Розовые пятна на ягодицах девушки уже проходили, и принц об этом сожалел.

  "Нужно ее еще раз посадить на трон, и еще раз посмотреть на пятна.

  Но тогда когда же я ее сожгу?"

  Casimiro сзади подсказывал графине, куда сворачивать, где опускаться по ступенькам.

  "Дворец твой не шикарен.

  У меня лучше!" - Virginie Albertine de Guettee остановилась перед дверью в подвал.

  Принц хотел ответить, что его дворец здесь, и он в своем дворце, а дворец блондинки Virginie Albertine de Guettee далеко, и она никогда в него не возвратится, потому что ее сегодня сожгут на костре ведьм, но язык не повернулся.

  К тому же принц боялся еще одной пощечины.

  - В сокровищницу я не впускаю никого, ты - исключение, - Casimiro снял с шеи ключ на веревочке, вставил его в замочную скважину.

  "Я знаю, что я исключение, исключительная! - Virginie Albertine de Guettee лениво написала и тут же притопнула ножкой в нетерпении: - Открывай же скорее.

  Полюбуюсь золотом, а не твоей глупостью".

  Принц не ответил на оскорбление, открыл дверь, вошел в сокровищницу следом за Virginie Albertine de Guettee и зажег факел.

  От факела поджег остальные светильники.

  "Теперь или никогда!" - Casimiro крупно дрожал.

  Его било лихорадкой неизведанное ранее чувство.

  Casimiro привык, что девушки его ласкали, а он лежал бревном и смотрел в потолок.

  Но сейчас он решил попробовать сам.

  Virginie Albertine de Guettee стояла окаменевшая, застыла от удивления, ротик ее приоткрылся, глаза распахнулись до размеров Луны.

  - Тебе холодно, я тебя согрею! - Принц Casimiro неумело обнял блондинку.

  Огромный бриллиант упирался ему в грудь, поэтому задуманной близости не получилось.

  Casimiro шумно выдохнул, вытер слезы и прикоснулся своими губами к губам блондинки.

  "У моих поклонниц поцелуй выглядел по-другому!

  Наверно, я опять делаю что-то не то.

  Блондинка Virginie Albertine de Guettee меня снова накроет презрением и иронией!"

  Но к удивлению принца Virginie не отпрыгнула в ужасе, не отвесила ему пощечину, а мягко своими губами прижалась к его губам.

  Casimiro отметил, что на лице блондинки нет ни пятнышка, ни родинки, ни красных и черных точек.

  Прикосновение длилось минуту, а потом девушка отлипла от губ принца, смотрела на него с сочувствием.

  "Мы с девушками любим целоваться, это так забавно.

  Мы играем в поцелуйчики.

  А еще на необитаемом острове я целовалась с огромным бриллиантом.

  Старик Hugo уверял меня, что я целовалась с ним, но я уверена, что я целовала бриллиант". - Блондинка пошла по залам.

  Поцелуи повышают настроение.

  В подвале холодно, но принц, неожиданно для себя вспотел.

  Слишком много на него навалилось событий.

  В пляшущем пламени факелов он уже не мог различить остались ли пятна после сидения на троне на ягодицах блондинки, и это его злило.

  Возникло желание за волосы вытащить блондинку Virginie Albertine de Guettee из подвала, и в солнечном свете рассмотреть ее ягодицы.

  Принц, хотя и самоуверенный и избалованный, все же чувствовал, что подобное нельзя делать, иначе его имидж снизится до уровня имиджа простого старика короля.

  - Ты целовалась со стариком? - из груди принца вырвался стон раненой утки.

  Голос стал хриплым, как после пира с изрядным возлиянием вина.

  Принц не знал ревности, потому что ему девушки доставались свободно.

  Но ревность все равно появляется, независимо от того, знают о ней или не знают.

  "А где золото? Где драгоценные камни?" - Virginie Albertine de Guettee даже приподняла гобелен с изображением купающихся козлов.

  Искала рубины и сапфиры за гобеленом.

  Вопрос о поцелуях со стариком блондинка либо проигнорировала, либо слышала только то, что хотела.

  - Что золото мира? Что серебро и бриллианты?

  Они всего лишь природные ископаемые, редкие, но все же природные! - голос принца возвысился.

  Наконец, Casimiro сможет показать свое превосходство перед нагой дикаркой.

  Он научит ее уму. - Я собираю не золото, не рубины, не сапфиры с презренными бриллиантами.

  Мои сокровища это бесценные произведения искусства: картины, гобелены, статуэтки, изящные изделия настоящих мастеров.

  Только то, что выходит из-под руки человека, считается ценностью.