– Это не просто подвеска, а медальон, – сказал папа. – Там внутри волос из гривы Космоса. Тот самый волос, который открыл нам дверь в джунгли. Я подумал, тебе понравится. Не знаю, сможем ли мы вернуться туда…

– Мне очень понравилось! Спасибо. – Лотти обняла папу, и он бережно застегнул тонкую цепочку у нее на шее.

– Давай дальше! Дальше! – пропищал Фред, приплясывая на месте.

Мама в пару к цепочке с единорогом подарила Лотти серебряный браслет (и Лотти подумала, что это здорово – значит, мама с папой выбирали подарок вместе). Руби – совершенно роскошный бархатный шарф, фиолетовый в тонкую серебряную полоску. Дядя Джек – толстую книгу о скорпионах. Лотти подумала, что он наверняка хотел оставить эту книгу себе. Ариадна тоже подарила книгу: большую, в красной кожаной обложке с тисненой надписью «МОИ ЗАКЛИНАНИЯ». Но внутри были только чистые страницы.

– Ты запишешь сюда заклинания, которые составишь сама, – улыбнулась Ариадна, увидев недоуменное лицо Лотти. – Это будет следующий этап твоего обучения: составление и отработка заклинаний.

Софи подтолкнула поближе к Лотти маленький сверток. Она делала вид, будто ей совершенно все равно, как будет воспринят ее подарок, но при этом украдкой поглядывала на Лотти. Сверток был без ленточки и без скотча, и Лотти подумала, что Софи заворачивала подарок сама и с ее короткими лапами это наверняка было непросто.

– Ой, Софи! – воскликнула Лотти, достав из обертки крошечный портрет таксы в золоченой рамке. Не совсем Софи – у нарисованной таксы нос был чуть длиннее, – но очень похожей.

– Моя бабушка, – сказала Софи, подставив Лотти макушку для поцелуя. – Это очень старинный и ценный портрет. Береги его, ладно?

– Конечно, я буду его беречь.

Дэнни презрительно фыркнул, и Лотти удивленно обернулась к нему. Софи сердито нахмурилась:

– Ты хотел что-то сказать, Дэниэл?

– У тебя есть подарок для Лотти, Дэнни? – быстро спросил дядя Джек, пытаясь разрядить обстановку.

– Нет, – проговорил Дэнни со злостью в голосе. – Зачем ей подарки? У нее и так все есть. – Он резко поднялся из-за стола и, схватив Септимуса, своего черного крысюка, выбежал из кухни, громко хлопнув дверью.

Все растерянно переглянулись, но не сказали ни слова.

– Еще подарки! – наконец пропищал Фред, нарушив затянувшееся молчание.

– Да! Да! Теперь наша очередь! – подхватили остальные мышата.

Фред спрыгнул со стола и скрылся среди своих взволнованных сородичей, столпившихся на полу у буфета. Лотти услышала, как он шепчет:

– Быстрее! Быстрее! Нет, не так туго! Мне нечем дышать! Да, вот так хорошо!

Толпа мышей расступилась, и Фред несмело вышел вперед. Он был опоясан красной атласной лентой, завязанной большим бантом. Его усы легонько подрагивали от застенчивости.

– Вот наш подарок, – выпалил он. – Это я!

Софи презрительно фыркнула:

– Что за глупости?!

Мыши возмущенно запищали:

– И вовсе не глупости!

– Да как она смеет?!

– А чего еще ждать от собаки!

Лотти наклонилась и протянула руку, чтобы Фред смог забраться к ней на ладонь. Мышонок весь дрожал от смущения.

– Ты очень красивый, – сказала Лотти и кончиком пальца погладила Фреда по голове. Ей хотелось сказать ему, что она его любит и ей очень приятно, что он захотел стать ее мышонком. Но она чувствовала, что Софи буквально кипит от злости.

«Он просто мышонок, Софи…»

«Вот именно!»

«Он не хочет стать моим фамильяром. У меня уже есть фамильяр – это ты. И что я, по-твоему, должна сделать? Сказать ему «Ты мне не нужен»? Я не хочу его обижать».

«Он такой хитренький…»

«Нельзя его обижать!»

Лотти почувствовала, как мягкий, бархатно-шоколадный голос Софи затихает в ее голове и остается только холодный шепот:

«Да, наверное».

