– Я устал! Мне жарко и голодно! – заканючил Крокоперг, когда солнце почти соприкоснулось с его головой, а он и дядя проползли чуть больше половины дневного перехода.

Между тем пустыня застыла до горизонта.

В животе сжимало от страха, пот выступил на лбу, и кожа на затылке съежилась.

Крокомерг, сам уже без сил, остановился передохнуть.

– Первые шаги – самые трудные, – успокоил он. – Терпи Крокоперг, настоящим крокодилом будешь.

– Мне и в самом деле жарко, – признался Крокоперг.

Крокомерг лапой вытирал пот и наставлял малыша.

– Температура тела крокодилов напрямую зависит от окружающей среды. После обильной еды, когда обмен веществ повышает температуру крови, крокодилам приходится охлаждаться в сыром гроте. Если донимает прохлада, они дремлют в подогретой воде.

– В таком случае, хочу холодной воды или сырой грот! – заявил Крокоперг.

– А невесту разве не хочешь?

– Хочу её больше всего на свете. Хочу для полного счастья, чтобы всегда была вода и самый мокрый из мокрых грот.

– Тогда двигаемся дальше. Вот скажи, для чего крокодилы открывают пасть?

– Чтобы туда запрыгнула лягушка!

– А вот и нет!

– Чтобы залетела птица!

– Не угадал!

Крокоперг втянулся в отгадывание загадки.

– Чтобы смеяться! – произнёс он.

– Эх ты, несмышлёныш! Чтобы вентилировать нутро! Там у нас находится печка под названием желудок. А чтобы не было очень жарко, почаще зевай или разевай пасть, чтобы испарение влаги остужало кровь. Так поступают все животные. Да ещё высовывают языки. У крокодилов языков нет и нам высовывать нечего.

– Я открываю пасть, а всё равно мне жарко.

– Тогда шкурой светлей, – посоветовал Крокомерг, – чтобы поглощать как можно меньше солнечных лучей. Крокодилы умеют менять цвет кожи, могут быть и белыми, и чёрными, а не только зелёными.

– Я пробую – не получается! – признался Крокоперг.

Казалось, Крокомерга больше всего на свете волновало сейчас то, что не было воды. Свободно вздохнув, дядя дружески потрепал Крокоперга за шею.

– А ты хорошо постарайся.

– Дядя, я есть хочу.

– А вот этого делать нельзя, когда солнце допекает. От еды только поднимается температура тела.

– Я давно не ел, а всё равно жарко!

– Крокодил способен обходиться без пищи до двух лет.

– А что он делает в это время?

– Спит, как и змеи, в каком-нибудь гроте.

– В таком случае, хочу спать два года!

И тут Крокоперг получил взбучку от дяди.

– Ты много чего хочешь, племяш! – накинулся тот. – Чрезмерно капризничаешь. Нельзя всё сразу хотеть много, чтобы и есть, и пить, и спать, и невесту желать, и от жары прятаться. Можно проесть, проспать лучшие годы, а потом жалеть об этом.

Крокоперг послушно закосолапил вслед за дядей.

БЫЛА ЖАРА, ТЕПЕРЬ ХОЛОД

Опустилась ночь, и стало холодно. Туловища и хвосты крокодилов с едва заметными поперечными полосами окаменели.

– Днём было жарко, а сейчас я дубею, – пожаловался Крокоперг. – И вообще, я есть хочу.

Крокомерг поправил племянника:

– Надо потерпеть! И жара, и холод, и голод – всегда неприятно.

Что с того, что я буду терпеть? – взвыл тот.

– Молчи! У меня тоже было трудное детство! Но я не скисал! – предостерёг Крокомерг. – Давай лучше поговорим о приятном. Я нарочно завожу этот разговор, чтобы отвлечь тебя от мыслей о жаре, холоде, усталости и голоде. Когда я ходил в детский садик, у меня уже тогда была невеста. В играх с нею я забывал, что такое голод, жара, холод и усталость. И домой я не спешил возвращаться.

– Про невесту понятно, и про игры с ней, а вот что такое детский сад? – спросил Крокоперг.

Крокомерг охотно вспоминал детство.

– Родители отвели на болоте отдельный островок под него, и там выращивали и воспитывали молодняк.

– А твоя невеста стала потом твоей женой?

