— Иди сюда.

Баррет притянул меня в свои крепкие объятия. Мы сильно продвинулись с того дня, когда должны были репетировать держание за руки. Благодаря всему тому, что произошло за последние пару месяцев, мы стали хорошими друзьями. Также у нас были близкие отношения, которых мне не доставало с другими мужчинами. Меня охватила глубокая грусть, когда подумала, как сильно буду скучать по всему этому после ноября, не говоря уже о страхе никогда не найти чего-то подобного с другим человеком.

Услышав мое имя, эхом разнесшееся по громкоговорителям, Баррет прижался губами к моей щеке.

— Я верю в тебя больше всего на свете.

Его слова вкупе с непосредственной близостью заставили мои итак ослабшие колени превратиться в желе.

— Э-это многое з-значит, — заикалась я.

Святой Боже. Что со мной случилось? Одно объятие и милое слово от Баррета, и я веду себя, как влюбленная школьница, которой только что помахал рукой ее возлюбленный. Я ненавидела, когда ему удавалось так воздействовать на меня, и, похоже, в последнее время это происходило все чаще и чаще. Я не могла позволить своему сердцу ещё больше открыться перед ним. Этот мужчина должен оставаться во френдзоне.

— А теперь выметайся отсюда и срази их всех.

Затем он шлепнул меня по заднице, сильно.

Мое возмущение его жестом взяло верх над моими нервами, и я практически побежала к трибуне. Но, когда я начала подниматься по ступенькам, меня мгновенно накрыло чувством «олень — в–свете — фар». К счастью, я колебалась всего мгновение, а затем уверенно пошла вперед. Как только пальцы схватились за стенки трибуны, я мысленно стукнула себя уверенностью что теперь не упаду. Взгляд скользнул по толпе к телесуфлёру в задней части помещения, и моей речи, напечатанной на экране. Сделала глубокий вдох перед тем, как отвести взгляд. Я знала, что мне это не нужно.

— Добрый день! Для меня честь стоять сегодня перед вами, чтобы представить женщину, которой я неимоверно восхищаюсь. Женщину, которая неустанно боролась за обездоленных и лишенных прав, даже когда ее муж ещё не был сенатором. Женщину, которая работала, чтобы снизить уровень безграмотности путем реализации уроков чтения не только в своем родном штате Вирджиния, но и по всему юго-востоку. Помимо всего этого, она еще была женой и матерью троих детей. Она была якорем для своего мужа в бурных политических водах тридцатилетней сенаторской карьеры. Она была скалой, на которую опирались ее дети, и мягким местом для их падения. Поприветствуйте мою будущую свекровь и будущую первую леди Соединенных Штатов — Джейн Каллаган.

В ушах зазвенело от оглушающего шума из зала, и я повернулась, чтобы посмотреть, как Джейн поднимается на сцену. Она выглядела собранной и величественной в своем белом костюме. Когда женщина поднялась на платформу, она обняла меня.

— Ты превосходно справилась, — прокричала она мне на ухо.

— Спасибо, — сказала в ответ.

Отстранившись от Джейн, я ещё раз помахала толпе и поспешила за кулисы. Это был момент триумфа Джейн, и я не хотела отнимать у нее ни секунды. Когда я быстро нырнула за кулисы, Баррет уже ждал меня.

Переполненная эмоциями, я нырнула в его раскрытые объятия. Я была так рада, что могла разделить с ним этот момент. Наша связь, как пары, ощущалась такой правильной и настоящей.

— Ты была великолепна! — воскликнул Баррет.

Я отстранилась, чтобы посмотреть на него

— Правда?

Он ухмыльнулся.

— Хватит напрашиваться на комплименты. Сама знаешь, что зажгла.

— Вроде того, верно? — я рассмеялась.

— Конечно, черт возьми.

Смотря в его глаза, я осознала, что за последние несколько месяцев обрела в нем не только друга. Поняла, что полагаться на другого человека — это не плохо, что полагаться на Баррета — не плохо. Мне понравилась его забота.

— У меня бы ничего не получилось без тебя.

— О, пожалуйста. Ты и с завязанными глазами могла толкнуть эту речь.

