Отец часто привозил Буратай в семью родственников, где был у девочки лучший друг – Захра. Только брата признавала девочка, играла с ним, веселилась и смеялась. Выросли дети. Красивым, сильным и удачливым стал Захра. Удивлялись в племени, что не жениться он и не продолжит славный род, не родит себе сыновей. Но только с Буратай хотел быть славный мужчина.

Удивлялись в племени Захры, когда тот стал каждую неделю ездить к своему дяде. Диву давался дядя, видя огонь в глазах племянника, когда тот умолял выдать за себя сестру. Долго тянули дело родственники девушки. Только Буратай ничего не знала и была спокойна. Не удивлялась она частым приездам брата, играла с ним в кости и как всегда выигрывала. Брат злился, а девушка звонко смеялась, обнажая белые как снег зубы.

Отец Буратай боялся, что боги накажут за близкокровное родство. Позвал шамана, тот посоветовал выдать дочь, потому что давно пора девушке быть замужем. Не перечила отцу Буратай и вышла замуж за Захру. Братья Буратай радовались – в племени править будет кровный брат, а не пришлый воин.

Счастлив был отец и семья Буратай, счастливее всех был молодой муж, для которого любимая готовила, шила, танцевала и снимала платье по ночам. На свадьбу подарил он жене живого медвежонка. Привязали его прямо за домом молодоженов. Там он и жил. Каждый день кормила хозяйка маленького зверя, самые сочные куски мяса оставляла ему. Подолгу играла с животным и ласкала его. Говорят, медведь ее любил, облизывал ей руки и лицо. И Буратай любила зверя. С ним глаза ее теплели, голос становился нежным. Как с ребенком возилась она с медвежонком.

Но не было счастье долгим. Отец умер, шаманы все чаще ошибались в своих предсказаниях. Видел Захра, что прекрасная его жена не любит его, и от этого страдал. Ждал ребенка, но духи не давали в молодую семью детей. Однажды над головой людей пронесся с шумом огромный демон. Напророчил шаман большую беду в племя. Через семь ночей пришли неизвестные люди. Они рассказали, что там за лесом строят большой город – с высокими домама и дорогами, по которым ездят машины. Ничему этому сначала не поверили в племени. Но люди привезли с собой белую воду, которая заставляла уверовать в любые чудеса.

В ночь после прихода белых людей прекрасную Буратай разодрал медведь, который жил за чумом. Сорвался с цепи и убил женщину. Прибежали люди, посмотрели, но никто не плакал, все разошлись. От воды, которую принесли белые люди, раскалывалась голова. Остался у тела один Захра. В свете месяца, вся в крови и мертвая, все равно оставалась самой красивой в мире Буратай. Он сидел и вспоминал, что только раз видел в глазах жены что-то похожее на любовное чувство. Оно появлялось тогда, когда подходила Буратай к медведю на цепи, бросала ему куски мяса и смотрела в глаза зверю. Тогда понял Захра, что его жена тоже была зверем.

Небесной красоты была Буратай, но в жизни она никого не любила. И не помнил бы о ней никто, если б не девочка Лидочка. Лида приехала на каникулах собирать фольклор в племя. И старый охотник, от которого пахло чем-то кислым, рассказал ей о самой прекрасной на свете Буратай, единственной дочери вожака племени среди двенадцати детей. Лидочка приняла это за сказку и аккуратно записала рассказ в тетрадь в линеечку.

Пятница, 13-ое

Лукьян, как и все успешные и самоуверенные люди, не был суеверен. Плевать он хотел на черных кошек, осиные колья и проклятья. Лукьян жил в центре города в большой квартире, уставленной плазмами и стеклянными столами. Он не любил алкоголь, людей и пустые разговоры. Хозяйничать в своем доме позволял только рыжему коту. Лука кормил его, ласкал и даже иногда разговаривал с Кузей. Уходя по делам, он наливал в блюдечко молоко и закрывал на два замка железные двери. Лукьяну было чего опасаться – у него были деньги и подозрительные знакомые. То, что бизнесмен писал стихи и был немного романтиком, не мешало ему оставаться осторожным и хитрым. Друзья называли Лукьяна – Француз.

