планете. Историческая ошибка наших коммунистов состоит в том, что вопреки Марксу они под водительством Ленина взялись претворять его идеи в России после трех лет мировой войны, в обстановке гражданской войны, голода и разрухи, чему во многом поспособствовали. Если бы, как предполагал Маркс, победила бы революция в нескольких передовых в индустриальном отношении капиталистических странах, в частности, в Германии, все могло бы случиться по-другому.
