– Геныч, ты самый хреновый будильник, – сонно жмурясь, я прошлёпал босиком в кухню, где уже вовсю хозяйничает мой неугомонный друг.

Ключи у него, что ли, отобрать? Хотя аромат кофе начинает понемногу компенсировать раннее вторжение Геныча.

– Ты не прав, Максимушка! Знаешь, кто рано встаёт…

– Тот – бабка в поликлинику. Знаю.

– Правильно, – покладисто согласился Геныч, – но не только она. Ещё бойцы невидимого фронта, которые всю ночь стреляли по мишеням, не покладая орудия.

– А что ж ты своё орудие домой не повёз? – я примостился на барный стул и с наслаждением сделал глоток кофе.

– Брат, ты мне не рад? – Геныч отставил в сторону посудину, в которой только что интенсивно взбивал какую-то мешанину, и посмотрел на меня непривычно серьёзно.

– Прости, братишка, – я ощутил себя сволочью под этим прямым и бесхитростным взглядом. – Я не привык ещё к… Да ни к чему не привык, здесь всё не то! Не надо никуда подрываться, бояться проспать, торопиться пожрать. Я дни считал, мечтал вернуться! И все мне вроде рады, а я… понимаешь…

– Я всё понимаю, – Геныч широко улыбнулся, – ты полтора года жил по звонку, пахал на износ, отвык от друзей и общения. И от заботы ты, Максимушка, отвык. Поэтому я здесь с важной миссией – вернуть в твою унылую жизнь домашний уют и задать тебе верное направление к твоему безоблачному счастью.

– Так, значит, притащив в мою берлогу эту скамью, ты о моём уюте заботился? – усмехнувшись, я кивнул на серо-бурое убожество, оставившее минувшей ночью пару заноз в моей заднице.

Сам не знаю, зачем я сегодня притащил эту девку к себе домой. Но завалить её на розовых слоников показалось мне кощунственным – пришлось расположиться на скамье и ощутить всю прелесть домашнего уюта. И когда я взвыл от первой занозы, вонзившейся в мой зад, девчонка, похоже, приняла это за призыв к активным действиям и устроила на мне зверские скачки, вереща, как дурная сирена. Вторую занозу я принял с героическим молчанием и наше бурное свидание подытожил достойно. Если вообще можно считать достойным – вызвать девушке такси сразу после секса. Но свой розовый постельный комплект я не осквернил.

– Скамья, Макс – это есть атрибут большой и дружной семьи, чтоб ты знал. Сейчас накормлю тебя оладушками и помчим с тобой организовывать твой домашний быт, – Геныч ловко плюхнул на разогретую сковороду заготовки будущих оладий и так радостно разулыбался, словно для него и не существует ничего важнее и приятнее, чем организация моего комфорта.

– Да ты прямо хозяюшка! – восхитился я. – И с каких пор ты стал таким ревностным блюстителем семейных ценностей?

– Всегда им был! – искренне возмутился Геныч. – Ты на своей каторге малость одичал и память подрастерял. У тебя там хоть совокупления случались или ты только самок белых медведей видел?

– Не, брат, там ток оленихи, – рассмеялся я.

– А, так вот в чём секрет ветвистых оленьих рогов! – Геныч поддержал моё веселье, подсовывая мне первую порцию ароматных пышных оладий и придвигая розетки с вареньем и сметаной. – Ты давай, малыш, на сметанку налегай, здесь наши девочки тебя быстро разморозят.

День выдался продуктивным. Мы с Генычем заехали в институт, где я к своей радости выяснил, что есть возможность не потерять этот учебный год при должном усердии и, конечно, некотором взносе в фонд капитального ремонта спортивного зала. Отлично – я снова на третьем курсе!

– Ну что, теперь пошопимся, малыш? Девки говорят – это первейшее лекарство от депрессухи.

Мы приобрели здоровенный холодильник, стиральную машину и гигантскую плазму. И когда с предметами первой необходимости было покончено, отправились меня прибарахлять. Геныч сегодня в ударе – кудахчет надо мной, как заботливая бабуля, при этом не забывая хохмить и кадрить всех продавщиц, попавших в поле зрения. И что удивительно, меня, привыкшего к суровым ледяным будням, не раздражает его активность, и я постепенно втягиваюсь в эту игру, заражаясь бесшабашным весельем.

