Мастер свернул на подземную парковку. Квартиру в новом элитном доме в самом центре города он купил недавно. Захотелось перемен. Новое жилье, подготовка к Совету, пробуждение Натальи. Он прочно обжился в этом времени, и, пожалуй, ему здесь нравилось. По крайней мере пока мужчина не собирался снова погружаться в стазис.

Он вышел из машины, открыл дверь спутнице, подал ей руку, снова чувствуя себя молодым офицером императорской армии. Она легко выскользнула навстречу и положила ладонь на сгиб его локтя. Естественно и свободно. Будто они собирались на бал… Все же последние десять лет бодрствования и работы на Медведя ему не хватало именно понимания.

Они вошли в просторный холл с несколькими лифтами, за несколько секунд взлетели на двадцать пятый этаж и подошли к квартире. Николай открыл ряд замков на железной двери. Пунктик на безопасности проявлялся во всем. Этот дом он выбрал еще и потому, что охранную систему здесь устанавливал его знакомый. К сожалению, человек, но отлично знающий свою работу.

В прихожей их встретила домработница – пожилая женщина, которую мастер Сна нашел еще лет семь назад. Она убиралась в его старой квартире и готовила еду, за что получала крайне щедрую плату.

– Здравствуйте, Николай Александрович, Наталья Сергеевна, – она улыбнулась ему и кивнула Наташе.

За столько лет знакомства Алевтина Петровна привыкла к нему и относилась практически с материнской лаской. И теперь, когда, по ее мнению, у него наконец-то наладилась личная жизнь, не скрывала своей радости.

– Добрый вечер, – Николай кивнул в ответ, чувствуя, что постепенно расслабляется и начинает улыбаться.

– Я ужин на плите оставила, он еще теплый. В квартире прибрала, обед и завтрак в холодильнике.

– Благодарю, Алевтина Петровна, вам такси вызвать?

– Да я уже вызвала, – замахала она руками, торопясь покинуть квартиру и оставить их одних, – вы идите-идите, а то остынет все…

Мужчина закрыл за ней дверь и двинулся на кухню. Еду он любил домашнюю, равнодушно относился к любым изыскам, предпочитая им проверенную временем классику. Например, пельмени. Или блины, или пирожки с мясом. Впрочем, с капустой он тоже любил. А именно они лежали аккуратной стопкой на столе под полотенцем.

– Коля! – укоризненный возглас Натальи настиг его на середине третьего пирожка. – Иди мой руки и садись за стол нормально, я пока все сервирую.

За то время, что он придавался чревоугодию, она успела переодеться в домашнее и теперь красовалась в каком-то платье бледно-желтого цвета длиной чуть ниже колена. Половину пирожка мастер запихнул в рот, почти не жуя, и безропотно направился в ванную, на ходу стягивая пиджак…

Про сервировку Наташа говорила серьезно и к моменту его возвращения на столе уже красовались салфетки, столовые приборы, стояли тарелки, наполненные дымящейся картошкой, тушеной с мясом и грибами, а также разного рода нарезки. Сама дочь врача готовить не любила и плохо привыкала к постоянно меняющейся технике, поэтому Николай взял за правило в любом времени находить себе домработницу. Намного проще…

– Как прошел день? – когда первый голод оказался утолен, и он перестал метать все без разбора, пришел интерес к беседе.

– Я много гуляла, – мягко откликнулась женщина, аккуратно и неспешно расправляясь со своей порцией. – Город так изменился. Никак не могу привыкнуть…

– Как ты попала в «Ренессанс»? – все же место для нее было чересчур экзотично, вряд ли Наталья пошла бы в клуб сама.

– Познакомилась с одним одаренным на набережной. Он провел меня. Там довольно интересно, но… Не для меня.

Ее обтекаемые формулировки всегда вызывали у него усмешку. Образование и воспитание, полученные еще в начале века, навсегда оставили свой след. Несмотря на прошедшее время, Наташа оставалась живым олицетворением того, что уничтожила революция.

– Что за одаренный? Я же просил тебя быть осторожнее. Мы уже не в императорской России, и даже не в СССР, где принято было знакомиться на улице. Сейчас не самое спокойное время.

