Подумав так, она сбросила полотенце и стала натягивать сорочку на ещё мокрое тело. Но насмешек в свой адрес Амели не услышала. Похоже, Джин и правда ушёл.

***

– Амели, сколько можно тебя ждать? Ты всегда помогаешь накрывать на стол к обеду, но сегодня посмела опоздать, – голос тёти звучал холодно и сдержанно. Но Мел не могло это обмануть. Похоже, женщина в гневе. А это может обернуться новым наказанием.

– Простите меня, тётя, – опустила голову Амели, – признаю свою ошибку. Я слишком медлительна.

– Тогда приберёшь в моей комнате после обеда и почитаешь мне вслух, – с некоторой досадой объявила тётя, не ожидавшая такого стремительного раскаяния.

– Я бы выкинул все её книги. Девице они без надобности. Амели нужно думать о том, чтобы выйти замуж, а не о каких-то книгах… – вмешался тучный мужчина, сидевший во главе стола.

– Но, дорогой, книги безвредны… И мне так приятно слушать, как она читает, – растерялась тётя Амели.

– Валенсия, твоё мнение мне известно, и оно меня не интересует. Женщине нужна крепкая спина, за которой она могла бы спрятаться. И, желательно, чтобы избранник, обладал тугим кошельком. Мы немало потратили на племянницу за то время, что она живёт у нас.

– Но она – дочь моей дорогой покойной сестры…Её присутствие в этом доме – большое утешение, ведь своих детей у нас нет, – возразила тётя, однако в её голосе не слышалось и капли любви.

Амели вздохнула, вспомнив, что служанки рассказывали, что сёстры никогда не ладили, и даже соперничали, когда дело касалось сердечных привязанностей.

– Это не отменяет того, что она уже совершеннолетняя, и нужно подумать о её будущем. Наш дальний сосед, лорд Клифорд, например, чем не кандидат в мужья? Деньги есть, да говорят, и не малые. Земля – тоже.

– Но он никуда не выезжает из своего поместья. Ходят слухи, что он – насквозь больной или уродливый. Я бы хотела, чтобы нашу воспитанницу представили ко двору, а не запирали в четырёх стенах.

– Скажи лучше, что хочешь с помощью Амели сама выбраться из этой глуши! – сердито отозвался дядя, – ты же знаешь, как я люблю своё поместье. Здесь каждый кустик мне с детства знаком, каждая тропинка в лесу изучена! Нет, я найду Мел такого супруга, который никак не отвлечёт нас от спокойной жизни.

– Но, что, если он мне не понравится? А, может, я вообще не хочу замуж! – неожиданно стукнула ладонью по столу Амели. В голове мелькнул образ Джина, плескавшегося в её ванной. – Что, если мне уже кто-то нравится?

– Это не имеет значения, – отрезал дядя. – Мы – твои опекуны и вправе распоряжаться твоей судьбой. Тем более, что я уже отправил лорду Эдварду Клифорду письмо с просьбой приехать к нам на ужин. Сегодня или завтра мы будем иметь счастье принимать его.

– Дядя, вы не можете со мной так поступать! Разве можно решать всё без меня?!

– Если не хочешь сегодня ночевать в погребе, то немедленно убирайся в свою комнату. Видно, ты так и не усвоила урок, девчонка, что меня лучше не злить! Мне не трудно выбросить из дома твою служанку вместе со старой кошкой. А потом запереть тебя в одиночестве, пока ты не образумишься.

Амели выбежала из-за стола, смахнув на пол тарелку с недоеденной запеканкой. Она глотала горькие слезы. Впервые она чувствовала, что дядя серьёзен настолько, что не свернёт с выбранного пути. Её могут выдать замуж за Клифорда уже в этом месяце. Дядя превыше всего ценит выгодные сделки, заключённые без промедления. Вероятно, он уже давно намекал соседу о своей юной племяннице и получил одобрение – вот почему он уверен в том, что вопрос решён.

Амели, точно вихрь, ворвалась в свою комнату, даже не заметив, что от одного её взгляда малиновые гладиолусы в вазе увяли. Девушка в бессильной ярости сбросила со стола фарфоровые статуэтки и вдруг услышала щелчок за спиной.

Она повернулась и подбежала к двери, но было поздно. Дверь в её комнату заперли.

