Но зато мадемуазели солдатки воспользовались дорогостоящими услугами цирюльника имперской армии.

  Новобранки стали дороже на сумму услуг парикмахерской. - Генерал замолчал и уставился на наши белые лакированные щегольские ботинки.

  Наступила резиновая пауза.

  Я почувствовала, как у меня между лопаток стекает пот.

  - По какому поводу праздник, девочки? - палец генерала указывал уже не на наши груди, а на ботинки.

  Бонни улыбнулась в ответ и пожала плечами.

  Почему-то я тоже, как и Бонни, перехотела перед генералом и его свитой рассказывать о наших подвигах.

  Слова "ботинки мы получили за убийство" разумно показались мне неуместными сейчас.

  - Рады стараться, - у меня всплыла фраза из фильма о бравых императорских разведчиках в джунглях Планеты Амазонка.

  Кажется, фильм назывался "Семнадцать мгновений весны", или "Тени исчезают в полдень".

  Старик генерал улыбнулся, погрозил мне и Бонни пальцем.

  На этом конфликт с белыми лакированными армейскими ботинками, к нашему огромному облегчению, истончился.

  - Пятнадцать минут на отхожее место, - генерал посмотрел на наручные часы. - Время сейчас - часы свободного сортира.

  После облегчения, вы должны написать тесты. - Генерал пошатнулся.

  Его сразу заботливо подхватили несколько пар рук. - Служите честно, не забывайте, что ваш отец - Император.

  - Туалет в армии по часам? - меня больше интересовал туалет, чем честная служба.

  - В армии все по уставу и по часам, - Розмари шутливо хлопнула меня ладошкой по попке.

  - Ай, осторожно, - я вскрикнула. - А, если бы ты случайно не туда пальцем попала?

  Взорвались бы мы вместе с моим ДНК,

  - А я и забыла, что вы заряжены против любви, - Розмари засмеялась.

  Я не поняла причину ее смеха.

  Тем более не поняла слова.

  Бонни состроила смешную мордочку.

  В коридоре нас ждал сюрприз.

  Туалет оказался один и без опознавательных знаков.

  - Я должна вместе с мужланами посещать комнату для припудривания носика? - голубая аватарка размахивала в ярости хвостом.

  - Будешь брезговать - наложишь в штаны, хотя ты голая, - словно из-под земли появился военный Судзуки.

  Он собирается с нами в один туалет? - У меня слабый желудок, и я знаю ужас, когда он начинает бунтовать.

  От начала первого позыва до неконтролируемых действий у меня проходит не больше пяти минут.

  И, если за это время я не найду подходящее место для опорожнения кишечника, то он сам опорожнится там, где считает нужным. - Судзуки рассказывал о своем кишечнике вдохновенно, как о любимой невесте.

  К сожалению, в коридоре тесно, поэтому мы никуда не могли ускользнуть от рассказчика. - Где я только не гадил: в парках около озер, на площадях за памятниками и монументами, между машин на стоянке, за колесом рейсового автобуса на остановке, в...

  - Я знаю, где ты не гадил, военный, - неожиданно подала голос политическая. - Ты не присаживался и не спускал свои штаны около Императора. - Политическая революционерка заморозила взглядом излишне разговорчивого и озабоченного военного.

  На этот раз мы все порадовались, что скользкой темой политическая испугала разошедшегося военного.

  Цирюльник же не хочет, чтобы кто-то вспомнил этот разговор, где упоминался он со спущенными штанами и Император рядом.

  Сильный пол оккупировал сортир первыми.

  Мы - слабые девушки - ждали, когда освободятся кабинке в туалете.

  - Ну и воняет здесь, - воскликнула Белла, - хуже, чем в сером тумане на гнилом болоте.

  - Солдат не должен быть брезгливым, - девичий голос донесся со смешком из кабинки. - Матильда бы нашла подтверждение в Уставе или Своде Законов.

  - Интересно, а светлая личность наш Император, какает? - политическая ухмыльнулась. - Император по своему положению равен богу, или даже выше бога.

  А боги, как мне известно из уроков рисования, не какают. - Политическая своими опасными рассуждениями быстро нас разогнала.

  Мы постарались как можно быстрее освободиться от туалета и от общества политической.

  Нас ввели в просторную комнату со столами и скамьями.

  На возвышении кафедры сидел пожилой военный в очках с толстыми линзами.

  - Профессор, - Бонни с благоговеньем произнесла и для закрепления восторга легко ущипнула меня за ляжку.

  - Я поняла, что в имперской армии все военные - от парикмахера до профессора и уборщика туалетов, - я восторг подруги по поводу профессора не разделяла. - Империя свой мир, в который не пускают штатских.

  - Настоящий профессор, - глаза Бонни сияли.

  Она никак не могла успокоиться.