Огромный огненный шар, испуская красно-оранжевые языки пламени и белые искры, полетел в Хмошэ. Видимо именно скелет показался мальцу самым страшным из всей троицы. Внешность Олдора и Даффи, конечно, не идеальная, но они хотя бы выглядели, как люди, пусть и с подозрительно бледной кожей. А вот храмовник — это самый настоящий скелет, который, вероятно, ассоциировался в мыслях ребёнка с чем-то очень неприятным.

Олдор не мог допустить, чтобы в его единственного здешнего нежить-друга прилетел огромный горящий шар… Он толкнул мальчика и тот упал на бок. Но магический сгусток огня уже вылетел из рук мальчишки. И надо признать, делал это не так быстро, как мог бы. Боевые игни-маги метают такие шары в несколько раз быстрее.

…вжух…

Даффи в последний момент оттолкнулась от Хмошэ и отлетела в сторону. Но храмовник не успел среагировать. Он только пискнул:

— Ежрить теб…

Пламенный шар врезался ему в грудь, закрытую нагрудником. Красно-белые искры полетели в разные стороны. Мгновенно проплавив дырявый нагрудник, огненный шар оказался внутри грудной клетки скелета.

…БА-БАХ…

Меньше, чем через долю секунды он взорвался ярим оранжевым пламенем.

Куски переломанных костей и разорванного металла градом разлетелись во все стороны. Горячие и острые осколки вонзились в опустошённых, как и во всё, что находилось в кратере. Олдор и Даффи, разумеется, попытались закрыться, прикрыть лица руками. Но это не особо сберегло от ранений. В их плоть воткнулись расплавленные кусочки металла и горячие обломки костей храмовника. Меньше всех пострадал скелетик, благодаря Олдору, который повалил его на землю. Но даже его маленьким костяшкам немного досталось.

— Ньяргвин тебя дери! — злобно проорала Даффи.

Она оказалась ближе всех к источнику взрыва. В её милое лицо, нежные плечи, стройные ножки… вонзились осколки. Из ран побежала светлая кровь. Лёжа на боку, опустошённая стонала от боли и осторожно, но уверенно выдёргивала из себя куски металла и костей, то и дело обжигая пальцы.

— Проклятье! — во всё горло заорал Олдор. Сидя на коленях, он склонил голову, — у Хмошэ было шесть опустошения, значит теперь он безумец! — неистовая злоба вскружила разум Олдора.

Он с трудом и острой болью вытащил из своей плоти особенно большие куски, быстро схватил верёвку и кинулся к скелетику. Больше его кости не окутывало пламя, но мальчишка пытался что-то выкрикивать, пока павший король его связывал:

— Отвалите от меня! Видали, как я вашего уделал?! Отпусти… за мной придут маги и всех вас убьют, — кричал малец, почти переходя на визг.

Олдор крепко связал его и даже завязал рот, чтобы тот не визжал.

— Молодец, пацан… кх-ха, убил своего спасителя… кх-а, — Даффи стонала от боли, при кашле из её рта брызгала кровь. Мальчишку это напугало ещё больше.

— Успокойся, мелкий иди… глупец, — злобно прорычал Олдор.

И уложил связанного скелета на землю. Он возненавидел всё: от игни-мага мальчишки, до расчётливой и хитрой Даффи, у которой, впрочем, всё пошло не по плану. Сначала Олдор хотел высказать всё, что о ней думал, наверно, даже пару-раз хорошенько ударить, а то и убить… Но, когда он поднял голову и увидел, что опустошённая лежит и истекает кровью, все её тело нашпиговано осколками, то ненависть и злоба как-то поутихли. В какой-то мере, даже появилась жалость. Впрочем, он заметил, что с её окровавленного милого личика впервые не сползает маска печали. Интересно: от боли или из-за того, что её план пошёл наперекосяк?

— Сделай это быстро… — прохрипела она. — Меня уже убивали те, кого я любила.

Закрыла глаза и застонала от боли. Она думала, что сейчас мучения быстро прекратятся.

— О-о! Любовь! Ага, конечно… Но я не собираюсь тебя убивать, валяйся тут и мучайся! — грубо ответил Олдор, разумеется, он ей не верил. — Я прямо сейчас беру пацана, и мы сваливаем! Счастливо сгнить!

