Пару дней мы вместе провели в Эквадоре, а потом поддерживали связь по почте. Он попросил готовить для него отчеты с оценкой экономических перспектив Эквадора. У меня с собой была портативная пишущая машинка, я любил печатать и с удовольствием выполнял его просьбу. За год я послал ему по меньшей мере пятнадцать подробных писем, в которых высказывал свое мнение о политическом и экономическом будущем Эквадора, а также оценивал растущее недовольство туземцев, их попытки противостоять нефтяным компаниям, международным агентствам по развитию и прочим организациям, пытающимся приобщить их к цивилизации.

Когда моя миссия по линии Корпуса мира была выполнена, Эйнар пригласил меня на собеседование в штаб-квартиру MAIN в Бостоне. В беседе он подчеркнул, что основным бизнесом MAIN была инженерия, но крупнейший клиент MAIN, Всемирный банк, недавно потребовал, чтобы они взяли в штат экономистов для составления экономических прогнозов выполнимости и определения важности инженерных проектов. Эйнар посетовал, что нанял трех экономистов очень высокой квалификации с безупречными дипломами: двух – со степенью магистра и одного доктора наук. Они все провалились самым жалким образом.

– Никто из них, – сказал Эйнар, – не в состоянии сделать экономический прогноз по странам, где нет надежной статистики.

Он рассказал мне, что их также не устроили условия контракта, по которому им предстояло выезжать в такие отдаленные страны, как Эквадор, Индонезия, Иран и Египет, чтобы интервьюировать местных руководителей и самим оценивать перспективы экономического развития в этих регионах. С одним случился нервный срыв в отдаленной панамской деревне; панамские полицейские сопроводили его в аэропорт и отправили обратно в Штаты.

– Твои письма свидетельствуют о том, что ты в состоянии работать даже при отсутствии доступа к достоверным данным. А учитывая условия, в которых тебе довелось существовать в Эквадоре, ты, я уверен, сможешь выжить почти везде.

Он сказал, что уже уволил одного экономиста и готов поступить таким же образом с остальными, если я соглашусь на эту работу.

Вот так и получилось, что в январе 1971 года мне предложили должность экономиста в MAIN. Мне исполнилось двадцать шесть – чудесный возраст, когда становишься неинтересным для призывной комиссии. Я посоветовался с семьей Энн. Они поддержали меня в выборе работы. Думаю, в этом сыграло свою роль и мнение дяди Фрэнка. Я вспомнил, что он говорил о моей возможной работе в частной фирме. Об этом никогда не упоминалось, но у меня нет никаких сомнений, что получению должности в MAIN я был обязан не только своему опыту работы в Эквадоре и желанию писать об экономической и политической ситуации в этой стране, но и усилиям дяди Френка, предпринятым им тремя годами раньше.

Голова у меня кружилась еще несколько недель: я очень гордился собой, поскольку моя степень бакалавра Бостонского университета вовсе не гарантировала должность экономиста в такой солидной консалтинговой компании. Я знал, что многие мои университетские сокурсники, избежавшие армии и вернувшиеся в университет для продолжения образования и получения степени магистра, изойдут завистью. Я уже видел себя лихим секретным агентом в экзотической стране, развалившимся в шезлонге у бассейна в отеле с бокалом мартини в руке в окружении шикарных женщин в бикини.

Хотя это были всего лишь фантазии, я вскоре понял, что в них была доля правды. Эйнар нанимал меня экономистом, но очень скоро мне предстояло узнать, что моя настоящая работа выходила далеко за рамки этой должности и на самом деле была гораздо ближе тому, чем занимался Джеймс Бонд, нежели я мог себе представить.

