Я устала, и Джессика не помогает мне. Мне нравится с ней видеться, заниматься сексом, проводить сессии. Мне греет душу, что я ей нравлюсь даже больше, чем она мне. Но после каждой встречи с ней я только больше устаю. Она веселая, шумная, активная. А мне иногда нужны тишина и спокойствие в горячих объятиях, а не очередной концерт, вечер в клубе, или просмотр премьеры нового фильма. Почему нельзя просто полежать в постели, поболтать немного, отлюбить друг друга, и всё! Мне этого для отдыха хватит. Но опять же, она слишком активная. Еще и задает слишком много вопросов. И поэтому, когда она ушла, я лишь облегченно выдохнула, и приняла решение, не заводить серьезных отношений. Искать любовь всей жизни не хочу, а для секса можно завести любовника или любовницу.

Когда я пригласила Руслана погостить, я не особо парилась по тому поводу, что когда-то у нас был умопомрачительный секс. Я перешагнула это, и живу дальше, не зацикливаясь. Да, было хорошо, но сейчас мы просто друзья. Так зачем всё усложнять? Хорошо, что Руслан это тоже понимает, и никогда не заводит разговор о наших горизонтальных отношениях. Умный мужик. Друг хороший. Собеседник интересный. Много лишнего не спрашивает. А мне больше и не надо.

Встретила его в аэропорту и еще раз убедилась, что он тот еще красавец. Но это не та внешность, о которой пишут в модных журналах, и какую описывают в романтичных любовных романах. Это какая-то внутренняя красота. Харизма. По стандарту, его внешность обычная. Но я вижу в этой внешности первобытную силу. Он как вождь племени, умнее остальных, лучше остальных, и при этом сам об этом не подозревает.

Мне всегда было тяжело говорить на откровенные темы. Я со своими лучшими друзьями не поднимала тему, которую подняла с ним. Любовь. С другими это звучало бы, как бредни слишком романтичной личности, а с ним это звучит так, как будто мы бизнес по обработке нефти обсуждаем. Он не воспринял мои слова поверхностно, а вникнул в них. И даже высказал своё мнение.

— Вообще, когда у меня были какие-то длительные отношения с девушками, то есть дольше месяца, я никогда не задумывался, какие я чувства к ним испытываю. Нравится — мы вместе, не нравится — мы расходимся. Я никогда не задумывался, почему она мне нравится, почему перестала. Что она сделала, что бы начать раздражать меня? Может она изначально это делала, но теперь мне это надоело? Поэтому, наверное, у меня и не было никогда нормальных серьезных отношений. Да и вообще я считаю, что проблемы в любовных отношениях у других людей именно потому, что они не думают о них. Нет, они думают. Поверхностно. Но редко кто задумывается на эту тему глубоко и серьезно. И в итоге люди не задумываются, что они могут сделать что-то, что навредит их отношениям, или например что их партнер делает изначально что-то, что не нравится партнеру. Может они вообще друг друга бесят, и не хотят быть вместе, а любое раздражение списывают на усталость. Но они не задумываются над тем, что им просто некомфортно друг с другом. Вот и живут в неведении, изменяют, обижают, и говорят что любят, даже не подозревая, что нагло врут. В общем, если коротко, то проблема людей в том, что они не задумываются над этим, а просто живут. А иногда включить мозги очень даже полезно.

Я полностью согласна с его словами. Мы не думаем, над тем, что делаем и чувствуем, а потом виним кого угодно, но не свою глупость.

После вечера откровений у бассейна общаться нам стало легче, наверное. Хотя и так было отлично. Но теперь мы как будто понимаем друг друга на совершенно новом уровне, и скажите, как это может не радовать?

На следующий день я как обычно проснулась в шесть утра, пошла на пробежку с Люци, потренировалась в зале, приняла душ, приготовила завтрак. Всё это время я думала, чем заняться ближайшие три дня. Через три дня Руслан уедет, я снова запрусь в мастерской с перерывами на секс, и вряд ли скоро позволю себе снова отдохнуть.

Когда последний блин упал со сковородки на тарелку, ровно в восемь вошел на кухню Руслан. Налила нам кофе, достала из холодильника джем, и мы вместе сели завтракать.

— Чем займемся сегодня?