– Это не обязательно, главное иметь невесту, которая тебя любит, а ты её.

– Я тоже хочу в детский садик, – заявил Крокоперг.

– К сожалению, я его лично отменил на нашем болоте, когда не стало ни родителей, ни крокодилят. Ты последний из них.

– А после садика у тебя были невесты?

– В школе тоже были.

– А что такое – школа?

– Это то место, где учат детей.

– А почему я не хожу в школу?

– Потому что для одного ученика её не держат. Вот то, что мы пустились в путешествие, и есть твоя жизненная школа. Ты есть самый примерный и прилежный ученик, а я твой любимый учитель.

ЖАРА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Жаркий день тянулся долго. Солнце накалило до предела скалу, возле которой, изнывая от жары, ползли крокодилы.

Крокоперг тяжело дышал, и вдруг заметил в себе необычное.

– Дядя, моя слюна течет на камни и тут же от жары плавится и закипает.

– Жара крепчает. Это не самое страшное, – успокоил Крокомерг. – Мы должны двигаться вперёд, несмотря на то, что сбили до мозолей лапы, и то, что они кровоточат, а уж невеста твоё мужество оценит.

– Мои глаза заливает пот! – взвыл Крокоперг.

– Хорошо, что они не вылезают из орбит! – с насмешкой ответил Крокомерг.

Крокоперг продолжал капризничать.

– Мне кажется, что мы кружим на месте, снова и снова проходя по собственным следам.

– Ты потерял чувство направления, но не потерял его я! – гордо сообщил Крокомерг.

– Хочу домой! – время от времени ставил условие Крокоперг.

Крокомерг унимал его:

– Мы не видим конца нашей тропы, но и обратной дороги нет. Отныне любой уголок джунглей и гор становится нашим пристанищем.

ПОЖЕЛАНИЯ ГРОЗЫ

Вершина, казавшаяся снизу такой близкой, с каждым шагом будто всё отдалялась. Пот продолжал заливать глаза, мешал смотреть; Крокомерг задыхался не меньше, и уже начинал спотыкаться, пару раз едва не сорвался в пропасть, оступившись на узкой крутой тропе. Но шага не сбавлял – боялся опоздать покрыть запланированное расстояние. Только крепче прижимал к себе драгоценного спутника Крокоперга – уже подавшегося в ширину, но всё ещё остававшегося со слезливыми глазами.

Где бы Крокомерг и Крокоперг не находились, жара донимала их и последующие дни. Но холодные ночи благоволили к путешественникам, охлаждали их тела и придавали к утру новые силы.

– И правда! – сказал Крокомерг. – Мы ползём много дней. Горячий вязкий воздух застревает в горле, мучит грудь удушьем. Грозу бы… что ли… Настоящую… – взмолился он.

– Ещё чего, чтобы стало нам и вокруг нас страшно, ужасно и хуже некуда, чтобы свет сменила кромешная тьма? – удивился Крокоперг.

Крокомерг пояснил:

– Гроза – это когда сперва душно, невозможно дышать, и только потом становится приятно.

– Как в прошлый раз, когда я родился? – напомнил Крокоперг.

– Не совсем, но похоже на ту грозу!

Крокоперг сразу вспомнил тот промозглый день, когда с неба резко упала темнота и посыпались молнии.

– Тогда стало холодно, – пожаловался он. – Я прибавил прыти и оказался в тёплой воде.

Крокомерг по-дружески похлопал племянника по спине и произнес:

– Хорошо бы грозу со студёным дождиком! Вроде тех, что щедро поят наше болото весной и осенью?

– Дядя, я тоже хочу грозу!

– О, так ты не боишься грозы?

– Не боюсь.

– Это похвально. С молниями и громом хоть и страшно, но веселее, в которых ещё наши древние предки различали лик и голос разгневанного, но доброго болотного бога.

– А почему бог бывает разгневанным?

– Потому что сердится.

– А что, есть на кого и за что гневаться?

– На зверей! За то, что они бывают злые и жестокие.

– Дядя, а цапля Марфа злая?

– Когда ты был маленьким, она была злая, потому что могла проглотить тебя. А сейчас она добрая, потому что ты ей не по клюву.

– Интересно, тогда почему до сих пор здесь не было грозы? С молниями и громом? – наморщил лоб Крокоперг.