— Твою мать! — промычал я.

— Боже мой, мне так жаль! — закричала Эддисон, и я резко поднял голову, чтобы посмотреть на нее. Видимо, она неправильно истолковала гримасу боли на моем лице как злость и быстро добавила, — клянусь, я не знала, что ты там стоял!

Выдохнув пару раз, переждал, пока стихнет боль и только потом ответил.

— Я знаю, что ты не специально, но легче мне от этого не становится.

— Могу только представить, — выражение сочувствия на лице Эддисон сменилось стыдом. — Ну, то есть, я, вряд ли могу представить, ведь у меня нет… ну, ты понимаешь.

Меня рассмешило ее смущение.

— Я понял, что ты имела в виду.

— Хорошо, — потупившись, ответила Эддисон.

Полностью оправившись, я, наконец, получил возможность увидеть перемену в ее внешности. На ней были черные штаны для йоги, плотно облегавшие ноги и задницу, и как любой американский мужчина, заметил, что вышеупомянутые ноги и задница выглядели просто прекрасно. Грудь была скрыта от взгляда под безразмерным фиолетовым свитшотом с надписью «Duke».

Ее длинные темные волосы были забраны в хвост, но несколько выбившихся прядей обрамляли лицо. Девушка была одной из тех цыпочек, которым шла любая прическа. Ей бы, наверное, пойдет даже стрижка под «ёжик».

Проклятье, это будут бесконечные девять месяцев.

— Зачем ты сама тащишь свои вещи? — спросил я, сменив тему. — Для этого вообще-то существует коридорный, не говоря уже о целой армии отцовских миньонов.

Эддисон открыла было рот, но ее перебил мужской голос.

— Прошу прощения, сэр, но мисс Монро настояла на том, чтобы принести часть своего багажа самой.

Заглянув за спину Эддисон, увидел одного из упомянутых миньонов, увешанного сумками. Я с удивлением посмотрел на Эддисон.

— А ты не из тех, кто путешествует налегке, да?

Девушка сдула с лица непослушную прядь.

— К твоему сведению, большая часть остается здесь и ее заберет в понедельник мой брат. Я решила, что будет лучше, если отберу все, что мне понадобится здесь, а не дома, — понизив голос, чтобы миньон не смог расслышать, она добавила. — Ну, ты понимаешь, раз уж предполагается, что мы должны проводить время вместе.

Я кивнул.

— Рад, что ты вернулась так быстро, — сказал, натянув на лицо широкую улыбку.

И замер, понимая, что должен добавить что-то ласковое о том, как скучал, чтобы миньон поверил. В голове мелькнула идея, которую я тут же озвучил.

— Ведь я так скучал по тебе, детка, и не хотел зря тратить наше время.

Брови Эддисон моментально нахмурились, словно она уже слышала эту фразу, и она наверняка слышала, если когда-нибудь слушала Аэросмит или смотрела интересный, но имеющий мало общего с реальностью «Армагеддон». Я очень старался не закатить глаза от идиотизма собственного комментария. Но пока миньон наверняка думал, какой я невероятный мудак, его лицо оставалось безучастным.

— Я тоже не люблю находиться вдали от тебя.

И чтобы прекратить эту обоюдную пытку натужными милованиями Эддисон развернулась к миньону.

— Давайте поставим это в спальню.

— Да, мадам.

— Так, что я говорила насчет «мадам»? — Эддисон ткнула пальцем в его сторону.

— Знаю, знаю, — парень поднял руки в выражении шутливого ужаса. — Само выскочило.

Пока я наблюдал за их перешучиваниями, заметил, что Эддисон была дружелюбной и общительной. В ней не было фальши или претенциозности, и теперь то, что отец говорил о ее воспитании, действительно обретало смысл.

С мыслями о файле подошел к столу и взял папку с нашим домашним заданием. Я решил, что лучшее время, чтобы начать пытку, вряд ли появится. Чем скорее мы начнем, тем быстрее сможем разойтись по своим углам.

Эддисон и миньон появились в дверях спальни.

— Еще раз спасибо за помощь, Зейн.

— Всегда пожалуйста, — миньон Зейн полыхнул широкой улыбкой.

— Надеюсь, твоя дочка скоро поправится, — добавила Эддисон, улыбнувшись в ответ.

