Маша неуверенно улыбнулась.

Сережа пожал Семену руку:

– Спасибо, вы нас в очередной раз спасаете. Э… Какова цена вопроса?

Семен сделал серьёзное лицо.

– Пока не могу сказать. Надо еще переговорить с людьми. Давайте я завтра вас наберу ближе к вечеру, там уже все будет более понятно.

– Хорошо. Спасибо, еще раз, Семен, если бы не вы, не знаю…

– Все, Сергей, вы главное успокойтесь, успокойте Марию, ничего страшного не случилось и не случится, просто вы остановились отдохнуть не в том месте и не в то время. Не повезло. Но на этом основании никто вас ни в чем не обвинит. Все, забудьте об этом. Ну ладно, я побегу, у меня через час дело в Октябрьском, давайте до завтра.

Они попрощались, Семен вылез и торопливо пошел к своей машине, на ходу доставая телефон. Маша пересела на переднее сиденье. Снова взяла Сережу за руку, посмотрела ему в глаза.

– Все будет хорошо, да?

– Конечно, милая, все уже хорошо, Семен же сказал, там левша, я правша, все, расслабься, – Он наклонился и поцеловал жену в губы. – Я люблю тебя.

– И я тебя. Ой, – вспомнила вдруг она, – надо же маме позвонить, как там Сонечка.

* * *

Дома было тепло, спокойно, уютно.

Наряжали елочку, Новый Год через полторы недели.

Елочка была у них искусственная, ростом примерно с Сережу, они ее купили в первый год, когда стали жить вместе, тогда еще неофициально. Как же давно это было…

Маша сидела на диване, поджав ноги, облокотившись на спинку. Елка стояла посереди комнаты, они всегда так делали, сначала наряжали ее, потом уже наряженную переносили в угол. Так было удобнее.

Какой же это был год, сколько лет назад? Они только въехали в эту квартиру, она досталась от Сережиной бабушки, которая померла. До этого снимали пару месяцев однушку в Восточном, тот еще райончик. Хотелось жить отдельно, без родственников, с которыми к тому же отношения на тот момент складывались как-то не очень. Что с ее, что с Сережиными. Однако, быт, включавший в себя тесную, грязную халупу, недостаток самых необходимых в хозяйстве предметов, мерзкую старуху-владелицу, имевшую обыкновение устраивать внезапные проверки жильцам, да несмолкаемые пьяные вопли под окнами, грозил стать серьезной проблемой для молодой семьи. И тут стало известно, что умерла Сережина бабушка. И ее опустевшая квартира – трешка в центре, может теперь быть их. Хоть и нехорошо так думать, а все-таки Маша иногда думала – если бы бабушка не умерла, неизвестно, как бы вообще все сложилось.

А так сложилось как сложилось. Хорошо сложилось. Сережа нашел хорошую работу. Сделали ремонт в бабушкиной квартире, сначала косметический – побелили потолки, переклеили обои, выбросили на помойку кучу откровенной рухляди. А через три года и настоящий капитальный – со сменой проводки, окон и батарей, сносом трухлявой деревянной стены между комнатами и заменой ее на новую, красивую и ровную из гипсокартона, с заменой сантехники, настилкой ламината вместо старинного линолеума, приобретением новой мебели. Квартира преобразилась. Теперь она больше не была «бывшей бабушкиной», теперь это была их квартира. Их семейное гнездышко, дом и крепость. Денег хватало, не то чтобы их куры не клевали, но на все что хотелось – хватало, Сережа работал, карьера его продвигалась все успешнее уже тогда.

Они очень хотели ребенка, причем именно девочку, даже Сережа хотел, хотя он как мужчина вроде бы должен был хотеть мальчика, наследника. Имя выбрали заранее. София. Мудрость. И уменьшительное милое, домашнее – Соня, Сонечка.