— Нет, я серьезно. Ты вернулся сюда и сказал, что веришь в меня, тем самым придав мне ту уверенность, в которой я нуждалась, — поддавшись импульсу, я подалась навстречу и чмокнула парня в губы.

Баррет уставился на меня широко раскрытыми глазами.

— Зачем ты это сделала?

— Понятия не имею, — я пожала плечами. — Это способ сказать «спасибо».

Это была чистая правда. Никаких скрытых мотивов.

Я определенно не думала, что Баррет может воспринять это в качестве чего-то другого, но выражение его лица сказало мне, что он смог.

— Прости, если ты не хотел, чтобы я тебя целовала.

— Это не так, — нахмурившись, ответил Баррет.

— Учитывая твой взбешенный взгляд, это так.

— Ты просто застала меня врасплох, вот и всё, — он взял меня за руку. — Пошли, давай лучше вернемся в семейную ложу.

Ликование, которое я испытывала по поводу своей речи, внезапно погасло из-за явного отвращения Баррета к моему поцелую. Мне даже в голову не приходило, что мысль о поцелуе со мной может быть ему отвратительна. Спрячь свое сердце. Ты знаешь, какие женщины нравятся Баррету, и ты не являешься одной из них.

Глава 13

Баррет

Пока Эверет суетился вокруг меня, пытаясь правильно завязать галстук, я чувствовал, что задыхаюсь. Но не галстук заставлял меня задыхаться, а мои возрастающие чувства к Эддисон. Когда она совершенно неожиданно поцеловала меня, я мысленно дал себе пинка под зад. Конечно, мы и до этого целовались кучу раз, но всё было разыграно для прессы. В этот раз поцелуй был другим. Он был незапланированным, спровоцированный ее эмоциями. Само собой, это не был страстный поцелуй, после которого я бы захотел сорвать с нее одежду.

А поэтому ещё более опасный.

На следующий вечер после того, как папа поднялся на сцену и официально принял номинацию, мы переоделись в вечерние костюмы и отправились на бал Cattleman’s Ball (прим.: Cattleman’s Ball — ежегодный сбор средств для исследований раковых заболеваний, проводится Американским онкологическим обществом). Мы с Эддисон впервые посещали официальное мероприятие ради кампании, где должны были подружиться со спонсорами нашей кампании. Этот факт наряду с присутствием многочисленной прессы означал, что Эддисон и я должны будем постоянно изображать счастливую пару.

— Вот, держи! — воскликнул Эверетт, выдернув меня из собственных мыслей.

— Спасибо, мужик.

Эверетт протянул мне запонки — фамильные — их перевозили в сейфе, вместе с другими семейными драгоценностями.

— О, черт, я забыл отдать Эддисон ее ожерелье, — сказал Эверетт, когда я начал надевать их.

— Я отдам.

— Уверен?

— Я сейчас пойду туда, чтобы встретить ее и вместе спуститься к машине.

Эверетт кивнул, протянув мне маленькую бархатную коробочку. Эддисон загнали в комнату моих родителей около часа назад, чтобы Сандра и мама могли с ней поработать. Обойдя сотрудников спецслужб, стоящих снаружи, я вошел в главную комнату.

— Эддисон, нам пора идти.

— Иду! — отозвалась девушка.

Я с улыбкой зашел внутрь. При виде Эддисон в красном платье без бретелек и с длинными волосами, собранными в свободный узел, моя улыбка медленно угасла. Несколько раз моргнул, смотря на захватывающее дух зрелище. Черт. Подери. У меня не было секса несколько длинных месяцев, а Эддисон в этом платье никак не помогала в моей безрадостной ситуации с синими яйцами.

— Вау, — пробормотал я.

— Мне следует ответить «что со мной не так?» или «спасибо»? — поддразнивая, спросила она.

— Ты выглядишь необыкновенно.

На лице девушки появилось довольное выражение.

— Спасибо. Что в коробке?

— А?

— Коробка в твоих руках.

— А, да, — я подошел и остановился перед нею. — Эверетт забыл отдать тебе.

Когда Эддисон открыла коробку, от вида ожерелья у нее перехватило дыхание. Девушка некоторое время стояла молча, поэтому я подпрыгнул от звука ее внезапного смеха.