— Я тоже на это надеюсь. Еще одна бессонная ночь и мы с женой сможем пробоваться на роль зомби, — Зейн перевел взгляд на меня. — Доброго дня, сэр.

— И тебе, — я махнул рукой.

Когда дверь за ним закрылась, я покачал головой.

— Ты умудрилась выжать это все из него за какие-то два часа?

— Многое можно узнать о человеке всего за десять минут, — она наклонила голову, глядя на меня. — Знаешь, тебя не убьет, если ты попытаешься узнать получше кого-то из, как ты их называешь, «миньонов». Они не просто безымянные лица, которые выполняют поручения — вне кампании Каллагана у них у всех есть своя жизнь.

И хотя больше всего мне хотелось сказать ей, куда она может засунуть свое святейшее мнение, я знал, что в ее словах есть доля правды. Эти слова могла бы сказать и моя мать. Никто из моих родителей не общался с персоналом свысока, и они никогда не позволяли нам, своим детям, делать так.

— Ладно, я понял.

Эддисон приоткрыла от удивления рот. Я знал, что шокировал ее тем, что удержался от колких замечаний.

— Что ж, это… хорошо.

— Но сейчас единственный человек, которого я настроен узнать получше — это ты, — и помахал зажатой в руке папкой. — Это прислали, пока тебя не было.

Карие глаза Эддисон сфокусировались на папке, выражая одновременно опасение и любопытство.

— Что это?

— Наша домашка по отношениям.

— Что, прости?

— Это заряженный весельем пакет заданий «Узнайте — друг — друга — получше», призванный помочь нам одурачить публику и поверить в нашу любящую и счастливую пару, — ответил я, пародируя голос ведущего телеигры.

— Пожалуйста, скажи, что ты шутишь, — Эддисон наморщила нос.

— Хотел бы.

Я протянул ей сцепленный степлером файл с ее именем. Вместо того, чтобы сесть за круглый обеденный стол, двинулся на диван. Пока мы оба вчитывались в инструкции, висела напряженная тишина.

— Хм, похоже они ожидают, что мы превратим это все в журналистское интервью, — заметила Эддисон.

— По крайней мере, в этом случае мы будем знать вопросы прежде, чем они нас ими ошарашат, — задумался я, делая последний глоток пива.

Эддисон немного побледнела.

— И много предполагается таких спонтанных интервью?

— Уверен, отец и его люди постараются свести их к минимуму, по крайней мере, в начале, пока мы лучше не узнаем друг друга.

— Но, что если нам зададут вопрос не из этого списка?

— Сомневаюсь в такой вероятности, учитывая дотошность Берни.

— Нам просто придется импровизировать, — продолжил я, увидев, что Эддисон продолжает задумчиво покусывать нижнюю губу. — Что бы нам ни пришлось соврать на скорую руку, это будет правдой.

— Как скажешь, — пробормотала девушка.

— Давай же, — помахав папкой, сказал я. — Нам просто нужно начать.

В самом верху моей страницы шла краткая биография Эддисон, а у нее — моя. В целом, это выглядело как раздел из Википедии про личную жизнь — голые факты. Закончив читать, я был почти уверен, что Эддисон та еще штучка. Я знаю не так много девушек, которые умеют разводить костер, преподавать английский деревенским жителям и при этом с отличием закончить колледж Лиги Плюща. Теперь я вижу, почему отец и Берни были под впечатлением.

После биографии остаток страницы занимали нудные вопросы из серии «давай узнаем друг друга». Когда она заметила, что я закончил читать, то щелкнула гостиничной ручкой.

— Готов?

— Давай.

— Любимый фильм?

— «Крестный отец».

Хмыкнув, Эддисон отреагировала.

— Не удивительно, но я бы поставила на «Лицо со шрамом», ну или на «Девять с половиной недель».

— Нет, — засмеялся я. — В моем топ листе верхушку занимает «Крестный отец», а еще «Взвод» и «Спасти рядового Райана».

— Тебе нравятся военные фильмы из-за отца?

— Не совсем. Он критикует их больше других фильмов, особенно те, в которых показывают Вьетнам.

Эддисон кивнула.

— Мой дедушка служил в Корее и отказывался смотреть любые фильмы, которые даже отдаленно были связаны с войной. Говорил, что сыт убийствами до конца жизни.