– Самогонки налить? – спросила хозяйка.

– Да нет. Я предпочитаю чай со смородиновым листом.

– Листьев, цветов и ягод малины насушила, сейчас заварю, голубь, а смородина только в варенье, – она захлопотала вокруг постояльца, выплёскивая скопившуюся от одиночества любовь.

– А что это за девушка, что меня к вам отправила, Ломакина? – поинтересовался он.

– Ленка? Она славная. Заместо сына у соседа. Да не везёт ей. То мать ушла рано из жизни, то жених из армии привёз себе жену с ребёнком. По-соседски дружила с Федькой, он старше немного, в школу вместе бегали, потом заженихались, ждала его. А вон, видишь, как дело обернулось.

– А в лесхозе секретаршей работает кто такая?

– Анька Титова, что ли? Да так, выдерга. А человек ничего, хороший. И родители трудолюбивые. Хорошие люди. Папка избаловал дочку любимую. А так ничего. Выйдет замуж – золотой женой будет.

– А причем тут выдерга, не пойму, если девчонка хорошая? Сегодня в лесхозе устраивался на работу, она приказ на меня оформляла, важная такая, прямо министр в юбке. Дёрганая, что ли, по-вашему?

– Есть такой у плотников инструмент, гвоздодёр, его ещё выдергой называют.

– И причём тут секретарша? Кому она гвоздодёр? Кому выдерга? Не пойму.

Севастьяновна засмеялась.

– Кто не знает её, так тому выдерга, тонюсенькая такая, как лом. С одной стороны каблуки, что шпильки, с другой головка всегда аккуратная такая, стриженая. А язычок остренький, станешь приставать – так отбреет, пустые слова из тебя повыдёргивает, выправит да тебе же и вернёт, высмеет. Комсомолка, хоть ещё и не жила на свете как следует. Может, потому у неё с парнями и не складывается, всё по её слову делать надо, а слово-то у неё – железо, справедливо рассуждает. Да не всякому это и понравится. Правильная, вся в отца и гордится им. Не смотри на то, что он шофёр в лесхозе. Титов в войну до звания майора дошёл.

– Дослужился, – поправил Сергей.

– Понимаешь, сынок, в мирное время, ты прав, человек – дослужился. А в войну – дошёл, по моему понятию, как до Берлина. Когда по горю четыре года шли и мы своих мужей теряли, язык не поворачивается сказать – дослужился. Не выслуживались простые мужики перед Родиной. А звание новое – как похвала, что людей берёг, а если и гибли, то не могло быть иначе. Чем ещё я могу оправдать те потери? Слезами? Вот и мой погиб, победить-то надо было, не всем повезло в живых остаться.

Поужинав, Сергей поблагодарил Севастьяновну за заботу, пожелал доброго сна, ушёл в свою комнату. Опустившись в мягкую перину, ощутил себя частью этой новой для себя семьи, вспомнил своего отца и долго не мог уснуть, перебирая в памяти картинки минувшего дня и думая о дружбе и любви в судьбе хозяйки.

Осеннее утро обдавало холодком. Рассвет розовыми оттенками скользил по склонам сопок. Сергей вышел на улицу. В рюкзак Севастьяновна положила на обед полулитровую бутылку молока, хлеб, пару варёных яиц, маленький кусочек сала и луковицу. В тряпку Сергей замотал топор да брусок для заточки металлических кос в сенокосную страду и сложил в рюкзак. Набросил обе лямки на плечо и заторопился на работу.

Впереди шла девушка. Он прибавил шагу. «Похоже, что это соседка, Ломакина дочь, – подумал он. – Тоже, видать, на службу идёт, а фигурка у неё очень даже хорошо сложена, и ножки стройные. Наверное, спортом занимается». Поравнявшись с ней, поприветствовал.

– Здравствуйте, – и, сделав паузу, добавил чуть тише: – Лена.

Девушка полуобернулась, удивлённо посмотрела на Сергея. Узнав вчерашнего непрошеного гостя, улыбнулась.

– А имя моё откуда известно?

– Сорока на хвосте принесла, – засмеялся Сергей.

– Понятно. Севастьяновна насплетничала.

– А куда спешите?

– На работу.

– И где моя соседка работает, если не секрет?

– Не секрет. В лесхозе.

– Надо же. И я устроился помощником лесничего. На следующий год должность лесничего пообещали. Давайте на «ты» по-соседски?

– Я не против. Кстати, я тоже хотела на лесфаке учиться на инженера. Мой папка отработал всю жизнь в Сихотэ-Алинском биосферном заповеднике да мне отсоветовал. Бухгалтером спокойнее. Знай считай циферки, а лесничему надо план выполнять, руководить, контролировать. Лес охранять – занятие мужское.

