– Клянемся мстить друг за друга и наследников наших, рожденных и не рожденных, нынешних и будущих, названных и не названных! Каждый, кто дал клятву, обрел клятву в ответ, и эти клятвы будут в силе, пока мы живы!
По обычаю они поминают имена тех богов, в которых больше всего сами верили. Затем побратимы подают друг другу руки, поднимаются и выдергивают копье из-под дерна так, что он снова ложится на прежнее место.
«А вот я ни разу не творил таких чудных дел и не сказал таких пустых слов, в которых нет никакого прока. Не глупо ли ждать, что чужой человек в твоей беде станет ближе брата, когда родной брат может предать тебя? И разве не проходит дружба тогда, когда исчезает общая выгода? Много раз я убеждался в этом, хотя братьев и друзей никогда у меня не было».
IX
Вскоре Хельги и Анлаф вновь собрали свою ватагу. Новую зиму было решено переждать в Вестфольде. Однако там Агнар конунг приобрел такую власть над бондами, что каждый был готов встать и сесть по его указке. Он объявил себя стражем против разбойников, убивал их, как бешеных псов, и под страхом смерти запретил помогать им. Тогда Анлаф нашел пещеру во фьордах, чтобы можно было укрыться от секиры или петли. От голода и холода Хельги становился все мрачней, да и другим было мало радости от такого житья.
В один из дней, когда со стороны моря дул сильный промозглый ветер, вожак ватаги тяжело захворал. Он лежал в забытьи на медвежьей шкуре у костра и стонал и метался так, словно на нем сидела мара25. Но потом его дыхание стало ровным, и Хельги заснул крепким сном. Анлаф провел возле него всю ночь, не смыкая глаз. Когда сын Торбьёрна открыл светлые, как ясное небо, глаза, побратим спросил, что его мучило этой ночью. Хельги вспомнил, что видел дивный сон, и рассказ о нем был одной из самых длинных речей в его жизни:
– Мнилось мне, будто дрогнула подо мной земля, и я с обрыва сорвался в море. Камнем пошел на дно и немногим не достал его. Видел я там всех чудищ, какие водятся в пучине, и едва избежал их зубов и хвостов. Потом стал подниматься к свету, но так медленно, что грудь раздирала мука. И все же сумел всплыть и выйти на берег. Долго лежал я на песке, не в силах встать на ноги. Ладно. Потом увидел, как идет мимо высокий старик – человек необычный. Одет в дорогой синий плащ, на голове войлочная шапка с широкими полями. За спиной у него было копье с диковинной резьбой, а на каждом плече сидел ворон. Когда я взглянул ему в лицо, одна глазница была пуста, но в другой зрело око, что прожигало насквозь. На устах же играла улыбка, которая и страшила, и веселила мой дух. Он окликнул меня по имени, помянув и отца, и деда. Я спросил, как его зовут, и куда он держит путь. А старый муж захохотал и воскликнул:
– Имя мое известно на Севере. Я долго ходил пешком, но теперь надо привыкать к веслу. Следуй за мной на запад и возьмешь долю в моей удаче.
От его слепящего взгляда и дурманных речей я совсем потерял голову, да и теперь не в себе. Разъясни же мое виденье, ведь лучше тебя никто не толкует сны.
Находя смысл в его словах, как рыбу в сети, Анлаф задумчиво промолвил:
– Начало твоего сна – прожитая нами жизнь. С юности мы узнали, каким быстрым бывает паденье. Можно назвать чудом, что нам столько раз грозила смерть, а мы все же не дались ей. Здесь я не вижу загадки. А вот конец твоего виденья кажется более мудреным. Я думаю, тебе явился кто-то из богов, может быть, сам Один26, и предсказал большие перемены. Сон твой, как видно, предвещает крутой поворот в нашей судьбе. Ибо я желаю, чтобы она была у нас одна.