Я вовсе не уверен, что мне требуется столько шмотья, но облизанный длинноногими консультантками и подбадриваемый советами Геныча, я скупил всё, на чём настаивал мой друг.

– Так, всё – последний рывок! – наконец произнёс Геныч, увешанный моими пакетами, как носильщик.

Я знаю, что Геныча сложно смутить и теперь ржу над его попытками абстрагироваться от своей ноши.

– И куда рвём? – поинтересовался я с улыбкой и развёл свободными руками. – Задайте направление, товарищ.

– Ты, Макс, неблагодарная скотина, для тебя же стараюсь, – прорычал Геныч.

– Брат, если б и платил тоже ты, то, возможно, я бы и тебя вместе с пакетами нёс. А так – извиняй.

– Красавицы, – внезапно окликнул Геныч проходивших мимо девчонок. – А подскажите мне, несравненные, покупка какого шмотья вам доставляет наибольшее наслаждение?

– Украшения? – первое писклявое предположение заставило Геныча скривиться.

– Нет, но это же… как их там… аксессуары – о! – вспомнил друг. – А нас интересуют тряпки.

– Шубка? – пискнуло второе предположение, погасившее миролюбие Геныча.

– Мадемуазель, вы посмотрите на меня, как думаете, мне какой мех больше подойдёт?

Девчонки перестали веселиться, а я, взглянув на Геныча, мысленно дорисовал ему пушистое манто и заржал.

– Благодарю вас, дамы, идите мечтайте дальше, – распорядился расстроенный Геныч.

Отойдя от нас на безопасное расстояние, одна из девчонок обернулась и крикнула:

– Нижнее бельё!

– Белиссимо, звезда моя! Вам точно подойдёт красное! – Геныч подарил «звезде» свою фирменную улыбку, до икоты пугающую его соперников по рингу, и метровыми шагами ломанулся вдоль стеклянных витрин. Обнаружив искомое, он сходу ошарашил продавщицу мужского белья:

– Гуля моя, сегодня твой счастливый день – тебе предстоит упаковать пару богатырей. Кстати, лучших их представителей! – оглянувшись на меня, он скомандовал: – Макс, быстро покажи леди свой размер.

– Давай похаваем, что ли, а то я уже, похоже, на размер меньше стал, – я кивнул на небольшое кафе, расположенное на первом этаже торгового центра.

Мой взгляд тут же споткнулся о рваные голубые джинсы и взметнулся выше – к глазам выходившей из кафе девчонки. Не те глаза. Хотя… зачем мне те? Я усмехнулся про себя и немало удивился тому, что вспомнил вчерашнюю синеглазку.

– Годится, а я пока отнесу в машину наше тряпьё. А то чувствую себя, как гламурная кокетка на неделе высокой моды, – прогудел Геныч с нервным смешком. – Ещё один косой взгляд – и я втащу кому-нибудь. Давай-ка, Максимка, закажи мне пока тонну калорий для поддержания боевого духа.

Согласно кивнув, я занял место за столиком. Да, что-что, а втащить Геныч может легко. Насколько этот парень добр – ровно настолько же и горяч, и косые взгляды в его сторону всегда рискуют быть стремительно потушенными. Невысокий и мощный, коротко стриженный, с дважды сломанным носом, Геныч выглядит устрашающе и напоминает боевого питбуля. Однако, не будучи красавцем, среди девчонок он всегда пользовался огромным успехом. Надеюсь, по пути на подземную парковку моего друга не спровоцируют на драку. И не соблазнят.

Я быстро сделал заказ подошедшей официантке и хмуро уткнулся в свой новый гаджет. Мой прежний мобильник меня вполне устраивал и покупкой я не особо доволен. Поддался на убеждения Геныча – понты дороже денег, визитная карточка успешного парня и тому подобная хрень. Лучше б часы себе купил. Чёрт, да мне даже холодильник дешевле обошёлся!

– Макс?!

Этот голос… Я оказался совершенно не готов. И на смену растерянности в груди формируется горячая волна ярости…

Я словно ухнул во временную воронку…

Когда вбивал сигарету вместе с зубами в глотку ушлёпку, посмевшему залезть на мою Ирку. Ведь он знал, что она моя… Все знали! А потом, когда пытался его обмякшей тушей вынести Иркину дверь, я услышал истеричный визг этой продажной суки. Успел-таки услышать… прежде, чем мой вовремя подоспевший друг смог меня выключить.