В понедельник, 18 июня, Джуриса Слизерса пришлось освободить из-под ареста. Одних подозрений было недостаточно, чтобы продлить ордер. А доказательств того, что он убийца, найти не удалось.
Однако для сотрудников отдела убийств, как, впрочем, и для жильцов дома № 77 по Гэйнзбороу-стрит, Джурис оставался единственным подозреваемым человеком, который, скорее всего, из-за нескольких полированных досок смог задушить свою мать. Это подозрение держалось шестнадцать дней — до 30 июня 1962 года.
В эту удушливую субботу, вечером, стало известно о втором убийстве, которое произошло всего в нескольких милях от Гэйнзбороу-стрит, в доме № 19 на Коммонуэлз-авеню. Владелец дома Томас Брюс обнаружил 68-летнюю медицинскую сестру Нину Николс задушенной на полу ее спальни. Преступник, после того как убил ее, обмотал шею жертвы двумя нейлоновыми чулками и завязал их бантом. В квартире все было перевернуто вверх дном. Следы преступления говорили о том, что убийца был не только взломщиком, грабителем, но и насильником. Большего бостонскому отделу убийств установить не удалось. Расследование не дало никаких результатов. На этот раз подчиненным инспектора Меллона арестовывать было некого. Им оставалось только тешить себя весьма шаткой гипотезой: если все-таки Анну Слизерс убил ее сын, то он мог также задушить и Нину Николс, чтобы снять с себя подозрение в убийстве матери.
Однако эта гипотеза просуществовала всего два дня. Уже в понедельник, 2 июля, вечерние газеты сообщили о третьем убийстве. В пригородном местечке Линн жильцы дома № 73 по Ньюхолл-стрит заставили привратника подобрать ключ и открыть дверь квартиры 65-летней Хелен Блэйк, поскольку с субботы ее никто не видел и поэтому возникло опасение, что с ней что-то случилось. Задушенная миссис Блэйк лежала в кровати. На ней была только пижамная куртка, шею обвивал нейлоновый чулок, завязанный бантом на затылке. С пальцев ее правой руки были содраны два кольца с бриллиантами, которые она носила не снимая. По всем остальным признакам убийство походило на два предыдущих. Шкафы и комоды были раскрыты и обысканы; так же, как и тогда, не удалось обнаружить ни намека на то, что преступник проник в квартиру с применением силы. Окна и двери стояли закрытыми, без малейших следов взлома. Значит, пожилая дама сама, добровольно, открыла дверь убийце. Однако Хелен Блэйк — по профессии, кстати, тоже медсестра — тридцать пять лет, с момента своего развода, была решительной противницей мужского пола и с его представителями отношений не поддерживала. Казалось невероятным, чтобы она, будучи в одной пижаме, могла впустить в квартиру незнакомого мужчину. Поэтому лейтенант Эндрю Тьюни, руководитель отдела по расследованию убийств Эссекса, в ведении которого находился Линн, не верил, что убийцей мог быть мужчина. Это доставило немало неприятностей подругам и знакомым женщинам Хелен Блэйк: им всем пришлось отвечать на неудобные вопросы об их образе жизни и наличии у них алиби. Но все поиски Тьюни в этом направлении оказались безрезультатными. Он не смог найти ни одной женщины, которая была бы способна на такое преступление, не говоря уже о том, чтобы доказать виновность какой-нибудь из них.
Только бостонские газеты извлекли выгоду из смерти Хелен Блэйк. Если первые два убийства затерялись среди криминальных событий крупного города — по статистическим данным, в 1962 году в Бостоне было совершено 71 убийство, — то третье удушение в течение трех недель вызвало уже аршинные заголовки в газетах. Вырисовывалась серия убийств, нераскрытых и щекочущих нервы своей чудовищностью. Ни один главный редактор не мог упустить такого случая.
3 июля во всех утренних газетах можно было прочесть: "Бостонский Душитель бродит вокруг!", "Бостонский Душитель прикончил свою третью жертву!", "Бостонский Душитель охотится за пожилыми женщинами!". Так появилась леденящая душу легенда о Бостонском Душителе.
