– Когда и где свижусь с Коллем? – хлопнул его по плечу Харальд ярл.
– Есть возле Согна остров Атлей, – хмуро ответил Хастинг. – Там Колль конунг будет ждать тебя через девять ночей. Но готовься к лютому бою. Конунг этот ростом с двух обычных мужей и силой не уступит медведю. Против него будет тебе не легче, чем было тем, кто прежде бился с тобой.
– Мудрые люди недаром говорят, – улыбнулся Харальд, – что больше испытаешь – больше и узнаешь.
Ярл тут же кликнул самых верных и сильных воинов, велел выдать Хастингу припасы для плаванья, и на другое утро они взошли на корабль. Этот корабль походил на судно Гримольва, только превзошел его по размерам. У него было две дюжины пар длинных весел, за каждым из которых сидело по два гребца. Люди гребли, сменяя друг друга, и сам ярл вращал весло, чтобы не опоздать к сроку.
Харальд ярл и Хастинг прибыли к Атлей за день до назначенного времени. Там они нашли бухту, пригодную для высадки. Сойдя на берег, Харальд ярл послал людей в Согн сообщить конунгу о своем появлении. Он велел сказать, что ждет его на острове завтра в полдень. И пусть Колль конунг возьмет с собой Браги и Гримольва, чтобы они были при том, как они с конунгом уладят свое дело.
LXII
Харальд ярл проснулся ранним утром, когда солнце золотой ладьей выплывало из глубин вод. Не разбудив своих товарищей, он пошел в ближний лес. В это время на деревьях распускались первые почки. Харальд бродил среди стволов, утопавших в розовом свете, вдыхал воздух, чистый и свежий, как роса, и внимал тишине, нарушаемой лишь гулом волн. Он ощущал, как в него переходят силы этого леса, как растет его жажда жизни, распаляемая близостью смерти.
Ближе к полудню дозорные сообщили, что к острову идут три боевых корабля, и в одном из них Хастинг узнал судно брата. Харальд ярл велел своим воинам приготовиться на случай внезапного нападения. Но вскоре он увидел, что люди на кораблях не поднимают щиты над бортами и не сжимают в руках копья и луки. Тогда сын Хельги понял, что Колль конунг не имеет злого умысла, но пожелал уравнять силы на случай, если они с ним сговорятся биться на море.
Меж тем корабли подошли к берегу, и с них в воду стали прыгать люди. Одним из первых, опершись на борт, соскочил человек в черной кожаной куртке с пластинами из железа, лицо которого скрывал шлем в виде головы медведя. Когда этот муж двинулся к берегу, стало видно, какой он огромный: там, где вода была многим по пояс, ему она доставала чуть выше колен. Увидев Харальда ярла, великан изрек голосом гулким и низким, звучавшим как будто из-под земли:
– Я – Колль Могучий, сын Торстейна Победителя бондов, сына Гудрёда Жадного до Золота, сына Хедина Мстителя, сына Хьёрварда конунга, правитель этого края. Назови свое имя и дело, по которому ты прибыл сюда.
– Я – Харальд Суровый к Вендам, – отвечает ему ярл, – сын Хельги Удачливого, сына Торбьёрна Бойца, сына Хельги Морехода, сына Хьёрварда конунга. Я принял твой вызов, конунг, и готов равно и честно биться с тобой.
Противник смерил его надменным взглядом и с усмешкой сказал:
– Мне говорили, ты совершал то, что не под силу многим. Поэтому, клянусь Тором119, я представлял тебя мужем, возвышающимся над другими людьми, как корабельная сосна над прочими деревьями. Но теперь я вижу перед собой человека, в котором нет ничего необычного. Неужто ты и теперь желаешь биться со мной, когда любому ясно, что тебе не уйти отсюда живым?
– Говорила мне в детстве мать, – отвечал ему Харальд ярл, – что нет зверя больше и сильнее медведя. Так думал и я, пока не поднял рогатину и не вспорол ему брюхо. Не хвались, идя на бой, а хвались, придя с него.
– Твои слова остры, как стрелы, – признал Колль конунг. – Какой же поединок ты выбрал: сразимся один на один, или твои люди будут биться с моими?
– Я считаю первым героем того, – заявил датский ярл, – кто не ведает страха, насколько это возможно для человека. Только поединок двоих может показать, кто из них лучше. Исход его зависит лишь от их удачи и отваги, так как никто не придет им на помощь. Будем биться вдвоем, а других оставим в покое.
