Но не подозревают, что родители подкупают начальников, чтобы не гоняли и не придирались к их сынку, подкупают солдат - чтобы дружили с их сыночком, подкупят комиссаров, чтобы награждали медалями и орденами за так называемое проявление героизма.

  Сынок олигарха возвращается домой целый и невредимый, с орденами, медалями, в звании офицера.

  При этом доказывает всем, особенно инвалидам калекам, у которых родители не олигархи, что армия - прекрасное место для прогулок.

  - Больше линкора, - рыжий заржал.

  Друзья подхватили его задорный жизнеутверждающий смех.

  - А что у тебя больше линкора? Дом?

  - Нет, но ты сама понимаешь.

  - Не понимаю, - я теперь уже подозревала, что парень просто выбрал меня в качестве мишени для шуток.

  - Голая, а не понимаешь.

  - На нашей Натуре все голые, так велят жрецы, - я пожала плечами.

  - И парни голые?

  - И парни.

  - Тогда должна понимать.

  - Что я должна и кому?

  - Себе должна.

  - Себе я должна, а тебе ничего не должна.

  - Вообщем, у меня этот, - рыжий со сдавленным смехом похлопал себя по штанам спереди. - Этот больше линкора.

  - Ах, этот, - я догадалась, но только не понимаю, почему столько нездорового интереса. - Пенис, значит?

  Если твой пенис больше линкора то почему ты не летаешь на своем пенисе? - Шутка удалась.

  Теперь рыжий стал мишенью для шуток.

  На меня новобранцы смотрели уже не так, как вначале, когда я с неба свалилась.

  - Ты пульс ему щупала? - капрал Брамс за моей спиной допрашивал Бонни о своем брате. - Бывает, что даже пульс не прощупывается, особенно после отравления, а человек живой.

  - Господин капрал, у сержанта Брамса изо рта шла синяя пена, он сам посинел, а потом пятневеть начал, - я убавила скорость и оказалась рядом с капралом. - Ваш брат мертвее мертвых.

  Даже, если бы он не умер от яда, то его все равно бы косморазведчики застрелили.

  Они ликвидировали всех оставшихся в живых.

  - Хорошая новость, - капрал Брамс не опечалился, узнав о смерти родного брата, а, наоборот, обрадовался. - Вы принесли мне отличную новость, солдатки, за это я выпью. - Капрал Брамс достал из-за пазухи зеленую фляжку и щедро приложился к ней.

  Некоторые парни с завистью следили за кадыком капрала.

  - Дон сержант, что же хорошего, что вашего брата убили? - я даже рассердилась на капрала за его бессердечие.

  - В том хорошее, солдат Джейн, что моего брата убили, что теперь его нет, - капрал Брамс рукавом вытер усы. - Мы с детства враждовали, боролись за любовь нашей матери.

  Наша мать - Балерина Большого Имперского театра - красавица из красавиц.

  Но самое главное, что она прекрасно знала, что красавица.

  Поэтому невзлюбила меня сразу, как только родила.

  Она называла меня лопоухим уродом, потому что мои уши торчали чуть больше, чем у брата.

  С рождения и повелось - все лучшее доставалось моему брату.

  Игрушки, одежда, еда, кружки.

  Даже в разные военные училища нас мама отправила.

  Меня нелюбимого - на капрала, а ее любимого сыночка - на сержанта.

  И дом она завещала моему братцу. - Капрал Брамс вытер рукавом набежавшую слезу. - Но справедливость восторжествовала.

  Теперь дом достанется мне, только мне.

  Выйду в отставку и заживу, как человек.

  - Дон сержант, а сейчас вы живете, не как человек? - Я облизнула губки.

  - Нет, сейчас я живу, как военный, и доволен своей работой, - капрал Брамс пребывал настолько в благодушном настроении - алкоголь, смерть брата, неожиданно свалившееся наследство в виде дома - что не указывал мне и Бонни на наши ошибки, которых, мы, наверно, в вопросах наделали - тьму! - Все по местам! - В трюме линкора капрал Брамс обрел командный голос.

  - Господин капрал, мы не можем сесть, - я жалобно проблеяла.

  - Надрали вам задницы на Эвкалипте, поэтому не способны теперь сидеть? - ну, ни сочувствия в капрале, ни вежливости, ни такта.

  - Синьор капрал, нам задницы не надирали ни на Эвкалипте, ни нигде, - я надула губки в ответ на грубость капрала. - Нам нельзя надирать задницы, потому что мы с Натуры.

  - Вот поэтому, что мы с Натуры, нам нужно подкладывать под попки прокладки, чтобы не испачкаться, - слова Бонни потонули во всеобщем здоровом ржаче.

  - Что смешного? - я выпятила грудки.

  Хотя после того, как они увеличились на Эвкалипте, уже не грудки, а груди - груди звучат гордо. - Прочитайте о наших законах Натуры, потом ржите.

  - Я тоже смеюсь, солдат Джейн, - капрал Брамс глотнул из фляжки. - Ты называешь мой смех ржачем?