Марьин с минуту молчал, хмуря брови. Было видно, что сказанное мною задело его за живое. Наконец он спросил:

– Скажите, Николай Владимирович, у вашей фирмы были какие-нибудь… трения или конфликты с клиентами?

– Пока не было. Конечно, публика эта привередливая и капризная, но мы справляемся с работой неплохо, все остаются довольными.

– Да, дело у вас поставлено неплохо… Ну, а "наезды" были? Ведь ваша фирма – лакомый кусок для рэкетиров.

– Насколько мне известно – нет.

– Николай Владимирович, почему вы говорите мне неправду? Вы знаете гораздо больше о том, что происходит на фирме и вокруг нее. У вас все на виду. Я почти уверен, что и вас не миновала общая судьба всех бизнесменов. Так кому же вы платите дань? Сулейману? – он испытующе посмотрел на меня и чуть заметно усмехнулся.

– Если знаете, то зачем спрашиваете? – ответил я ворчливо и отвернулся. – Лично меня это не касается, спросите лучше директора…

– Я уже говорил с ним, но он тоже неразговорчив… Ладно, не буду больше пытать вас. Скажите лучше, Николай Владимирович, вот о чем… В ваших мастерских, наверное, есть ручной специнструмент с гидроприводом для резки металла?

– Есть, конечно. В любой приличной автомастерской он имеется. А что вас интересует конкретно?

– Наверное, это достаточно мощные орудия? Можно ли ими разрезать, к примеру, десятимиллиметровый лист или прут?

– Существует и такой инструмент, – ответил я осторожно, еще не совсем понимая, куда он клонит. – В основном он используется при аварийно–спасательных работах, когда нужно быстро извлечь пострадавших из разбитой машины, если двери покорежены и открыть их обычным способом невозможно. Такой инструмент есть в спасательных службах и кое–где в ГАИ. У нас он отсутствует, для резки толстого металла применяем станочное оборудование.

– Понятно… Еще вопрос… Ваши клиенты имеют доступ в мастерскую?

– Вообще-то мы стараемся не допускать посторонних к рабочим местам. Но, сами понимаете, если не пустить кого-нибудь из "крутых", желающих лично присутствовать при производстве работ с его любимой тачкой, то можно получить нежелательные осложнения. Поэтому мы иногда идем на компромисс, и кто-нибудь из мастеров вынужден сопровождать такого клиента, – ответил я.

– А не бывало ли так, что в мастерских находились сразу несколько клиентов?

– Возможно, и такое случалось, за всем не уследишь…

Марьин задал мне еще несколько вопросов, носивших довольно общий и расплывчатый характер. Они касались организации работы фирмы, ее персонала, учредителей и тому подобного. Получил он от меня такие же общие и расплывчатые ответы. Я понял, что он лишь прощупывает почву, не имея никаких реальных улик или фактов, способных вывести на меня. Все же он оказался человеком опытным и проницательным и инстинктивно почувствовал некую связь происшедших убийств с фирмой "ЕЛАС", но подкрепить свои подозрения пока ничем не мог.

Пока только несколько весьма сомнительных обстоятельств давали ему ниточку, ведущую к фирме, а, стало быть, ко мне. Во–первых, Багров и Шариповы были нашими клиентами, а Козлов тоже намеревался переоборудовать у нас свой "Кадиллак". Во–вторых, эта чертова сигнализация. Уж не перемудрил ли я с ней?! Может, стоило сработать попроще, без изысков с котами? Я, конечно, мог отключить ее самостоятельно, но кое–кому у нас известно, что мне это по силам. Рано или поздно об этом узнал бы и Марьин. Нет, здесь я действовал верно. Что еще? Ах, да!.. Еще замок, который я заменил на люке чердака в крайнем подъезде. Майор догадался, что дужку не пилили, а перекусили специнструментом. Ну и что? В наших мастерских нет такого, значит, его поиски ни к чему не приведут. Мой комплект спрятан надежно… Что ж, если подвести итог нашему разговору, то мне пока рано беспокоиться. Сыщику придется изрядно попотеть, чтобы нащупать что–то существенное, да и то если я сделаю промах.