— Предлагаю побездельничать, и сходить на пляж позагорать

— На счет безделья — я только за, позагорать — это ты сам. Я, конечно, люблю пляжи и все такое, но вечером, когда солнце почти зашло за горизонт. У меня кожа нежная, поэтому я избегаю прямых лучей, дабы не сгореть.

— Тогда давай вечером. Так даже интереснее.

— Вот и отлично. А до вечера давай что-нибудь посмотрим. А то в домашнем кинотеатре я была только раз, и то — смотрела аниме — улыбнулась я

Весь день мы смотрели с ним боевики, смеялись над игрой актеров, обсуждали неправдоподобность, и возмущались тому, как бездарно всё снято. В общем, было весело. Прерывались мы только на перекус. И я на пятнадцать минут отлучалась, что бы дать распоряжения экономке, что приходит убирать пару раз в неделю. Иногда нам настойчиво мешал Люцифер, требуя, чтобы с ним поиграли. Руслан развлекал его, не отрываясь от фильма. В общем, все были довольны.

В семь вечера мы собрались на пляж, и пока доехали до моего любимого места, солнце как-раз почти село. А когда мы разделись, чтобы пойти в воду, и увидела Руслана полуобнаженным, на меня вдруг нахлынуло вдохновение, и я захотела его нарисовать.

— Слушай, Рус. У тебя такое красивое тело. Можно я тебя нарисую? — спросила я спокойно, когда мы уже спокойно качались на волнах океана.

— Почему нет — ответ его короткий. Как хорошо. Четко, по существу.

Руслан

Надо же, она спросила, можно ли нарисовать меня. А я, честно говоря, даже рад, что она хочет нарисовать конкретно меня.

На следующий день, после завтрака, Оля принесла из мастерской в гостинную большой мольберт, уложила меня в одних трусах на диван, расставила руки, ноги, голову как ей надо и сразу села за мольберт. Позу она выбрала удобную, поэтому пока она сосредоточенно водила карандашом на бумаге, я без труда мог спокойно лежать и не двигаться.

Несколько часов я смотрел на её сосредоточенное лицо, и не мог отвести глаз, иногда забывая моргать. Она выглядела красиво в белой домашней рубашке и домашних шортах. Волосы, собранные в небрежный пучок, нахмуренные брови, и высунутый язык выглядели и смешно и мило.

Через несколько часов Оля, наконец, оторвалась от мольберта, и разрешила мне двигаться. Я хочу подойти к ней, и посмотреть, как получилось, но она не позволила, со словами

— Мне нужно посмотреть на рисунок через пол часа, свежим взглядом, так сказать. А пока что, пойдем поедим.

Оля по-быстрому приготовила пасту, мы съели наш поздний обед, и я до сих пор ходил в одних трусах, не заботясь, о своём внешнем виде. Я несколько часов так перед ней лежал, и она рассмотрела каждый миллиметр моего тела, так что я думаю, это никого не смущает.

Когда я взглянул на рисунок, то сначала даже не узнал самого себя. Она как будто перенесла на картину не мой внешний вид, а моё душевное состояние. В моей позе и моем взгляде читались открытые грусть и печаль.

Уже год я маринуюсь в собственных чувствах, и жду, когда подвернется возможность признаться ей в своей любви. Даже мой друг сказал, что мне просто нужно поговорить с ней об этом. Но я боюсь. Ну, признаюсь я ей, и она тупо на меня разозлится и прогонит меня, и в итоге я потеряю даже дружбу с ней.

А после откровенных разговоров у бассейна, она четко дала понять, что ей не нужны ничьи чувства, и никакие серьезные отношения. Она словно та маленькая птичка колибри. Вечно в полете, никогда не спускается на землю. Её активность, движение, стремление к чему-то большему сбивают с толку. Каждый день можно ждать от неё чего-то нового, что, несомненно, тебя удивит. Она такая же недоступная, как жильё в этом элитном районе для обычных людей.

После того, как удостоверилась в идеальности картины, Оля неожиданно предложила

— Давай сходим на стриптиз!

Ну, я же говорил. Она не перестает меня удивлять. Я, конечно же, согласился, и Оля тут же ушла собираться, предупредив, что это как минимум на два часа. И что, Вы мне скажите, можно делать два часа?