— Олдор, любимый, ты узнаешь всю правду обо мне — только останься и помоги.

— И какой мне с этого прок? — небрежно бросил он.

— Зная больше, ты примешь верное решение, я надеюсь. Не хочу тебя терять…

— Ну ладно, — согласился Олдор.

Разумеется, он осознавал, что меньше пяти минут назад Даффи собиралась выгнать их с Хмошэ из укрытия, и тогда она ни о какой любви не говорила. Лишь хотела оставить чудо-мальчишку себе и превратить его в «огнемёт». Но всё-таки Олдору очень хотелось знать про неё правду, да и не похоже было, что она станет лгать. Он сел рядом, и начал вытаскивать из её тела осколки. Первые два дёрнул с такой силой, что всё её тело скрючилось, затем резко вытянулось. Боль. Невыносимая боль мучила Даффи.

— У-у-у… нежнее, пожалуйста… — на её щеках глазах появились несколько слезинок.

Даффи даже не сомневалась, что после смерти храмовника, Олдор не совладает со своими эмоциями и убьёт её. Тем более раненая и безоружная она не представляла большой угрозы. Но вместо этого павший король даже согласился ей помочь. Даффи, конечно, сомневалась, что ей удастся его убедить в чём-то и уж тем более, что он ей поверит. Но факт: он согласился помочь.

— Спасибо, — шепнула она без всяких кривляний, — кажется, благодаря Олдору, в ней снова ожила вера в людей. Вера, утраченная очень давно, ещё задолго до её взросления…

— А-а-а! Отпустите меня?! Я сожгу тут всё… — наконец-таки высвободив челюсть и выплюнув «кляп», кричал скелетик и пытался скинуть с себя верёвку.

— Ты убил моего друга! — обернувшись крикнул на него Олдор.

— Я тебя не боюсь… — почти дрожащим голосом ответил маленький скелет.

— Успокойся и замолчи или… — пригрозил он мальцу.

Сообразив, что диктовать условия не в его силах, мальчишка просто сел и начал глазеть по сторонам, больше не пытался высвободиться. Он видел каменные стены, высоко уходившие вверх, окружавшие зелёную полянку; круглый кусок неба; двух бледный людей, испачкавшихся в собственной крови. Он всеми силами пытался показать, что ему не страшно, но очевидно, что это вовсе не так. Ему страшно даже от собственного вида. Представить только, что чувствует ребёнок, когда умирает, а затем теряет своё тело и превращается в скелета…

— Пока что сиди и помалкивай, — приказал павший король. Скелетик молча кивнул.

Он помог Даффи дойти до её самодельной и не очень мягкой кровати. Совсем недавно он восстановил память, вроде бы, всё должно идти хорошо, но… Хмошэ теперь превратился в безумного скелета. И скорее всего носится, как угорелый, не понимая, что вообще происходит. Ко всему прочему, на нём наверняка не осталось брони, а значит, узнать его среди другой безумной нежити будет очень сложно. Топор, валявшийся около ящиков, остался единственным напоминанием о потерянном друге.

— Найди в ящике стеклянную банку… к-ха… с коричневой… кха… Нужно раны обработать, — попросила Даффи.

Олдор, услышал её и начал рыться в ящиках. Через какое-то время нашёл нужное средство и передал его ей. Она продолжала вынимать острые осколки и наносить на раны коричневую мазь.

— И? Когда я всё узнаю? — спросил он.

— Погоди, мне плохо… — ответила она и умолкла.

Олдор ещё раз посмотрел на её красивое личико и подставил ладонь к носу:

— Дышит, вроде. И в желе не растеклась… — он без проблем определил, что она «жива».

После чего взял коричневую вонючую жижу, похожую на гнилой мёд с плесенью, и намазал свои раны. Щипало невыносимо, но он знал, что это скорее хороший признак, чем плохой. Намазав самые глубокие проколы и крупные порезы, он сложил мазь обратно в ящик. После направился к мальцу. Тот, увидев, что в его сторону идёт израненный и окровавленный бледный человек, снова попытался вырваться. Боялся, что получит за убийство скелета. Когда Олдор приблизился к скелетику и уселся рядом, малец смог разглядеть его фиолетовые зрачки.

— Ты встречал хранительницу?

— Да, — трусливо кивнул скелетик.