– Так можно было проделать все это мысленно, не произнося вслух? – Вот так открытие!

Рослав согласно кивнул:

– Достаточно просто представить желаемое в виде красочной картинки и испытать радость – так, будто все это уже существует на самом деле.

– А вдруг я попытаюсь воплотить в жизнь что-то опасное?

– Уверен, тебе и в голову не придет причинить кому-нибудь вред – скорее уж будешь спасать других.

Я призадумалась. Хотелось расспросить о многом, но имелся один важный вопрос, тревоживший больше остальных.

– Скажи, а если все вышеупомянутые посвященные и, как я понимаю, весьма могущественные люди соберутся вместе и будут мысленно представлять одно и то же, они заставят Чернобога отступить?

– Им и вместе-то собираться не надо, – рассмеялся Рослав. – И вообще, от одной мысли, что в мире есть семья Берендеев, становится светлее.

– Жаль только, что мне до моих родственников еще расти и расти, – загрустила я, хотя и была польщена – однако не настолько, чтобы принимать желаемое за действительное.

– Но ты очень быстро учишься, – обнадежил друг.

– А как складывается судьба тех, кто не удостоился чести обучаться премудростям в скиту? Не становятся ли они, необразованные, легкой добычей Чернобога?

– Почему ты думаешь, что дети, не прошедший отбор в скиту, остаются неграмотными? – удивился Рослав. – В княжестве существуют школы, где в обязательном порядке обучают не только письму, счету, но и раскрывают склонность к разным профессиям. – С моей души упал средних размеров камешек: чем меньше берендеев встанет на сторону Повелителя Тьмы, тем лучше. – Спокойной ночи, Леля.

– Добрых снов, Рослав.

* * *

…Мне было очень важно открыть огромный амбарный замок – просто вопрос жизни и смерти. Я ходила вокруг механизма, ковыряла в нем заколкой-невидимкой, трясла непокорную дужку, пытаясь вытащить ее силой, светила в замочную скважину фонариком в надежде, что от луча света запор, как по волшебству, откроется сам собой. Ничего не получалось, а более путного способа в голову не приходило.

– Да ведь у меня имеется умный кот, словно специально созданный для решения разных сложных задач, – опомнилась я и без промедления притащила его к замку, пропустила в замочную скважину, и запор (о, чудо!) легко открылся. Баюн выскочил наружу с противоположной стороны, выглянул в приоткрывшуюся дверь, отряхнулся и истошно заорал:

– В следующий раз поищи себе другой бесплатный ключик! А сегодня с тебя причитается батон «Докторской» колбасы, поняла, эксплуататорша?

– Да поняла я, поняла, – пробормотала я, все еще находясь между сном и явью. – Будет тебе «Докторская».

Мне было трудно дышать, в носу ужасно щекотало – наверное, попала пыль. Я от души чихнула и открыла глаза. На груди, облизываясь, сидел Соломон, в его круглых зеленых глазах плескались любопытство, ожидание и… жадность.

– Знаешь, прибавь все-таки еще полкило «Останкинской», – промурлыкал он.

До сих пор не замечала, что разговариваю во сне, иначе кто-нибудь из родственников просветил бы. Но в этот раз я, похоже, озвучила наяву все, что увидела во сне, а хитрец Бай немедленно извлек выгоду из ситуации, не очень-то вникая, за что, собственно, ему обломилось такое счастье?

– Вот когда откроешь замочек, тогда и получишь свою колбаску, – я бесцеремонно спихнула кота на пол. Но тот не угомонился и продолжал торговаться:

– Все равно давай и ту, и другую. И еще полкило сосисок – больше не осилю. И можно без соуса – его, так уж и быть, оставь себе.

– Жадина-говядина-соленый огурец, на полу валяется, никто его не ест! – Я так рассердилась, что неожиданно вспомнила подзабытую детскую дразнилку. – Ты бы хоть поинтересовался, за что именно тебе полагается награда?

– А я и так знаю, что в скором времени совершу какой-нибудь героический поступок – это у меня в крови! – беспечно отозвался Бай. – Давай лучше заранее обговорим условия нашей сделки: чем и когда ты меня отблагодаришь – это будет справедливо. Согласна, Елена Привередливая? – Не кот, а воплощение «вопиющей скромности», помноженной на практичность и самоуверенность – мне такому еще учиться и учиться.