В эту пятницу Лукьян встал с похмелья. Полночи он пил в ресторане коньяк с японскими партнерами. Последний раз голова так болела только после защиты его кандидатской диссертации десять лет назад. За окном блестело солнцем февральское утро. Босым ногам было холодно. Француз достал из холодильника ледяную минеральную воду. С облегчением сделал пару глотков. На часах было десять утра. На календаре – 13ое февраля.

– Пятница – надо завершить дела, – рассудил он и пошел в душ.

Целый день голову ломило, а в горле першило. Секретарша бегала в кабинет с водой и кофе, подчиненные тупили: приходилось объяснять, что и как делать. К концу рабочего дня Лукьяну позвонила Лена и сказала, что деньги у нее.

– Наконец-то, – подумал Француз.

Лена должна была немалую сумму. Слабость француза к красивым девушкам была известна всем. Поэтому-то он и одолжил высокой брюнетке такую сумму безо всяких процентов. Занял на месяц, а ждал полгода. Даже хотел простить долг, но, как оказалось, Лена была благородным человеком и решила честно все вернуть.

Лукьян стоял у окна в полный рост, смотрел на стеклянные здания, слушал в трубке низкий Ленин голос. Лена звала в стриптиз-бар. Договорившись на полдвенадцатого ночи, Лука положил трубку. Лег на диван в кабинете, закрыл глаза и отключился.

Проснулся Француз от будильника на телефоне. В кабинете было темно, только узкая полоска света тянулась из-под двери. Где-то истошно мяукал кот. В ярко освещенном коридоре, по дороге в туалет, Лука спотыкнулся об пустое ведро. Оно с грохотом покатилось. Появившаяся откуда-то уборщица обложила Француза матом.

– Совсем обнаглели, – возмутился про себя он.

Как и договорились, Лука заехал за Леной. Лена была с подругой. Они обе были прекрасны. На должнице было надето платье леопардовой расцветки, золотые кольца-серьги, волосы высоко собраны, красивая шея открыта. В руках блестел большой кейс. Садясь в машину, платье задралось, обнажив колени молодой женщины, и у Лукьяна приятно пощекотало грудь. Подруга Лены, рыжеволосая кудрявая бестия, тоже была хороша, декольте приятно обнажало роскошную грудь, в ушах блестели бриллианты.

– Втроем было бы неплохо, – вдруг пролетело в голове у мужчины.

Лена жила в бандитском районе и предложила пойти в местный бордель. Его зеленая вывеска горела ярче всех в этой части города. Девушку тут знали и компанию с улыбками встретили на входе. По стальной лестнице они поднялись в затуманенный табаком стрип-бар и уселись в бархатный диван недалеко от подиума, где уже вовсю танцевали девы. Зал был полон, гости шумно разговаривали. Француз и Лена легко распили бутылку шампанского. Подруга предпочла нюхнуть чего-то в туалете. Развеселившись, друзья начали пить абсент. Лукьян был весел и на редкость щедр – он засовывал десятидолларовые купюры в стринги танцовщицам. Лена много курила и наклонялась близко к Луке, чтоб слышать, что он говорит. От нее безумно вкусно пахло женщиной. Красный тусклый свет зала перемешался с дымкой, стриптизерши казались смазанными танцовщицами Сезанна, картина мира начала искажаться, на душе полегчало, и все казалось возможным. Лена уже положила свою руку на бедро собеседника. Но Луке было приятнее чувствовать холодную сталь кейса, который стоял у его ног. Француз никому не доверял, он даже не решился оставить деньги в своей машине с бронированными стеклами, спутниковым навигатором и хорошей сигнализацией.

В один момент все прояснилось. В бар вбежали люди в масках и приказали лечь. Потом кто-то схватил Лену и приставил ей пистолет к виску. Женщина побледнела и постарела лет на двадцать. Грабители начали собирать портмоне, кошельки и сумочки дам, один даже вытащил купюры из трусиков танцовщицы.

– Грязные наркоманы, – решил Лукьян.

Он отдал бумажник. Парень, державший Лену, спросил, чья золотистая BMW припаркована у входа. Лука отозвался, кинул ключи, сказав:

– Отпусти девушку.

Грабитель оттолкнул Лену, подошел к лежащему Луке, оскалился и дал ему ногой в голову. Француз отключился.