MAIN, выражаясь юридическим языком, была «корпорацией закрытого типа»: компанией владели около пяти процентов сотрудников из двух тысяч. Их называли «партнерами», или «компаньонами», и занять это положение хотели бы многие. Эти люди не только стояли на верху иерархической лестницы, но и делали немалые деньги. Партнеров отличало умение молчать. Они общались с главами государств, с генеральными директорами корпораций, то есть с людьми, которые ожидают от своих консультантов, например адвокатов и психотерапевтов, строжайшей конфиденциальности. Любые контакты с прессой запрещены. Они вообще не допускались. Поэтому понятно, что о нас мало кто знал, кроме самих сотрудников MAIN, хотя имена наших конкурентов были на слуху: Arthur D. Little, Stone&Webster, Brown&Root, Halliburton и Bechtel.

Я говорю «конкуренты» условно, поскольку MAIN уникальна в своем роде. Большинство наших сотрудников были инженерами, при этом фирма не владела никаким оборудованием и не построила даже складского барака. Многие пришли из вооруженных сил, тем не менее мы никогда не заключали контракты с министерством обороны или с другими военными ведомствами. То, чем мы торговали, было настолько своеобразно, что первые несколько месяцев я не мог понять, чем мы вообще занимаемся. Я знал только, что мое первое настоящее задание будет связано с Индонезией, куда мне предстоит поехать в составе группы из одиннадцати человек для разработки генерального плана развития энергетики на острове Ява.

Я заметил, как Эйнар и другие сотрудники, обсуждавшие со мной мою работу, стремились убедить меня в том, что экономика Явы будет процветать, а если я хочу зарекомендовать себя хорошим прогнозистом (и, следовательно, продвигаться по служебной лестнице), мне следует в своих перспективных оценках делать соответствующие выводы.

– Взмоет так, что места на графике не хватит! – любил повторять Эйнар. Он рубил рукой воздух над головой, изображая взлетающий самолет. – Экономика, которая взлетит, как птица!

Эйнар часто уезжал в небольшие командировки на два-три дня. О них не распространялись; похоже, никто и не знал, куда он ездил. Бывая на работе, он часто приглашал меня к себе в кабинет на кофе. Расспрашивал об Энн, о нашей новой квартире, о кошке, которую мы привезли из Эквадора. По мере сближения с ним я становился смелее, пытаясь узнать больше и о нем, и о своей новой работе. Но я никогда не получал вразумительных ответов. Он всегда мастерски уклонялся. Как-то во время одной из таких бесед он посмотрел на меня по-особому.

– Тебе не следует беспокоиться, – сказал он. – Мы многого ожидаем от тебя. Я недавно был в Вашингтоне… – Голос его стал глуше, и он почему-то улыбнулся. – Не важно. Ты знаешь, у нас сейчас большой проект в Кувейте. До поездки в Индонезию у тебя остается время. Мне кажется, имеет смысл потратить его на чтение кое-какой литературы о Кувейте. Очень много материала в Публичной библиотеке Бостона (ПББ), кроме того, мы можем организовать тебе пропуск в библиотеки Массачусетского технологического института и Гарвардского университета.

В результате я стал проводить много часов в этих библиотеках, особенно в Публичной библиотеке Бостона, которая находилась в нескольких кварталах от офиса и рядом с нашим домом в Бэк-Бэй. Я много узнал о Кувейте, прочитал массу книг по экономической статистике, изданных ООН, Международным валютным фондом (МВФ) и Всемирным банком. Я знал, что мне придется разрабатывать эконометрические модели для Индонезии и Явы, и решил, что для начала надо попробовать сделать такую модель для Кувейта.

Однако для этого моей квалификации бакалавра делового администрирования было недостаточно, и мне пришлось потратить немало времени на восполнение этого пробела. Я даже записался на несколько курсов по эконометрике. В процессе обучения я обнаружил, что, манипулируя статистическими данными, можно доказать очень многие положения, включая и те, которые удобны самому аналитику.

MAIN была мужской фирмой. В 1971 году в основном составе работали только четыре женщины. При этом еще около двухсот трудились в качестве секретарей. Персональный секретарь был у каждого из вице-президентов и управляющих департаментами; остальных обслуживала группа стенографисток. Я уже привык к этому перекосу по половому признаку, и поэтому то, что произошло в справочном отделе ПББ, меня сильно удивило.