Наскоро умывшись, я присоединилась к завтракающим друзьям, продолжая раздумывать над странным сном. Ребята веселились, бурно обсуждая предстоящий визит к великанам и способ исцеления тамошней Несмеяны, которую, по сведениям Рослава, на самом деле звали Орианой.

– Красивое имя, – оценила я. – А еще какая-нибудь информация имеется?

– Совсем немного, – Рослав прервался, чтобы удовлетворить мое любопытство. – Правитель Октавиандр – вдовец и души не чает в единственной дочери, которая росла совершенно нормальным ребенком. Но с некоторых пор веселая, жизнерадостная и открытая девочка разительно переменилась: то ли ее и впрямь сглазили, то ли начали проявляться генетические дурные наклонности по материнской линии. Вот с того самого момента в стране и начало твориться непонятно что: ворота всегда на запоре, при дворе никого не принимают. А еще ходят слухи, что папаша на почве постоянных капризов дочери и преподносимых ею неприятных сюрпризов (каких именно – тайна за семью печатями!) стал страшно мнительным: ему всюду мерещатся шпионы и заговоры – оттого-то всех послов дружественных иностранных держав и выслали вон.

– Ну и как же мы попадем в город, минуя запертые ворота, а потом – во дворец, не говоря уж об аудиенции у Октавиандра? Кроме прочего, нам надо как-то урегулировать свою собственную «маленькую» проблемку, если вы еще о ней помните…

– Будем решать вопросы по мере поступления, – заявил Иван, закончивший завтрак раньше всех. – Простая логика подсказывает: помоги человеку, и он в ответ поможет тебе, поскольку долг красен платежом.

– Не факт! – Бай не преминул вставить веское кошачье слово.

– Оставь скепсис при себе, – брат строго посмотрел на кота. – Будем надеяться на лучшее. Давайте-ка подумаем, что предложить Правителю асилков, чтобы он преисполнился чувством благодарности к нам.

– Обратись к народной мудрости, отрок, и она наставит тебя на путь истинный, – вновь встрял кот.

У меня руки зачесались дернуть наглеца за пушистый хвост, однако Иван остался невозмутимым:

– Нельзя ли конкретнее?

– Помнится, отец Царевны-Несмеяны из одноименной сказки обещал выдать свою дочь замуж за молодца, который сумеет ее рассмешить…

– Меньше всего мне сейчас хочется обременять себя брачными узами, – поморщился брат. – Момент, знаешь ли, неподходящий.

– А разве тебя заставляют жениться? – Рослав едва сдерживал улыбку. – Не будь таким педантичным, друг: речь идет всего лишь о том, чтобы вернуть бедной девочке (и, как следствие, ее отцу) хорошее расположение духа. А для начала неплохо бы выяснить причину странного поведения ребенка: вроде бы все у нее есть, словно сыр в масле катается (желания исполняются, капризы удовлетворяются), и все мало. Чего же ей все-таки не хватает? Может быть, внимания родных, друзей и подруг, с которыми можно с удовольствием проводить время – играть и делиться самым сокровенным?

– Мы рассмотрели самый оптимистичный вариант, а ведь имеются и другие: вдруг Ориана и впрямь психически больна? – предположил Иван.

– Или до такого состояния ее довел заботливый папаша. – Вспомнив собственное появление пред ясными очами венценосного папы Берендея, я вздрогнула – ох, уж эти нравоучения по поводу княжеской чести, да еще в присутствии посторонних!

– Вы так и будете толочь воду в ступе или все-таки начнем двигаться дальше? – весьма бесцеремонно вернул нас к действительности Соломон, и мы, временно прекратив споры, тронулись в путь.

Короткая дорога заняла три дня, хотя мы старались до предела сократить ночевки и вставали затемно. Я еще пару раз связалась с сестрой и рассказала-таки о наших приключениях на лесном погосте, пожаловалась на нахального кота и деспотичного брата, но Лада посоветовала быть к ним снисходительной. Перепал мне и ценный совет.