Сделайте мне новое лицо, зашейте раны.

  Впустите, я истекаю кровью". - Улыбнулась тем, что осталось от лица.

  "Ты корыстная воровка себе на уме, а не наша дочь.

  Да, мы знаем, что под засохшей коркой крови скрывается тело нашей дочери, - Отец пытался плевать в меня через решетку на двери, но слюна оставалась на железных прутьях. - Я импотент, но не дурак!" - последние слова произнесены с грустью.

  То, что меня прогонят из дома, меня не устраивало.

  - Рада, что вы под опухлостями после побоев увидели во мне свою дочь! - С великой радостью я зашипела, потому что из-за разбитых губ не могла визжать. - Почините мое лицо и увидите ослепительную улыбку.

  Каждое незамысловатое проявление любви греет душу". - Я попыталась камнем пробить дыру в двери.

  "Мне кажется, что у тебя не осталось достоинств, уличная воровка, - мама интимно прошептала. - Камень - тебе постель, навоз отныне - твоя подушка.

  Мы несчастливы, но когда ты отойдешь от нашего дома, то станем немножечко счастливее, потому что избавились от ворующей дочки.

  Что же касается мечты о свадьбе, то мы удочерим нашу служанку Patricia, перепишем на нее все свои богатства и отдадим ее замуж за принца.

  Надеемся, что увидим, наконец, счастливую семейную пару, в которой невеста не воровка". - Мама швырнула через решетку в меня тухлый томат.

  Я с благодарностью поймала расползающийся фрукт и приложила к синяку под глазом.

  "Мама, ваша Patricia толстая, и ей уже сто лет.

  Она любовница папы, твоего мужа.

  Я с грустью признаюсь, что в последнее время Patricia спала со всеми, а папе отказывала", - выдала папину тайну.

  "О том, что твой отец неудачник, знают все, - мама даже глазом не моргнула на мои откровения. - Когда я выходила за него замуж, то я знала, что меня ждет, а ждали меня его огромные капиталы.

  Уходи, воровка, или мы на тебя спустим собак и рабов!" - Мама на высокой ноте закончила разговор. - Нищенка воодушевилась, даже с треском расправила перебитый позвоночник. - Возможно, что Patricia уже съела моего отца.

  С тех пор я бродяжничаю, все меня бьют, гонят, смеются надо мной.

  Никто не называет меня лакомым кусочком, а все обзывают воровкой и бесстыдницей", - нищенка кокетливо тряхнула головкой, попыталась сморщить разбитый распухший нос, который раньше был носиком - не получилось.

  Тогда несчастная девушка послала нашей обожаемой блондинке Virginie воздушный поцелуй.

  "Никто больше не посмеет назвать тебя бесстыдницей, - Virginie написала на доске и показала нищенке. - Воровкой?

  Мы все воруем от жизни!

  Принимаем тебя на наш корабль в команду подружек!

  Только туфли тебе купим, и сразу отведем на корабль.

  У нас весело, мы играем с утра до ночи, целуемся, смеемся, дурачимся, делаем друг дружке массаж.

  И еще у нас на корабле есть обезьянка". - Наша обожаемая блондинка мило покачала головкой.

  Ни капли сочувствия в ее глазах, потому что сочувствие унижает.

  Зачем сочувствовать той, которую уже приняли равной.

  Уголки рта побитой растянулись в жизнерадостной улыбке.

  "Меня? Отверженную вы принимаете?

  Играть в поцелуйчики?

  Обезьянка? Веселье? - нищенка зарыдала.

  Соленые слезы разъедали ее подживающие раны. - Я не деловая девушка, поэтому вам пригожусь.

  Никогда не посмотрю на сторону", - нищенка в благодарность целовала колени Virginie Albertine de Guettee.

  Блондинка по-доброму, как подружке, протянула руку новой девушке в нашей команде.

  Взяла нищенку за руку, но не так, как брала умершего месье, а с надеждой.

  И, - Esmeralda отпила сок из высокого стакана, - нищенка сразу умерла.

  Она лежала рядом с тем, кто ее обижал при жизни.

  Нищенка не ругала его после смерти, и он не бил ее, когда умер.

  - Умерла от счастья! - На этот раз Perla не сомневалась.

  - Да, она застыла с подобием улыбки на разбитом лице.

  Virginie не должна была обрушивать сразу на бедную девушку все радости жизни.

  Сначала подготовили бы ее, слегка побили, унизили, как она привыкла.

  Умирающего от голода нельзя сразу кормить, иначе он умрет от заворота кишок.

  Кормят голодного постепенно, понемногу.

  Так и радость нужно дарить частями, а не сразу всю.

  Мы бы сделали вид, что из милости берем нищенку на корабль прислуживать нам, рабыней, а потом уже признались бы, что пошутили.

  У нас нет рабынь, мы все веселые подруги! - Esmeralda неожиданно быстро и остро поцеловала подружку в губы, вскочила и с задорным смехом побежала: - Догоняй!