— Что я тебе обещала?

— Не мне. Ты обещала ему.

Сверкнув в подругу хмурым взглядом, я сдержала желание поморщиться, потому что Том не выполнил своё обещание. Он заменил меня. Сердце вновь получило сотню игл, достигающих самого ядра.

— Алекс, ты должна пойти.

— Не должна.

— Не будь ребёнком.

— Там будет она?

— Кто? — выгнув бровь, Лизи внимательно смотрит на меня.

— Она.

Джаред издаёт смешок, но тут же подставляет ко рту кулак, изображая чихание или кашлянье, в любом случае у него ничего не получилось. Я всё замечаю.

— Мы пошли, — улыбается он, взяв за руки Мэди и Мэйса.

Взгляд следит за отдаляющийся тройкой. Они кажутся такими безмятежными и счастливыми, хотя это на самом деле так и есть. Два похожих личика смотрят вверх, пока Джаред переглядывается между ними, с улыбкой что-то рассказывая.

— Не будь такой упрямой.

— Я не упрямая. Я начала жить без него. Я смирилась и привыкла.

— Что за бред?

— Бред? Ты считаешь это бредом? — выкрикиваю я, выбираясь из салона машины.

Лизи следит за каждым моим движением. Приняв вертикальную позу, я выпрямляю спину и смотрю ей прямо в глаза.

— Он бросил меня!.. Оставил!.. Заменил!.. Он сделал мне больно, ты не понимаешь? Я не хочу. Я так решила.

— Вытри слёзы и пошли, — ровным тоном говорит Лизи и, развернувшись, следует за семьей, оставляя меня одну.

Я не сразу нахожу в себе голос, но он всё же прорезается.

— Ты серьёзно? — кричу я, смахивая слёзы, которые сама не заметила, как побежали по щекам.

— Ты обещала, Алекс, — не поворачиваясь, сообщает она.

— И что? Он тоже обещал!

— Будь лучше и сдержи своё.

Разинув рот, я свожу брови на переносице и на автомате начинаю перебирать ногами вслед за Лизи. Всё происходит, словно в тумане. Всё это время я молчу, и даже тогда, когда мы занимаем места — я продолжаю молчать, хотя хочется кричать. На Лизи. На Джареда. На себя. На всех. Я не понимаю, для чего тут я. Том уже забыл свои слова, я же пытаюсь забыть свои. Возможно, Лизи права, и я должна быть лучше, но мне страшно. Я не могу найти свой покой. Сердце бешено стучит в груди. Знаю, страдания на последующее время мне снова обеспечены, ведь я увижу его. Лизи больше не принимает мои отговорки, да и я не пытаюсь. Единственное, что я пытаюсь делать — держать себя в руках, делать вид, что всё в порядке. Но ничего не в порядке, каждый раз после того, как я вижу или нахожусь в компании Тома — собираю себя по кусочкам последующее длительное время. Мне никто не помогает, я режу пальцы осколками, но делаю это одна. Когда-нибудь у меня получится, но сейчас всё не так радужно, как бы хотелось.

— Успокойся, всё будет хорошо, — шепчет Лизи, положив ладонь поверх моей.

— Всё и так в порядке, — отчеканиваю я без какой-либо эмоции. По крайней мере, я стараюсь.

— Да. У тебя даже получается. Иногда я тебе верю и верила бы, если бы не знала тебя. Заберёшь свой Оскар после игры.

Бросив в её сторону взгляд, я посмотрела на поле, которое вернуло назад в прошлое, как самая настоящая машина времени. Там, где мы были вместе. Где только он и я. Вдвоём.

— Бросай, Алекс, — улыбается Том, крепко держа биту.

— Ты же всё равно отобьёшь, я проиграю, в итоге, это не честная игра, — хнычу я.

— Хватит занимать только одну позицию, пора менять приоритеты.

— Да, я тоже об этом говорю, но ты отказываешься.

Том начинает смеяться, а я улыбаюсь, слушая и жадно впитывая каждый исходящий от него звук. Смех, разговоры, крик, стоны, вдохи и выдохи, хоть что, просто дайте мне кусочек от него.

— Бросай уже, маленькая извращенка.

— Я не извращенка, но придерживаюсь позиции «Живём один раз». Давай играть на что-то?

— Например?

— На раздевание, — улыбаюсь я.

— На тебе только платье и сандали, — посмеивается Том, — два удара и ты голая.

— Ты забываешь про кольца, серьги, цепочку, браслет, нижнее белье.

— Это не считается.

— Мы ещё не приступали к обсуждению условий или ты уже согласен?

— Хорошо, что дальше? — усмехается Том, закинув биту на плечо.

— Посмотрим, — пожимаю плечами я, — по ситуации.

— Ок'ей. И какие правила?