– Амели, дорогая, мне жаль так с тобой обращаться, но муж не видит иной возможности образумить тебя. Придётся тебе посидеть под замком до самого приезда лорда Клифорда. И не думай бить ценный фарфор. Если ты не понравишься жениху, некому будет возместить эти расходы. Тебя придётся выйти в поле и отработать стоимость каждой вещи.

– Тётя Валенсия! Вы же можете уговорить дядю немного подумать. К чему так спешить, когда решается моя судьба? Прошу вас, тетя!

– Дочка, так ведь я только о тебе и думаю. Что будет с тобой, если с нами, не дай Небо, что-то случится. Тебе понадобиться сильный защитник.

– Вы лжёте. Мне кажется, что вы давно мечтаете избавиться от меня. Я – обуза для вас, вы меня не любите и никогда не любили.

В коридоре позвенели ключами. Тётя вдруг рассмеялась:

– Ну, если ты и сама всё понимаешь, так даже лучше. Сколько можно оставаться приживалкой в чужом доме? Сколько ещё я должна тебя терпеть только потому, что моя сестра была твоей матерью? Как любящая тетя, я должна пристроить тебя в хорошие руки, пока ты молода и красива. Так что посиди в тишине, Амели, приведи мысли в порядок. Тебе полезно.

Раздался звук удаляющихся шагов. Тётя решила на сегодня закончить разговор.

А Амели вдруг пожалела, что Джин пробрался к ней в ванную, а не в комнату. Как же она сможет прийти к нему на озеро, если отныне заперта в четырёх стенах!

Девушка попробовала читать, потом немного вышивала, но всё валилось из рук при одной мысли, что родственники хотят заставить её выйти замуж за незнакомца. Ей сейчас нужен совет от Джина, что делать дальше. Других друзей у неё нет. Служанки до смерти бояться рассердить тётю, так что помощи от них ждать не приходится.

Да и не привыкла Амели доверять кому-то в этом доме. Здесь за каждой стеной скрывались чужие уши.

Хмурая служанка принесла ужин поздним вечером, когда Амели надоело ждать.

– Лорд Клифорд приедет завтра. Сегодня леди Валенсия просит вас остаться в комнате. Говорит, что вам полезно побыть одной и подумать о жизни перед приездом важного гостя.

Амели подхватила с блюда сразу два пирожка с рисом одной рукой, другой взяла стакан с мятным чаем, и принялась за еду.

– Ммм, Черети, а ты не слышала, что там болтают об этом лорде, который завтра собирается к нам в гости?

– Нет, госпожа… Только… – запнулась служанка.

– Что? Говори, не томи!

– Но, то лишь досужие сплетни, госпожа.

– Я хочу знать, что именно про него говорят. Обещаю, что ничего не расскажу тете.

– Говорят, он жестокий человек. Сказывают, будто забил до смерти слугу своего покойного отца… – служанка замолчала, опустив глаза в пол.

– И такого мужа хочет для меня дядя?! – Амели без сил рухнула на кровать.

В это время служанка заметила вазу с засохшими цветами:

– Как странно, я поставила свежие цветы в воду несколько часов назад!

Амели, проследив за её взглядом, поёжилась. С детства она замечала, что с ней происходят какие-то странности, когда дело касается растений. Словно её настроение влияет на их состояние. Так, в хорошем расположении духа, она может одним прикосновением заставить зазеленеть засохшую ветку. Зато, стоило Амели расстроиться, как цветы увядали. Девушка не знала, откуда этот дар. Она даже Джину не признавалась в нём, надеясь, что однажды сможет стать обычным человеком.

Отбросив мысли о том, откуда у неё способности, которые простой люд может посчитать темными, Амели отпустила служанку. Переодевшись в лёгкую ночную рубашку, девушка заползла под одеяло и увидела странный сон.

…Ей снилось, что молодой человек лет двадцати, кареглазый, темноволосый и худощавый взбирается по высокому дереву вишни. К его шее привязана верёвка, на которой крепится корзинка для ягод. Сначала Амели видела парня со стороны, а потом словно попала в его тело.

Она тянулась за ягодами и осторожно срывала их, одну за другой, наслаждаясь лёгким ветерком и ласковым солнцем, согревающим плечи. Неизвестный юноша собирал вишню с таким удовольствием, что Амели ощущала его радость. А когда незнакомец сам съел несколько ягод, Амели показалось, словно она сама пропиталась вишнёвым соком. А потом и вишня, и юноша пропали.