Пусть девяностые Николай пропустил, находясь в спячке, о тех годах он был весьма и весьма наслышан от Медведя.

– Его зовут Арсений. Не знаю, какими способностями он обладает. Мы говорили о поэзии…

Мастер Сна невольно хмыкнул. Из всех одаренных, находящихся в городе, в первый день своей самостоятельной прогулки Наталья встретила именно пророка. Единственного, кто еще мог познакомиться с женщиной ради беседы о поэзии… Но все равно он привел ее в «Ренессанс». Показательно.

– Надеюсь, твой знакомый не слишком огорчился твоему уходу.

– Он был занят с другом, поэтому я ушла, не попрощавшись.

Учитывая, что владелец клуба являлся другом пророка, а также ходячей проблемой, легко представить, о чем они могли говорить накануне Совета. Впрочем, ему сейчас было все равно. Пожалуй, только рядом с дочерью доктора Горчакова он забывал о делах и позволял себе расслабиться. И дело вовсе не в любви, как посчитали бы многие. Нет, уют и комфорт значили для него много больше нежели эфемерные чувства. Наташа понимала его, была благодарна за спасение во времена гражданской войны, прошла с ним через многие события целого столетия, никогда не жаловалась и ничего не требовала, принимая его таким, какой он есть. И именно это позволяло ему чувствовать себя рядом с ней собой. Не жестким начальником безопасности Российского сообщества, не консервативным прагматиком, а уставшим, старым одаренным, видевшим чересчур многое, чтобы удивляться чему-то…

Уже гораздо позже, когда ужин был съеден, а Наталья мирно дремала в спальне, Николай вышел на балкон. Встал, опираясь на перила, и окинул взглядом город. Он помнил его другим. Маленьким, тихим, провинциальным. С деревянными домиками и неторопливо прогуливающимися горожанами. Любил ли он тогда его больше? Наверное, но тогда Алагорск мало, что мог ему дать. Теперь все изменилось. Город разросся, вырос его статус, появилась возможность занять иное положение у самого Николая. И далеко не все свои амбиции он удовлетворил…

София

С Фридрихом они встретили возле небольшого уютного ресторанчика неподалеку от «Ренессанса». Мастер Отражений, большой ценитель разнообразных блюд, всегда знал, куда стоит отправиться, чтобы насладиться не только вкусом, но и атмосферой заведения. А Софии хотелось обсудить с коллегой ситуацию, складывающуюся перед Советом.

– София, великолепно выглядишь, – немец придержал для нее дверь в ресторан.

– Благодарю, – женщина ответила легким кивком, заходя внутрь.

Сейчас для нее как никогда важно было восстановить утерянное душевное равновесие, а комплименты, пусть и от коллеги, вполне годились в качестве антидепрессантов, тем более заслуженные. София знала, что ее вкус безупречен: все в меру, пиджак подчеркивает талию и грудь, широкие брюки придают ей легкую нотку романтичности, босоножки на высоком каблуке демонстрируют узкую ступню с правильным педикюром, а неброские украшения завершают образ уверенной в себе леди. Все так, как и должно быть. Безупречно. Она бросила быстрый взгляд в висящее на стене большое зеркало, убеждаясь, что ее нередко непослушные кудри лежат волосок к волоску, и удовлетворенно рассмеялась, позволяя Фридриху выдвинуть стул.

– Как тебе в России на этот раз? – женщина откинулась на спинку.

– На редкость спокойно, – мастер Отражений открыл лежащие тут же меню. – В мою последнюю поездку сюда, я не смог прогуляться по городу. Говорят, где-то тут неподалеку подают крафтовое пиво, не уступающее по качеству немецкому и чешскому. Хочу продегустировать после ужина. Составишь компанию?

– Пожалуй, воздержусь, – София слегка поморщилась. – Я не поклонник пива.

– Ja natürlich, – добродушно рассмеялся Фридрих. – Ты всегда была скорее англичанкой, чем чешкой.

– Воспитание, – мастер Вероятностей тонко улыбнулась, жестом подзывая официанта, и продиктовала заказ.

– И его никуда не денешь, – немец с излишней нарочитостью поставил локти на стол, опустив круглую голову на неожиданно маленькие ладошки.