Сонечка родилась только через четыре года, до этого почему-то не получалось. Секс был регулярным, страстным и нежным, он не приедался и не превращался в рутину, они открывали друг в друге новые грани, ощущения, позы. Но вот ребенка долгое время не было. Ну что ж, они посвящали эти годы друг другу, ездили в отпуск на море, ходили в кино и театры, делили вместе домашние хлопоты, проводили вместе выходные и вечера. Маша, общаясь с подругами, часто не понимала их проблем – у этой муж пьет, эти разводятся, этот поднимает руку, а та сама нашла себе другого. Все это было как из какой-то другой вселенной. Зачем искать другого – когда вот он рядом твой. Единственный. Самый любимый. Нет, конечно они тоже ссорились порой, обижались друг на друга, но все это были пустяки, оба понимали, что ссора пройдет, а любовь останется навсегда. Маша, во всяком случае, понимала, никогда в этом не сомневалась. И Сережа, как она была уверена, понимал и не сомневался. Некоторые подруги завидовали ей, считали их идеальной парой. А она думала, что у них не идеальные, а просто хорошие, нормальные отношения. Такие, какие должны быть у двух людей, которые друг друга любят. И искренне не понимала, почему у других так не получается.

Сонечка достала из коробки огромный шар с серебристым сердечком и надписью на боку «Сергей + Мария». Это им друзья подарили на первый после свадьбы общий их Новый Год.

– Что тут написано? – спросил Сережа, принимая у дочки шар. – А, София Премудрая?

Сонечка, конечно прочитала надпись, да и без прочтения уже знала ее, но отвечать не хотела, капризничала.

Тогда Сережа бережно водрузил шар на елку и вытащил из коробки прозрачного пластикового снеговика, внутри которого искрились слова: «С Новым Годом, Соня!».

– А тут что написано? «С Новым Годом…». Кто? – Сонечка улыбалась – Катя? Нет? Лена? Снова нет?

– Соня! – не выдержала Сонечка.

– Точно! – Сережа сделал вид, как будто присматривается к снеговику. – «С Новым Годом, капризная Соня!»

– Нет, просто Соня!

– Нет, капризная Соня! – Сережа, не выпуская снеговика, сделал пальцами «козу» и нацелил ее дочке в живот. – Капризная Соня, которая не хочет сама читать!

– Капризный папа! – смеялась Сонечка, уворачиваясь от «козы».

– Осторожнее, капризные дети! – с притворной строгостью прикрикнула Маша. – Елочку не уроните!

Она думала о счастье. Ведь вот оно, разве нет? Любимый и любящий муж, любимая дочка, маленькая красавица и умница (в первом полугодии – круглая отличница). Свой дом (ну ладно, пока что квартира, но и дом не за горами, а с другой стороны и в квартире неплохо, центр, все рядом). Хорошая работа, приносящая не только деньги (ну не такие как Сережина, но все равно, да это опять же и правильно, ведь мужчина – он добытчик, должен зарабатывать больше), но и подлинное удовольствие. Маша работала преподавателем английского. Когда-то, заканчивая «пед», она корила себя за то, что не выбрала другое образование. Педагогика казалась ей лишенной всякой перспективы, а годы учебы в институте – потраченными впустую. Что ждало ее? Доска, мел, противные ученики, большинству из которых до лампочки все языки мира (она насмотрелась на них за время практики на последнем курсе), трехкопеечная зарплата. Сейчас Маша так не думала. Она вела группы, за хорошую плату занималась с учениками индивидуально. Английский становился все более актуален. Поступали предложения от солидных людей и организаций, которые не хотели выглядеть в глазах западных партнеров дикими папуасами. Мария Кузнецова приобретала известность и авторитет. Сама она относилась к своим карьерным успехам, как к чему-то вторичному, главным для нее всегда была семья, дом, Сережа и Сонечка. Часы, проведенные дома, она считала лучшими в своей жизни.

О происшествии с обвинением она уже давно не думала. Семен, как и обещал, все уладил, никаких повесток больше не было, правда обошлось это в 300 тысяч деревянных. Ну и что, не так уж дорого. А дня три назад, Сережа, пообщавшись с адвокатом по телефону, сказал, что дело собираются закрывать, поймали настоящего убийцу – какого-то местного отморозка, ранее судимого. Маша вздохнула с облегчением – глупая ошибка оказалась всего лишь глупой ошибкой, а чем же еще она могла быть?

Неожиданно Сережа вскрикнул и схватился за руку. Лицо его исказила гримаса боли, левая рука как-то неестественно вытянулась, Маше показалось, что она слышит хруст. Сонечка застыла возле коробки с игрушками.