X
Жил человек по имени Арнор, по прозвищу Непоседа. Он был сыном бонда Торбранда из Трёндалёга27. Арнор с детства выходил с отцом ловить рыбу и так полюбил море, что жизнь ему стала без него не мила. Неведомая сила влекла его в заморские края, и когда он вступил в свои права, то сменил рыбный промысел на морскую торговлю. Лучшие корабельщики сделали Арнору ладью, на которую он поставил подъемную мачту и приладил к ней косой парус, что высмотрел у других. Одним летом он совершал торговые поездки из Трандхейма в Вестфольд, а другим – обратно. Хотя Арнор был еще молод, он уже заходил во владения данов и гаутов, побывал в Стране Вендов и Стране Фризов28 и плавал везде, где хотел.
Торговые дела шли у Арнора превосходно, и он мог бы считаться удачливым человеком, когда бы не разбойники. Они прятались во фьордах или за островами, поджидая суда купцов, а когда те проплывали мимо, вынуждали торговых людей биться с ними насмерть или отдать свой товар. От них Арнор терпел большие убытки, и нельзя сказать, что ему это нравилось. Купец долго думал, как избавиться от беды, пока не вспомнил, что клин вышибают клином. Как-то Арнор увидел на берегу людей Хельги, подплыл к ним на лодке и предложил работу. Нидинги хотели обобрать торгаша, но Хельги решил принять его предложение, и Анлаф поддержал его. Вслед за вожаками другие также пошли на службу к Арнору.
Хельги и Анлаф стали плавать вместе с сыном Торбранда на его ладье, охраняя хозяйские товары и припасы от людей, подобных им. Они делали дальние переходы, учились управлять кораблем в любую погоду, свыкались с ветрами и течениями. Побратимы нередко расспрашивали Арнора о землях на западе и мужах, которые торили пути к ним. Купец, много повидавший и о многом наслышанный, охотно говорил с ними о том, что знал. Он рассказывал им о древних героях, ходивших за море: Хуглейке и Беовульфе, Хаки конунге и Хельги Ильвинге29. Слушая рассказы Арнора, побратимы порой говорили, что дорого бы дали, чтобы ходить на ладьях этих конунгов. Он же поводил рыжей косматой головой и щурил глаза цвета морской волны, скрывая улыбку в своих моржовых усах.
XI
Прошло три года с тех пор, как судьба свела Арнора, сына Торбранда, с побратимами. Они уже немало смыслили в морском и торговом деле, и купец порой следовал их советам. Как-то Хельги и Анлаф завели с ним речь о том, что хорошо было бы узнать, какими товарами богаты и в каких имеют нужду западные острова. Арнор ответил на это, что торговля в неведомых краях сулит мало прибыли, а свое добро можно потерять. Побратимы не стали убеждать его, но свои мысли оставили при себе. В начале лета корабль Арнора вышел из Трандхейма в море, чтобы, как обычно, взять курс на Вестфольд. Когда они пристали к мысу Стад30, чтобы отдохнуть и пополнить запасы, Хельги сошел с людьми на берег. Там вожак взял с бывших нидингов клятву, что все пойдут за ним, куда он скажет.
Только они отошли от мыса, как Хельги и Анлаф подступили к купцу.
– Послушай, Непоседа, – говорит Анлаф, – коли не желаешь, чтобы наши пути разошлись, поворачивай корабль не на юг, а на запад.
– Что это вы задумали? – спрашивает Арнор.
– Мы начинаем поход, – признался Хельги. – Разве в море одна дорога? И вот, что тебе предложим. Ты можешь направить свой корабль в западные земли, или плыть до мыса и ждать, когда мы вернемся. Каким будет твой ответ?
– Правду молвят люди, – оскалился Арнор, – что хуже нет, чем помогать недостойному. И верно сказано, что глупо ждать милости от разбойников.
Тут люди Хельги закричали, что за такие слова купца надо кинуть за борт, а иные даже взялись за секиры. Но Анлаф повысил голос и объявил Арнору:
– Никто не причинит тебе вреда, ибо даже злодеи помнят добро. Но если хочешь знать мое мнение, то разумнее всего тебе пойти вместе с нами. Мы же не вынуждаем тебя силой, а предлагаем треть всей добычи. И, неужели ты, Непоседа, не хочешь увидеть, что лежит за морем, где никто еще не бывал?