— С каждым верным броском ты снимаешь одежду.

— Если я не отобью? Серьёзно? — смеётся Том.

— Забудь о правилах бейсбола, куда хочу, туда и кидаю.

— Ты шутишь? Ты же зарядишь в другую сторону, и как я добегу?

— А это не мои проблемы. Снимай трусы, Том.

Со своими словами, я резко бросаю мяч, и из-за такой скорости изменений, он не успевает опомниться и взмахнуть битой, потому что в эти секунды закатывается смехом.

— Какого чёрта? — восклицает Том.

— Снимай футболку, — пальцем указываю я и довольно улыбаюсь.

— Это не честно.

— Я не играю честно. В бейсболе нет честности, ты сам говорил.

— У нас хотя бы есть правила. И мы же не играем в бейсбол!?

— Снимай футболку, — хихикаю я.

— Тебе не жить, Алекс, — выдыхает Том, стянув футболку и откинув её в сторону, — куда я должен бежать? Или я должен отбивать твои броски на одном месте?

— На одном месте, — киваю я и снова бросаю мяч, но Том успешно его отбивает, успевая зацепить битой.

— Выбираю обувь.

— У тебя нет выбора.

— И как это понимать?

— Как хочешь, — посылаю ему улыбку, и платье падает с плеч. Зацепив его ногой, я откидываю одежду в сторону.

— И зачем ты говорила про украшения, если сразу сняла главное?

— Тут мои правила, оно мне мешает.

Том начинает смеяться, я же в это время наполняю рот слюнями, смотря на его голый торс, как самая настоящая фетишистка и извращенка. Но мне плевать, потому что каждая частичка в нём — это моё оправдание аргумент в свою же защиту.

Новый бросок, который он пропускает, а я указываю на кроссовки, которые Том послушно скидывает в сторону, оставаясь в серых шортах, которые тоже скоро падут, оставляя только одно. Почти у цели раздеть собственного парня.

— Это первый и последний раз, когда я играю по твоим правилам, — усмехается он, но я прекрасно вижу, что получила желаемое. Серо-голубые глаза блестят под солнечными лучами и гуляют по моему телу.

— Посмотрим, — театрально лениво, протягиваю я.

Глаза Тома, наконец-то, находят мои, на что я улыбаюсь и шевелю бровями в знак его скорого поражения. Новый мяч отбит, и я откидываю сандали в сторону платья. Ещё несколько попыток снимают с меня пару колец, браслет и одну серьгу. Осталась цепочка, кольцо и вторая серьга, к которым добавляется нижнее бельё и резинка на волосах, собирающая локоны в хвостик. Но я уже не планирую играть. Подняв руку, я стягиваю резинку, и волосы тут же падают на плечи. Том же внимательно наблюдает за каждым моим действием, ожидая подвох. И со мной он есть. Чуть сощурив глаза, он поджимает губы, и они поднимают уголки. Я знаю, его мысли далеко за пределами только что придуманной мною игры. Он думает о другом. И наши мысли сходятся. Вновь подняв руку, я одним движением расстегиваю застёжку на спине, которая поможет упасть верху, но я прижимаю лифчик к груди.

— И чего ты ждёшь? — спрашивает Том хриплым голосом.

Растянув губы в улыбке, я поворачиваюсь к нему спиной и убираю лифчик, отведя его в сторону, а после роняю к остальным вещам. Закрыв грудь одной рукой, я поворачиваюсь к Тому и начинаю пятиться назад. Последний мяч летит в его сторону, но теряется в траве, потому что бита из рук Тома падает, а сам он следует за мной. Смеясь, я бегу к реке, в которую ныряю с головой. В это же мгновение руки Тома захватывают и прижимают меня к себе, в ответ я обвиваю его талию ногами и впиваюсь губами в его.

Воспоминания обрываются, потому что толпа начинает реветь от эмоций. Группа парней в белой форме вышагивает по полю, пока вторая заняла позиции на поле, дыхание сбивается тогда, когда я нахожу в этой толпе одного человека — своего. Сейчас уже не моего, но когда-то того, кто учил и играл со мной не только на поле, но и за его пределами. Сжав под собой лавочку, я кусаю губу до привкуса крови, потому что воспоминания давят на сознание, из-за чего перед глазами темнеет, но я пытаюсь собраться и сфокусировать свой взгляд, вернувшись из этой тьмы в реальность. Взгляд Тома направлен вперёд, пока товарищ по команде что-то ему рассказывает. Прогулявшись глазами по его телу, я проглатываю слюни, ведь знаю, что скрыто под ней. Я помню каждую клеточку его тела: родинку, шрам, рубец, всё вплоть до волосинки. Я всё изучила, потому что хотела помнить его наизусть. Это моя ошибка, теперь я ничего не могу забыть.