– Так сколько должностей есть и для женщин: лесными культурами заниматься, саженцы выращивать, инженером лесного хозяйства лесосеки рассчитывать, с документами работать и помощником лесничего можно, хлопот меньше.

– Когда пожароопасный период, никто не смотрит, женщина ты или мужчина, дежурство сутками у телефона. Нет, бухгалтером лучше, рядом дом всегда. Отработала восемь часов – и занимайся делами. Хозяйство, детишки. Забот-то всегда полон рот.

– А что, и детишки уже подрастают?

Лена засмеялась.

– Нет пока, но вот это и есть женское дело – малышей на ноги поднимать… Не сейчас, так будут. И никуда от этого нам, бабам, не деться.

У конторы, рядом с автобусом, толкались рабочие и лесники с тощими рюкзаками, в поношенных энцефалитных, выгоревших на солнце костюмах. У Сергея он выделялся новизной, ярким защитным цветом. Лена поприветствовала всех кивком и негромким «Здравствуйте», прошла в контору лесхоза.

Сергей подошёл к лесничему.

– Так, тихо, братики! Знакомьтесь, мой новый помощник Сергей Фёдорович Агильдин.

– Сергей.

Протянув руку для пожатия, он обошёл мужчин и женщин, запоминая их имена и разглядывая лица.

– План по осветлению надо закончить до конца недели, – продолжил лесничий, – навалимся, братики, все – и рабочие, и лесники, и Сергей Фёдорович согласился поработать в бригаде для лучшего знакомства, крепкий, молодой, для пользы дела. Осветление ведём на обходе лесника Девадзе, он ответственный за технику безопасности. Так, братики, – скомандовал он, – по машинам!

Не спеша потянулись в автобус, рассаживаясь по мягким сиденьям. К Сергею подсел молодой человек, аккуратно подстриженный.

– Вовка-бич, – приветливо улыбаясь, подал руку он.

– Это что, фамилия такая, так прямо и Бич? – с недоумением пожал плечами Сергей, почувствовав в рукопожатии силу. В автобусе прыснули.

– Да Стрельников он по фамилии, – водитель Титов Владимир Иванович, усмехаясь, обернулся, – куражится, не обращай внимания.

– Ага. Бывший интеллигентный человек то есть. Не слыхал, что ли?

– Не ожидал в тайге встретить. В городе – понятно. Наверное, учился да бросил?

– Угадал. Точно. На втором курсе как-то загулял. Сорвался. Отчислили за хвосты. Ехать к мамке стыдно. Вот, взял билет на автобус, сколько денег хватило. Так в Кавалерово и попал. Да не везде такие, как я, на работу могут устроиться. В лесхоз взяли пожары тушить, два года здесь.

– В интересную, видимо, попал компанию, если из института попросили?

– Весёлая была компания. Я на саксофоне в музыкальной школе учился, а в институте стипендии всегда не хватает, подрабатывал в ресторане. Красиво жить не запретишь. Вот мало-помалу и затянуло. Кто заказывает музыку своей подружке, деньгами сорит, кто коньяк с запиской поднесёт. Мы нашим квартетом и покуражились, и подурачились, и попили изрядно. Один даже сгорел от водки. Поехали мы за ним в морг. Я и так хорош был, а перед тем, как друга забирать, для храбрости ещё поддали. Гроб с покойником друзья вынесли, а про меня забыли. Не заметили, что я присел на бетонный стол, а потом и прилёг. Проснулся ночью, не пойму, где нахожусь. Свет тусклый, и люди голые на столах. Мужики, бабы, всякого возраста. Кто старше, кто моложе. Не то притон какой, не то больница. Сообразить не могу. Отлежался там. Заходят утром женщины в белых халатах, а я со стола встаю – и к ним. Спрашиваю: «Где я?..» В ответ ужас в глазах, вопли, все разом кинулись в двери. В общем, уже в лесхозе допился до чёртиков. Дал матери телеграмму: «Приезжай на похороны сына». Приехала. Какой встреча была, можешь представить. Уговорила директора лесхоза отправить меня лечиться в ЛТП. Полтора года там провёл. Держусь. Вот, Светка помогает, – он кивнул на соседку крепкого телосложения. У её ног, обутых в кирзовые сапоги, лежал топор, обмотанный тряпкой и обвязанный шпагатом. Она застенчиво улыбнулась Сергею, давая понять, что предложение к дружбе состоялось. – Теперь полезными делами занят.