Первыми пришли в ужас сотрудники отдела по расследованию убийств. Опытные криминалисты понимали, что теперь их ожидает волна подобных преступлений. Ничто так не подстегивает извращенную и неустойчивую фантазию преступника, как сенсационные заголовки в газетах. И предчувствия криминалистов вскоре оправдались. Еще девять женщин были убиты подобным зверским способом. Сенсационные газетные сообщения стали своеобразной инструкцией для убийц!
28 июля задушенной в собственной квартире обнаружили 85-летнюю Мэри Маллен, 19 августа — 75-летнюю Иду Эрга и 20 августа — 67-летнюю Джейн Салливан.
Бостон охватила паника. "Со времен Джека-Потрошителя, который семьдесят пять лет назад на освещенных газовыми фонарями улицах лондонского Уайтчэпела убил и изуродовал до неузнаваемости семерых женщин, ни одним городом не овладевал такой страх", — писала "Бостон геральд трибюн" и следующим образом рисовала жизнь города: "Когда на город опускаются сумерки, все женщины, пугливо озираясь, торопятся домой. Странную картину на улицах представляют собой немощные пожилые дамы с огромными собаками, рвущимися с поводков. В Бостоне и окрестностях теперь нельзя купить большой собаки. Торговцы собаками вынуждены отказывать сотням пожилых женщин. В это трудно поверить, рассказывает один торговец, но он обменял несколько десятков безродных бульдогов на очень дорогих пекинесов, да ему еще и приплатили за это… Другие вооружаются газовыми баллончиками и пистолетами, полицейскими свистками и дубинками, укладываются спать с топорами и лопатами, дни напролет обучаются дзюдо и каратэ. Если кому-то вдруг захочется посетить незамужнюю женщину, он обязательно наткнется на закрытую дверь".
Телефонный аппарат специальной "комиссии по Душителю", которую к тому времени создал начальник полицейского управления Макнамара, не смолкал ни днем ни ночью. Тысячи людей сообщали о своих подозрениях; их приходилось проверять, но все это в конце концов оказывалось ложной тревогой. Трагические несчастные случаи как следствие всеобщего панического настроения служили дополнительным материалом для газет, которые изо дня в день публиковали всякие истории, связанные с ужасным Душителем.
В Броктоне, одном из районов города, некая пожилая девица в ожидании своей сестры открыла дверь, но когда вместо сестры на пороге показался какой-то мужчина, с ней от страха случился сердечный приступ, и она тут же умерла. Мужчина был представителем читательского кружка и хотел предложить ей новые книги. Какой-то священник лишился зрения, потому что одна из прихожанок брызнула ему в лицо слезоточивым газом из баллончика, когда он хотел ее навестить: некоторые бостонские газеты пустили слух, что Душитель использует одежду священнослужителя и благодаря этому получает доступ в жилища своих жертв.
Не менее растерянной выглядела и "комиссия по Душителю" с ее попытками схватить убийцу или убийц. Когда традиционные методы расследования оказались бессильными, она обратилась к ясновидящим и другим сомнительным личностям, которые утверждали, что преступника можно разыскать при помощи телепатии и впавшего в транс медиума. Такими нелепыми способами было установлено семьсот тринадцать человек; психиатры приложили невероятные усилия, пытаясь при помощи психотропных средств найти среди них убийцу. Затем за этих людей взялись антропологи, графологи, судебно-медицинские эксперты… И все безрезультатно.
Одна крупная электротехническая фирма предоставила в распоряжение комиссии новейшую компьютерную систему. Программу составили лучшие программисты на основе подробнейших данных по сходным преступлениям, представленных полицией; через несколько минут машина выдала список всех подозреваемых. Он содержал… тридцать пять тысяч фамилий! Предпринятые вслед за этим розыски вызвали полный хаос в полицейском аппарате. Отпуска сотрудников были отменены. Все они выполняли задание специальной комиссии по проверке тридцати пяти тысяч мужчин, из которых почти десять тысяч в возрасте от восемнадцати до сорока лет в течение последних двух лет были пациентами психиатрических клиник и, по утверждениям врачей, страдали манией преследования, спровоцированной враждебными взаимоотношениями с матерью. Ведь именно такой тип преступника «вычислил» компьютер: "параноик, средних лет, ненавидит всех пожилых женщин, потому что ненавидел свою мать; он убил шесть пожилых женщин только потому, что они символизировали для него ненавистную мать".