Лотти украдкой взглянула на Софи. Та сидела за столом, положив голову на передние лапы, и уныло глядела на сахарную розочку на куске торта у себя на тарелке. Лотти было больно на это смотреть. Она знала, что Софи очень ревнивая. Однажды она даже убежала из дома, когда ей показалось, что Лотти любит кролика Барни больше, чем ее.

«Софи, пожалуйста, не сердись на меня!»

Софи легонько тряхнула ушами, но даже не посмотрела на Лотти.

«Софи, ты знаешь, что тебя я люблю больше всех!»

Такса дернула хвостом и все-таки взглянула на Лотти:

«Больше этого мелкого розового недоразумения? Тебе же так нравится розовый цвет».

«Мне нравится Фред. Он мой друг. Но он не ты, и вообще… Ты сама знаешь. Ты просто хочешь, чтобы я это сказала, да? Что ты моя самая любимая на свете собака? И что лучше тебя никого нет? Так нечестно, Софи».

Софи прикрыла лапами пасть, пряча улыбку:

«Я просто хотела удостовериться, вот и все. Скажи этой розовой мелочи, что ему не идет красный цвет. И помни, Лотти, что ты МОЯ».

Лотти почувствовала, как усы Фреда щекочут ей пальцы. Мышонок сердито смотрел на нее, сверкая черными глазками-бусинками.

– Извини, – сказала ему Лотти, – я просто…

– Эта собака вертит тобой как хочет, Лотти, – пробурчал Фред. – Ты спрашивала у нее разрешения. И не пытайся это отрицать!

– Скажи спасибо, что Лоттин фамильяр не кошка. – Табита бесшумно спрыгнула с плеча Ариадны и прошла по столу, осторожно обходя горящие свечи. – Я бы не подпустила к Ариадне мышей.

– Кошки ужасно ревнивые. Это общеизвестно. – Софи снова выпрямилась за столом. При мысли о перепалке с Табитой ее глаза заблестели. Они недолюбливали друг друга, как и положено кошке с собакой.

– Прекратите. Давайте не ссориться в мой день рождения, – сказала Лотти и позволила Фреду забраться на фиолетовый шарф, который ей подарила Руби. Она прямо чувствовала, как мышонок светится от удовольствия, зарывшись в складки шарфа у нее на плече. Судя по тому, как скривилась Табита, Фред наверняка показал ей язык.

– Ну как, хорошо мы справили твой день рождения? – спросила мама, когда пришла пожелать Лотти спокойной ночи.

– Очень хорошо, – улыбнулась Лотти, прикоснувшись к цепочке с подвеской-единорогом у себя на шее. – Первый на моей памяти день рождения, который я справила с тобой и с папой.

Мама кивнула и присела на краешек Лоттиной кровати:

– Для меня это тоже особенный день. – Она на секунду умолкла и тихо добавила: – У меня для тебя есть еще один подарок.

Лотти радостно села на постели. Но в руках у мамы не было никаких свертков.

Мама улыбнулась:

– Этот подарок нельзя завернуть в бумагу. Я просто хотела тебе сказать: я подумала и решила, что мы останемся в Нитербридже.

– Правда?! А как же твоя работа? Ты говорила, что здесь тебе будет трудно найти работу.

Мама кивнула:

– Да. И я пока не нашла ничего подходящего. Но с тех пор как мы побывали в том волшебном лесу, мне кажется, я стала больше понимать о магии в тебе. Нельзя увозить тебя от всех этих чудес, тем более теперь, когда вернулся папа. И я не хочу оставлять тебя и возвращаться на старую работу. Там, во Франции, мне без тебя было плохо.

Лотти очень надеялась, что есть еще одна причина, по которой маме не хочется уезжать из Нитербриджа: чтобы не расставаться с папой. Она так волновалась… Ей так хотелось узнать, что решат родители! Будут ли они снова вместе? Но она боялась об этом спрашивать: а вдруг они скажут, что нет, они слишком долго пробыли в разлуке и стали чужими друг другу.

– А где мы будем жить? – шепотом спросила Лотти.

Софи заерзала на кровати, подобралась к Лоттиной маме и положила голову ей на колени.

– Давайте жить здесь, – пробормотала она.

– Я говорила об этом с Джеком, и вроде бы он не против, – сказала мама, водя пальцем по узорам у себя на юбке. – Хотя, конечно, это не идеальный вариант – папе приходится спать на полу в кабинете…

Мама умолкла, рассеянно глядя куда-то в пространство. Лотти с надеждой смотрела на нее и ждала, что она скажет дальше. Но мама лишь улыбнулась, тряхнув головой: