Ба….ах – раздалось над полем с безжизненно пожухшей травой и даже вздрогнул раненный заяц. Запах жареной зайчатины исчез, и теперь лежавшему на земле Никите, в ноздри ударил отвратительно терпкий запах гари, жжёной резины, и ещё чего-то противного от чего тошнило. Он пытался вспомнить время между тем, когда бежал и теперь когда почему-то лежал. Мысли жужжали как муха пойманная в ладони, бились о какие-то стены но не находили выход. Перед глазами стояла окраина леса, кусок примятой травы и бессильно дёргающий ногами заяц. Вдруг он почувствовал сильный холод в ногах и через секунду их пронзила боль. Никита посмотрел на ноги – на конце они почему-то покраснели , и на обоих не было отцовских ботинок. Он глазами пошарил по полю и только сейчас заметил Антона : брат лежал навзничь и мучавшее его пальто ещё и порвалось – подумал Никита – увидев дыру в правом боку и только потом осознал, что дыра эта багровая. Потом снова резкая боль кольнула в ноги и поднявшись по телу выстрелила в голову.

“Зайца… Антон… зайца забери…” – кричал в палате бредивший Никита. “Антон….. Антон…” Он нервно шарил вокруг руками: “ботинки…. отцовы…” – и снова звал брата. Прибежала медсестра, попыталась успокоить Никиту, потом пришла вторая, схватила его руку, зажала под мышкой и ввела укол. Несколько дней после операции Никиту не отпускал жар, он постоянно бредил – зовя брата, ища отцовские ботинки, напоминая Антону забрать зайца. “Когда придёт в себя, не говорите с ним и не отвечайте, зовите сразу меня или дежурного доктора” – предупредил в палате седобородый врач.

Через неделю, посреди дня, Никита открыл глаза, прошёлся взглядом по каждому в палате, потом зажмурился словно осознавая увиденное и попросил воды. Позвали седобородого доктора. Никита лежал смотря на потолок, лицо его было бледным но спокойным. Доктор молча поднёс стакан воды, Никита без слов принял происходящее как само собой разумеющееся, взял стакан, медленно выпил до дна, отдал доктору и спокойно опустил голову на подушку. Доктор посмотрел внимательно, про себя оценил состояние пациента, пододвинул стул и сел. Он взял Никиту за руку, тот перевёл на него взгляд и снова посмотрел в потолок.

– Сынок, ты ведь понимаешь где находишься? – тихо, ласково спросил доктор.

Никита посмотрел на него удивлённо: “ где Антон?” Доктор опустил голову и Никита заплакал молча, глазами, только его исхудавшие плечи легко задрожали.

Доктор крепче сжал руку Никиты, подождал пока плечи перестали дрожать: “ ты мужественный парень. Ты скоро поправишься. А ноги… мы тебе сделаем протез. Так что сможешь плясать на своей свадьбе. ” Никита молчал. Доктор отпустил руку, помедлил. И снова попытался разговорить Никиту: “ как тебя зовут?” Снова пауза: “Никита”. Доктор стало приятно, что пациент идёт на контакт: “ сколько тебе лет?” “12.”

Никита сделал попытку сглотнуть, доктор заметил сухость, взял стакан, повернувшись посмотрел на пациентов и протянул руку. Мужчина с перевязанной шеей вскочил, взял графин и наполнил стакан. Никита с жадностью осушил его отказавшись от второго.

– Где похоронили Антона?

– На городском кладбище – обрадовавшись оживлению пациента, тут же ответил доктор – немного поправишься, и мы с тобой сходим туда.

– Как я сюда попал?

– Мальчишки видели, как вы отогнали волка, они и побежали за помощью в трамвайное депо. Ты не волнуйся, теперь всё будет хорошо. Понимаешь? Всё будет хорошо. Сейчас тебе принесут поесть. Ты ведь проголодался? Тебе надо отдохнуть. А я навещу тебя попозже.

Доктор улыбаясь похлопал Никиту по руке и ушёл. Прошло несколько недель, Никита поправлялся. Доктор сказал, что его отправят в хороший детдом в соседнем городе, там он пойдёт в школу.

Однажды, после ужина, когда в палате как обычно разбившись на группы травили байки, говорили о войне, о жизни, Никита послушав закрыл глаза. Пришла медсестра, велев всем отдыхать и выключила свет. Спать не собирались. Разговоры продолжились но тише. Никите тоже не спалось. Из разного гомона он услышал своё имя, прислушался: “не бывает такого! Ты что!” “я слышал что бывает. ” ” нет! хоть у доктора спроси. Протезы только если по колено отрезано или выше. А чтоб на ступню такого не бывает.” ” ну не знаю.” “что тут знать. Говорю тебе. Сам спрошу завтра у доктора. Услышишь.” ”Хорошо, хорошо. Давай спать.”

Никита заснул под утро. Следующие несколько дней он с неохотой отвечал доктору, в основном кивком головы, или вообще отмалчивался. Доктор решил, что Никите необходим полный покой и подумывал перевести его в отдельную палату.

Никита, с тех пор как он оказался в больнице, не видел снов. Однажды ему приснилось первое сентября, нарядные мальчики и девочки, идущие утром в школу ; счастливые, весёлые, с портфелями они заходили в здание. Никита смотрел на них из окна дома сидя на табурете, потом посмотрел на свои ноги и вскрикнул: – Ааа….аааааааа – непрерывный, хриплый, дерущий крик посреди ночи пронёсся по всем двум этажам больницы.

К Никите подбежал кто-то стал успокаивать , и кому-то шепча – “ Старика. Старика зови. Он дежурит сегодня.” Никита вырывался и продолжал кричать с закрытыми глазами.

Прибежал седобородый доктор, схватил Никиту за плечи, потряс сильно: “ Что ты? Просыпайся! Я здесь. Ты слышишь меня?!”. Потом взял стакан и насильно заставил Никиту глотнуть воды, он открыл глаза, весь дрожа –“ вы врёт!” – крикнул от доктору в лицо. “Всё врёте! Нет протезов для таких… Нет! Режьте мне ноги до колена! Я требую! Слышите! Требую!” Доктор пытался успокоить Никиту, говоря, что такие протезы есть, что он скоро будет на них ходить…

Но Никита уже не слушал его, он снова видел окраину леса, волка грызущего зайца и как облезлый, окровавленный заяц в агонии дёргал длинными задними лапами.

ЕДИНСТВЕННЫЙ

Лето стояло жаркое. Сухой лесной полог под ногами, отзывался громким хрустом даже на самый осторожный шаг. Трое, с немецкими автоматами и гранатами за поясом, осторожно приближались к окраине леса. Вдруг показался немецкий патруль – машина с офицером и двумя солдатами проехала тихо, теперь можно идти смело, следующий патруль появится через час. Трое пробежали к ближайшему зданию, потом к следующему и медленно открыли скрипучую дверь огромных резных ворот; поскребли условным знаком в окно и зашли в дом. Хозяйка – бабушка Шура, давно ждала гостей и приготовленная корзина со снедью стояла на лавке. Вошедшие поздоровались, приняли приглашение сесть за стол ; расположились на лавках не снимая оружия, бабушка Шура налила им молока и нарезала по куску чёрного хлеба. Через минуту вошёл мальчонка лет тринадцати, шумом в сенях изрядно взволновав гостей.

– Баб Шур, дело у нас к твоему внучку – ставя опустошённую кружку на стол сказал старший по возрасту.

– Какое такое дело?! – насторожилась баба Шура.

– Не боись баб Шура – улыбнулся второй, что помладше.

– Мне бояться нечего милок! – повысила она голос, тем самым смутив того кто помладше

– Баб Шур – продолжил старший – нам тут надо разведать кое-что в городе. В нашем отряде никого подходящего, а вот твой внучок Валька, как раз сможет. Он парень бойкий…

Валька оживился и заискрил глазами, но тут же погрустнел от бабушкиного окрика.

– Вы что удумали! – прервала говорящего баба Шура, от взгляда которой старшему стало не ловко и он повернулся к окну. – Детей на войну…! И не совестно вам!

– Баб Шур… – попытался возразить старший

– Не бабкай! Ты, Никифор, до седых волос дожил, а ума видать не набрался.

– Да всего то глянуть…– начал было младший.

– Ты мне туточки не заговаривай! – осадила его баба Шура. – Я за прошлую войну мужика свово и старшого схоронила, да ещё ладно схоронить, неизвестно где их могилка и присыпал ли кто их землёй или воронам достались. Вот и в эту младшого проводила. Неизвестно вернётся ли. А вы у меня единственную кровиночку забрать хотите! Берите вон, что приготовила и ступайте вон!

Тот, что помладше хотел что-то сказать, но Никифор перебил его взглядом. Все трое встали.