Все - я теперь вечно здоровая и до демобилизации пригодная.

  Оказалось, что я рано расслабилась.

  - С Натуры натурщица? - старичок за соседним столом проснулся. - Точно натурщица с Натуры?

  - Точно с Натуры! - Я не понимала, что дедушка военный хочет.

  - Докажи!

  - Что доказать?

  - Докажи, что ты с Натуры, мадемуазель.

  - Разве не видно, что я с Натуры и мадемуазель?

  - Встань!

  - Я стою!

  - Не так встань.

  - А как встать?

  - Как Зубейда вставала.

  - Задом к вам?

  - Задом ко мне.

  - Наклониться?

  - Наклонись.

  - Развести ягодицы в стороны? - Я недоумевала.

  Но лишних вопросов не задавала, потому что вопросы грозили карцером.

  - Не ягодицы разведи в стороны, а лепестки.

  - Лепестки?

  - Лепестки.

  - Эти?

  - Эти.

  - Так?

  - Так.

  - Все?

  - Да, действительно, ты с Натуры, - старичок успокоился.

  Я поняла, что он из военной разведки.

  Делает вид, что спит, а сам все подмечает.

  Вот и засомневался, что я с Натуры.

  Или я ошибаюсь, и у старичка другие цели были.

  Зачем ему нужно было, чтобы я вставала, показывала ему зад, наклонялась и раздвигала свои лепестки?

  - Прелестно, прелестно, - старик снова уронил голову на стол и захрапел.

  Он проспал Бонни, поэтому не заставил ее доказывать, что она тоже, как и я, с Натуры.

  После медкомиссии и так называемых тестов на здоровье, дело пошло быстрее и веселее.

  Нам выдали сухой армейский паек под номером 7.

  На каждом пакете стояла цифра 7.

  На банке с олениной - 7, на пакетике с картофельным хлебом 7, на бутылке воды - 7.

  - Интересно, как выглядят сухие пайки под другими номерами, - Розмари дернула за крышку банки.

  - Мне все равно, - отозвалась девушка в платье с ромашками по белому полю. - Лишь бы убили скорее. - Девушка приложила пальцы к вискам.

  - Неси подушку, я тебя подушкой задушу, если хочешь умереть, - аватарка предложила свои услуги несчастной. - У меня руки сильные, не вырвешься! - По синему выражению синего лица аватарки непонятно - шутит ли она, либо всерьез предлагает помочь девочке со смертью.

  - Если умирать, то умирать во славу Императора, - сразу отозвалась Матильда, которую ее дедушка контузил Сводом Законов.

  Она закатила глаза, начала цитировать по памяти: - Когда августейшая особа приближается к месту казни, то преступник, заключённый в кандалы, должен вытянуться по стойке Смирно и славить Императора, пока его не казнят.

  - Кого казнят? - политическая даже подняла голову от банки с олениной. - Императора казнят?

  - Как может приговорённый к казни вытянуться? - Белла докуривала окурок. - Перед казнью обязательно пытают до потери возможности стоять на ногах.

  Часто вырывают язык, чтобы приговоренный к смерти, потому что ему уже терять нечего, не сказал гадость об Императоре.

  Без языка и с переломанными во многих местах ногами невозможно стоять по стойке Смирно и славить Императора.

  - Сволочи, - Розмари вскрикнула и отдернула руку от банки с олениной.

  - Император сволочь? - политическая во всем видела плохое для нашего Императора.

  Она мне очень и очень не нравилась.

  Ну, ненавидь, кого хочешь, но в сторонке, вдали от других, не мешай обедать.

  - Вы сволочи все, - Розмари, будто услышала мои мысли.

  Она размахивала окровавленным пальцем.

  С него слетали крупные капли крови.- Сволочи со своими дурацкими разговорами.

  Одна умереть пожелала во время обеда.

  Другая с готовностью хочет ее задушить - опять же во время обеда.

  Третья Императора славит.

  Четвертая Императора проклинает.

  Но никто, слышите, девочки, никто не подумал о том, что нам на обед не выдали сигареты.