– Удивил ты меня такой речью, – усмехнулся конунг Согна. – Будто со мной говорит не муж, опытный в ратном деле, а юнец, рвущийся в первый бой. Так и быть, сразимся один на один, дабы твоя слава перешла ко мне! Я предлагаю выбрать меч и секиру, сократив число щитов до двух, чтобы рубить не дерево, а железо. И давай заключим уговор. У тебя, как и у меня, есть два корабля, годных для дальнего плаванья. Поставим же их на кон как залог. Готов принять мои условия?
– Не я хозяин этих новых судов, – вразумил его Харальд ярл. – Но при свидетелях обещаю, что если победишь, тебе доставят их цену из моего добра в Ютланде. А еще скажу, конунг, что в тебе, как видно, живут и воин, и купец. Но перейдем от слов к делу, или солнце закатится прежде, чем мы возьмемся за оружие.
Колль Могучий отвечал, что ему все равно, в какое время убивать людей. Конунг и ярл назвали своих свидетелей и пошли искать место для боя. В лесу они нашли широкую и ровную поляну, удобную для поединка. Их люди отмерили нужную площадку и отметили ее края. В середине положили кожу, с которой не должен сходить тот, кто лишится последнего щита. Колль конунг и Харальд ярл осмотрели землю, приметили, куда светит солнце и дует ветер, и показали, что на их оружии нет колдовских рун. После этого бойцы встали напротив друг друга.
LXIII
Первым по жребию должен был наступать Колль Могучий. Он так яро пошел вперед и так сильно рубил секирой, что расщепил щит ярла, слегка задев его руку. Затем настал черед Харальда Сурового к Вендам. Он тоже рьяно взялся за дело, изрубил щит конунга, но не расколол его и не поранил самого Колля. Бойцы отошли друг от друга и велели подать им воды, так как бой становился жарким, да и солнце уже припекало. После этого они вернулись к месту боя.
И вновь Колль конунг наступал на ярла, рубя, что есть силы. Но когда его секира вошла вглубь щита, Харальд резко повернул руку и отскочил в сторону. Щит его раскололся надвое, но и секира конунга была сломана так, что лезвие отлетело от топорища. Затем стал наступать Харальд ярл. На сей раз он разрубил щит конунга, но у его противника был еще один. Это не смутило Харальда, и он встал на свое место, держа меч в одной руке и секиру – в другой.
Тогда Колль Могучий обнажил свой меч. Этот меч был таким длинным и тяжелым, каких еще не доводилось видеть ярлу. Конунг взмахнул им так сильно и ударил так быстро, что людям показалось, будто он рубит сразу двумя мечами. Но Харальд увернулся от стали, и секирой сбил медвежий шлем с головы конунга. Мельком ярл увидел заросшее черными волосами лицо с крупным мясистым носом, маленькими светлыми глазами и перекошенным от гнева ртом. И тут же, уходя от нового удара, оступился, задев пяткой землю позади кожи.
– Что, дан, отступаешь120?! – взревел конунг и, пока ярл был зажат на краю, нанес ему удар страшной силы. Харальд подставил свой булат, но меч Колля обрушился на него с такой мощью, что не выдержала даже хваленая сталь Серкланда. Подарок Хрёрека конунга разлетелся на куски, а меч Колля Могучего на излете задел шлем ярла. Это был тот самый шлем, который Харальд Суровый к Вендам снял с Этельреда конунга в Стране Англов. Меч отскочил от него, вызвав лишь гул в голове, тогда как осколок меча ярла окровавил шею Колля.
Зарычав при виде крови, конунг решил нанести верный удар и покончить с ярлом, стойкость которого превзошла его ожидания. Но пока он заносил меч, Харальд ярл ударил обухом секиры по кисти Колля. Пальцы конунга онемели и не удержали тяжелого меча. А Харальд разрубил его щит, оставив Колля без защиты. Но ярл еще не знал огромной силы конунга. Колль схватил его за бока, оторвал от земли и сдавил руками так, что Харальд услышал хруст своих костей. Тщетно пытался он вырваться из медвежьих лап, которые сжимали и душили его. Секира выпала из руки ярла, и у него не осталось иного оружия, кроме шлема. И Харальд боднул забралом лицо конунга, превратив его в кровавую маску.