– Ну что ж, Николай Владимирович, спасибо вам за беседу. Вы мне

многое прояснили… – сказал Марьин в заключение. – Если не возражаете, я еще посмотрю здесь кое-что и поговорю с другими вашими сотрудниками?

– Вам для этого нужно мое согласие? – с ироничной улыбкой спросил я.

В своем кабинете я еще минут десять размышлял над состоявшимся разговором, но затем успокоился и занялся своей обычной работой. Время пролетело незаметно, и я оторвался от бумаг, когда настенные часы пробили полдень. Прибрав на столе, я спустился вниз и прошел в гараж, взяв из него служебную "восьмерку".

На выезде я притормозил, заметив тщетные попытки Марьина завести двигатель. Он явно куда–то торопился, досадуя на непредвиденную задержку. Его лицо раскраснелось от бессильного гнева, и он что-то тихо бубнил себе под нос. Должно быть, бранил последними словами свой "жигуленок". Плавно подъехав поближе, я остановил машину и опустил стекло на двери. Марьин заметил меня и смущенно развел руками.

– Вот так каждый раз! – воскликнул он, открыв дверь и выходя наружу –Вы не поможете мне завести его, Николай Владимирович? Может быть, с буксира?..

– Это бесполезно, вы его "загнали", Максим Максимович, – ответил я и тоже вышел. – Я еще утром обратил внимание на вашу машину… Движок сдох. Вы уже никуда на нем не уедете.

– Что же делать? – растерянно спросил он скорее самого себя. – Мне Нужно срочно ехать, а тут такое…

– Я могу подвезти вас в город, если нам по пути, – предложил я. Спасибо, – обрадовался Марьин. – А куда вы едете? В центр, обедать. Машину вашу можно закатить за ограду, с ней уже ничего не случится.

– Большое спасибо, Николай Владимирович, вы меня выручили. Завтра же я постараюсь забрать ее отсюда…

– Можете не торопиться, она не помешает работе фирмы. Садитесь…

Оглянувшись, я поискал взглядом кого–нибудь из рабочих и заметил двоих парней, вышедших во двор покурить. Я подозвал их и распорядился относительно машины Марьина, а затем сел за руль.

Несколько минут мы ехали молча. Марьин все еще переживал беду с машиной, нервно покусывая губу, и я спросил его, чтобы как–то отвлечь:

– Ну что, все посмотрели, Максим Максимович?

– Да… – ответил он рассеянно, глядя в окно и думая о чем–то своем. – Вы не будете проезжать по Московскому проспекту? – вдруг спросил он, словно очнувшись.

– Можно и по Московскому… – ответил я. – Что же это вы, Максим Максимович, так запустили свою машину? За техникой нужен постоянный уход, тогда и служить будет долго.

– Да нет возможности нормально содержать ее. Кое–как латал, лишь бы бегала, а она вот совсем рассыпалась. Давно надо было продать, да разве с нашей зарплатой купишь новую? А без машины мне никак нельзя. Пешком при моей работе много не находишь…

– А что, милиция совсем обнищала, в таком важном отделе и нет служебной машины? – спросил я удивленно.

– Он по названию только важный, а по отношению… – Марьин досадливо махнул рукой. – Машинами обеспечивают в основном ППС, а на наш отдел за год выделили только две, да и те скоро угробим. Они круглые сутки в разъездах. Вот и приходится пользоваться своей. Управление оплачивает бензин и текущий ремонт. А нынешний вряд ли можно назвать текущим…

– Да, тяжеловато вам приходится, – посочувствовал я и усмехнулся. – Однако ваше начальство не поскупилось на "БМВ" для своих генеральских особ. На эти деньги можно было бы обеспечить машинами не один отдел. И все это за счет налогоплательщиков.

– Не сыпьте соль на раны, – тихо сказал Марьин. – С этим уж ничего не поделаешь.

– Ну конечно, кто же будет воевать с начальством, – поддел я его и заметил, как Марьин нахмурился, молча отвернувшись к окну. – Да вы не обижайтесь, Максим Максимович, я не имел в виду вас, а так… в общем. Уж больно все это режет глаза. Чуть ли не каждый день говорят о борьбе с преступностью, а бандитов и прочей мрази становится все больше и больше. Убивают уже среди бела дня – и ничего… Милиции никто не верит, считают, что она состоит на службе у тех же бандитов.