Он собрал ее растрепавшиеся волосы и заплел в косичку, скрепив затем резинкой из ящика с рыболовными принадлежностями.

Когда он закончил, Саманта вернулась к рыбной ловле, все больше удивляясь человеку, за которого вышла замуж. В какой-то момент он мог быть резким и грубоватым, а потом невероятно нежным и внимательным, настолько, что если бы она не знала его немного, то решила бы. что он неравнодушен к ней и пытается добиться ее расположения.

Розовое утро перешло в жаркий полдень, но никто из них так ничего и не поймал. Они перекусили сандвичами с тунцом, запивая "Сангрией" из оплетенной соломой бутылки. Саманте понравился вкус этого вина, смешанного с фруктовым соком, больше, чем вкус любого другого алкогольного напитка, который она прежде пробовала.

Когда катер уже ложился на обратный курс, леска у Саманты вдруг резко натянулась, едва не выдернув ее из кресла.

- Есть! - крикнул Юджин. - Не упусти. Саманта!

Гигантская рыбина с пятнистым спинным плавником втрое длиннее ее голубоватого тела выпрыгнула из воды. Саманта почувствовала, что руки у нее вот-вот оторвутся от тела. Не имея возможности в полную силу пользоваться левой рукой, она напрягла спину, чтобы удержать удилище. Юджин мгновенно оказался сзади, обхватив ее руку своими.

- Тащи! - прохрипел он.

Саманта же не знала, с чем ей бороться - с огромной рыбиной или со своими эмоциями, потому что бронзовые от загара руки мужчины, напрягшиеся мускулы, тепло его тела, прижавшегося к ней сзади, вновь пробудили в ней флюиды желания, в то время как разум предупреждал об опасности.

Вот только о какой?

Когда рыба-парусник была наконец втащена в катер, Юджин сказал обессиленной девушке:

- Ее чучело мы повесим над камином.

И в его глазах она заметила смесь удивления и гордости.

Несколько дней спустя, после сиесты и обеда на террасе, Юджин предложил ей отправиться на танцы. Но тот заботливый мужчина, который был рядом с ней прежде, вдруг куда-то испарился. Саманта терялась в догадках, пытаясь сообразить, чем вызвано его дурное настроение. Она решила, что не так красива, как женщины, с которыми его привыкли здесь видеть, и сделала все, чтобы выглядеть в этот их последний вечер на Пересе наилучшим образом.

Ей было невдомек, что Юджин впадает в мрачное расположение духа всякий раз, когда она стучится к нему в спальню, чтобы попросить помочь снять ей корсет перед ванной и надеть его после. Саманта смутно догадывалась, что подвергает его танталовым мукам, вынужденно демонстрируя ему то, чего при других обстоятельствах она не позволила бы ему увидеть. Но он тоже не знал, чего стоило ей стоять перед ним, завернутой в одно лишь полотенце, ощущая прикосновение его теплых пальцев к своей коже, и при этом изображать полнейшее равнодушие.

В тот вечер она провела в пенистой ароматной ванне целый час. Затем уложила вымытые волосы ниспадающими локонами, приколов у затылка красный цветок олеандра, сорванный на террасе. После этого Саманта надела длинное белое платье, отделанное по низу и на рукавах зеленым шитьем, и набросила на плечи кружевную шаль. Ей хотелось, чтобы корсет не очень бросался в глаза.

Но все ее старания оказались напрасными. Юджин был холодно вежлив и малоразговорчив в перерыве между танцами, когда они возвращались в свою бамбуковую кабинку, которая как нельзя лучше вписывалась в тропический стиль ночного клуба. Если бы его руки не обнимали ее так нежно, прижимая к своему сильному телу, когда они танцевали под романтические мелодии вроде "Девушки из Эпонины", если бы его пальцы порой не замирали там, где начиналась ее грудь, она могла бы подумать, что он полностью безразличен к ее женским чарам.

Однако, когда они вернулись в свой номер после полуночи, Юджин ясно дал понять, что это не так, едва Саманта закрыла входную дверь. Возможно, сказалось действие бокала "Маргариты" с текилой, солью и соком лимона, который она выпила, но когда Юджин обнял ее и притянул к себе, Саманта не стала сопротивляться. Напротив, она даже приподнялась на цыпочки, чтобы быть ближе к его губам.

Предполагалось, что это будет всего лишь невинный поцелуй в благодарность за чудесные дни, проведенные на Пересе, но прикосновение губ Юджина, настойчивых и требовательных, заставило ее забыть о данных себе обещаниях.

Очень скоро он отпустил ее горящие губы, но его рука, погруженная в каштановые волосы, все еще продолжала крепко удерживать девушку. Юджин отстранился, пристально глядя ей в глаза.

- Ты передумала?

Разозленная не столько настырностью Юджина, сколько своей легкой капитуляцией, Саманта резко отшатнулась от него. Ее тщательно уложенные локоны в диком беспорядке упали на плечи.

- Ведь ты... ты же дал слово!

- Это был всего лишь супружеский поцелуй, - возразил он с невинным видом.

Саманта рванулась в свою спальню, захлопнула за собой дверь и заперла ее, жалея, что услышала легкий смешок по другую сторону. Спалось ей в ту ночь плохо, потому что в ее сновидения постоянно вторгался человек с дерзкими голубыми глазами, насмешливо глядящими на нее в упор.

На следующее утро во время завтрака, когда они с Юджином ели папайю и ананасы, Саманта вела себя очень сдержанно. Сам Юджин, казалось, не заметал ее настроения и как ни в чем не бывало просматривал англоязычное издание одной из ведущих мексиканских газет. Покончив с фруктами, Саманта решительно заявила, обращаясь к оборотной стороне газеты с таблицами котировок на Нью-Йоркской бирже:

- Я собираюсь укладывать вещи! Юджин не спеша сложил газету и положил ее на стол. Только после этого он поднял на девушку равнодушный взгляд.

- Еще рано. Пароход на материк будет только после обеда. А на самолет мы сядем недалеко от порта. Так что проведем утро на пляже.

Саманту возмутил этот безапелляционный тон еще больше, чем страстный поцелуй, который ему удалось сорвать у нее накануне вечером.

- Я слишком много загорала вчера. Думаю, мне лучше остаться в номере и почитать.

Она встала, намереваясь уйти, но рука Юджина схватила ее за тонкое запястье.

- Ты моя жена, Саманта. А моя жена не проводит свой медовый месяц за чтением у себя в номере.