- Смотрю на тебя и не могу заставить себя разозлиться, слишком ты красивая.

  Наверно, вы, красивые аристократки, выделяете особые вещества, которые мутят наш ум и заставляют вам поклоняться и подчиняться, - Bekker говорил не то, что задумал, поэтому ущипнул себя за нос, чтобы боль отвлекла от посторонних мыслей. - Ты улыбнулась, и я счастлив, потому что твоя улыбка только для меня одного.

  Я не питаю надежд, что ты меня полюбишь, возьмешь в мужья или станешь приветлива со мной.

  У мужчин после пятидесяти лет наступает отвратительная пора.

  Нас никто не любит, нами не восхищаются, нас не хотят видеть и не желают нас.

  И, чтобы мы не делали, положение не изменить.

  Единственное спасение - в деньгах.

  За деньги девушка будет рада видеть любого мужчину, даже престарелого.

  В том-то вся беда, что нас много, а денег у нас мало. - Bekker пришел выговориться, ему приятно, что он разговаривает с недоступной красавицей, даже давно растоптанное и задавленное чувство гордости за себя зашевелилось в нем. - Я буду любить тебя на расстоянии, без надежды на взаимность.

  Ты красавица, которая всем вокруг внушает чувство, что все из окружающих - самые ненужные люди на земле, а ты среди других - главная, особенная.

  И мужчины превращаются в идиотов, фантазируют, что когда-нибудь ты на них взглянешь.

  У меня даже кожа покрывается буграми, когда я думаю о тебе. - Bekker просунул руку сквозь прутья решетки, блондинка пальчиком дотронулась до крупных мурашек на его коже.

  Bekker взвыл от счастья, и в ту же минуту белый лев из ревности чуть не откусил ему руку.

  Блондинка засмеялась и захлопала в ладоши, сценка показалась ей забавной.

  - Ты смеешься надо мной, и это хорошо, - Bekker поцеловал каждый пальчик на спасенной руке. - Смотришь мне в глаза, а они еще пока целы, вороны не выклевали мне глаза.

  Я впитываю каждый твой вздох, каждое движение, а прикосновение твоих пальчиков считаю самым сокровенным, что может вообразить себе король псов.

  Нет, теперь не важно, какого я пола, главное, что я не ошибся, когда с трудностями пришел в зверинец.

  "Не боишься"? - блондинка написала и не стала разъяснять, чего должен бояться псарь.

  - Милосердная, ты само воплощение наивной нежной красоты, - Bekker встал на колени. - Никто не видел, как я входил в зверинец.

  А эти, - небрежный жест в сторону клеток с пленными рабами, изображающими животных, - они звери.

  Зверь много покажет глазами, но ничего не скажет.

  До сорока лет я еще ничего не боялся, потому что молодость не боится, а после пятидесяти лет уже ничего не боюсь, потому что старость уже ничего не боится.

  В детстве мои щеки часто горели от унижения, унижением я считал попрание моего человеческого достоинства.

  Теперь же я не вспыхиваю от унижения, потому что человеческого достоинства у меня нет, оттого его и не унизят.

  После восемнадцати лет я стал отдаляться от родных и близких, а после пятидесяти лет, от меня удалились все мои бывшие друзья и любовницы.

  За то, что я постарел, я не мог винить никого из девушек, зато я обвиняю вас во всем остальном: за то, что вы красивые и своей красотой дразните нас, что перестали замечать нас, позволяете себе в нашем присутствии быть неряшливыми, с избыточным весом, не следите за собой.

  А еще обвиняю вас за то, что вам все достается, а мы ничего не получаем даром.

  Впрочем, к тебе это не относится, потому что ты не девушка, ты нечто другое, - Bekker рукавом рубашки вытер слезы и высморкался в рукав.

  Он извлек из кармана изящное зеркальце и с наслаждением смотрел на свое изуродованное слезами лицо.

  Bekker упивался своим унижением перед блондинкой, хотя только что уверял ее, что его после пятидесяти лет невозможно унизить.

  Это другое унижение, сладкое, связанное с собственной никчемностью и уродством.

  - Я бы выпил с тобой вина, но не вижу в этом никаких перспектив для себя, - Bekker снова вытер слезы. - Я нуждаюсь в огромной любви, как в юности, хочу много золота.

  Я изучил все приемы плотской любви, научился готовить семейный ужин, открываю и закрываю рот, когда необходимо, но к чему все это?

  "Все мужчины хотят жениться на мне.

  Я никому не отказываю, но никто не успевает жениться.

  Хочешь - женись!" - Блондинка написала на доске и без улыбки показывала распорядителю на псарне.

  - Я? Взять в жены тебя? - Bekker икнул, посмотрел по сторонам - нет ли рядом призрака, которому блондинка написала. - Даже мечтать не смел.

  А то, о чем не мечтаешь, не сбывается.

  Высокая блондинка аристократка, загадочная, голая, недостижимая и я?

  Произошло чудо! - Bekker поднял лицо вверх, но не увидел солнечный луч, который, разумеется, не пробьется сквозь скалу.

  Блондинка молчала, она присела на солому и лениво откусила от виноградинки.

  Львы с пониманием смотрели на девушку.

  Казалось, что она забыла о своем предложении пожениться, все у нее просто, и из любой ситуации эта девушка выходит без затрат потери своего здоровья.