Где-то далеко монотонное однообразие серости прорезали синие отблески патрульных милицейских машин, буквально наводнивших город, что вызывало тревогу у пока ещё редких прохожих, спешащих к автобусным остановкам. Изредка раздавалось завывание сирен и затихало среди нагромождения бетонно-кирпичных громадин домов. В остальном город обычно пробуждался к новому дню, не зная о том, что прошедшая ночь могла обернуться кошмаром апокалипсиса для его обитателей.

В полутёмной комнате, освещённой лишь настольной лампой, неподвижно сидели трое мужчин лет сорока – сорока пяти в грязной, местами изодранной одежде. Их лица профессиональных бойцов и воинов вместе с тем несли отпечаток высокого интеллекта и духовности, который не могли скрыть ни грязь, ни копоть. У постороннего наблюдателя эта троица вызвала бы противоречивые ощущения, и он терялся бы в догадках, пытаясь понять, кто эти люди и чем они занимаются. Впрочем, это было неудивительно, поскольку каждый из них вел двойную жизнь.

– Алекс, нам нужно убираться из страны и как можно скорее, – настойчиво повторил Манфред Келер, обращаясь к сидящему в углу комнаты Клёнову. Тот вот уже полчаса, казалось, не видел и не слышал ничего, что происходит вокруг, погрузившись не то в полусон, не то в глубокое раздумье.

Клёнов даже не шелохнулся. Отрешённый взгляд его потухших глаз был устремлен вглубь комнаты, зацепившись за какой-то предмет, стоявший на «стенке». Казалось, что это была единственная точка опоры, удерживавшая надорванное нечеловеческими страданиями сознание от падения в пропасть безумия.

«Как бы он и впрямь не свихнулся, – с тревогой подумал Келер, вглядываясь в осунувшееся, с выступившими резкими бороздами морщин, лицо друга. – Алекс – кремень, но у каждого есть предел прочности. Убийство отца, похищение жены, сам едва избежал ужасной смерти. И всё это за какие-то пару недель. Ему бы немного отдохнуть, прийти в себя, не то может сорваться и пойти вразнос. Сейчас главное вытащить его из под удара, а потом разберемся, что делать дальше».

– Алекс, ты меня слышишь? – снова окликнул он друга.

– Оставь его в покое, – тихо сказал Марьин, угрюмо молчавший за столом. – Ты же видишь – он в полной отключке.

– Вижу, но надо что-то решать. Завтра может быть поздно. Думаешь, после бойни на базе и химзаводе нам позволят… как это у вас говорят… выйти сухими из лужи?

– Из воды, – устало поправил Келера Марьин и, немного поразмыслив, ответил: – Сейчас пытаться рвануть за бугор глупо, да и рискованно очень. Наверняка, на границах ввели особый контроль. О существовании нашей группы уже знают спецслужбы и милиция, хотя им, скорее всего, пока не известны наши личности. Однако я уверен, что нас разыскивают после вчерашнего. Формально перед лицом закона мы такие же преступники, как и чеченские отморозки, которых мы замочили. Не удивлюсь, если власти представят происшедшее как бандитскую разборку двух группировок.

– Зачем?

– А сам не догадываешься? Для властей мы – что шило в заднице. Мы же нарушили статус-кво. Раньше милиция и ФСБ ловили преступников, суды их судили. Всё чин чином, а теперь появилась третья сила, которая в отличии от «органов» не продажна. К тому же она не ограничена рамками "прокрустовых" законов, благодаря которым убийцы отделываются смехотворными сроками, а то и вовсе гуляют на свободе, купив Фемиду. Власти же понимают, чем грозит наша деятельность, если её не пресечь или не дискредитировать. Вот они и постараются прихлопнуть нас заодно с чеченцами.

«Он говорит словами Алекса, – подумал Келер. – А ведь когда-то они были почти антиподами».

– Тогда медлить с отъездом тем более нельзя. Нужно срочно эвакуировать группу в Европу.

– Нет, в нашем положении сейчас лучше всего остаться здесь. Когда страсти поутихнут, можно будет попытаться тихо, по одному отправить парней по домам.

– Да я не о парнях беспокоюсь – об Алексе.

– Я тоже… Но он никуда не уедет, пока не отыщет следов Эмира и Евгении.

Клёнов внезапно очнулся, словно имя жены, произнесенное Марьиным, включило в сумеречном сознании свет.

– Вы о чём-то спорите? – спросил он.

– Обсуждаем ситуацию… – ответил Келер уклончиво.

– Но я слышал, вы говорили о Жене.

– Да, я сказал Манфреду, что ты не уедешь из России, пока не отыщешь жену и ублюдков, которые её похитили, – сказал Марьин и переглянулся с Келером, взглядом прося его не вмешиваться в разговор.

– А что, Фред, ты думал иначе? – перевел взгляд на товарища Кленов.

– Я тебя слишком хорошо знаю, Алекс. У тебя напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Самым разумным было бы уехать отсюда, но ты так не поступишь.

– Конечно не уеду, даже если все спецслужбы и бандиты мира объявят на меня облаву. Я должен отыскать Джеки любой ценой.

– Но ведь мы даже не уверены, жива ли она. Мало ли что сказал тебе тот араб. Он специально посеял в тебе семена сомнения, чтобы сделать тебе ещё больнее…

– Если есть хотя бы один шанс из миллиона, что она жива, я найду её. Если на это уйдут годы, вся жизнь – плевать. Джеки и я – одно целое. Без неё всё теряет смысл.

– Манфред, Саша абсолютно прав, – решительно поддержал Клёнова Марьин. – Мы обязаны найти Женю или хотя бы узнать о её судьбе совершенно точно. Это наш долг. К тому же, дело нельзя считать завершенным пока Эмир и его недобитые отморозки живы. Наверняка в их распоряжении имеется ещё немало той дряни и они где-то её прячут. Если не найти их, завтра или через год, но они обязательно где-нибудь постараются взять реванш. Тогда тысячи жизней будут и на нашей совести.

– Но ведь мы – не боги. Мы не можем быть в ответе за весь мир, – возразил Келер.

Клёнов тяжело пошевелился в своем кресле.

– Мы создавали «Немезиду» не для того, чтобы ловить карманников. У нас всегда были очень серьёзные противники, но мы пока не пасовали. Разве не так? – спросил он друга.

– Всё так, Алекс, всё так, – с тяжёлым вздохом согласился тот. – Ладно, я и не рассчитывал переубедить тебя и Макса. Я лишь хотел удержать вас от безрассудства. Мы можем рисковать своими жизнями как угодно, но не забывайте, что мы отвечаем за жизни парней. У нас потери…

– Они сознательно сделали свой выбор и знали, чем рискуют. Но ты, конечно, прав. Нужно откровенно поговорить с нашими спецами. Пусть останутся только добровольцы, а остальных переправим домой.

– Хорошо, так и поступим, – согласился Келер и скупо улыбнулся уголками губ.

– Что с ранеными? – с беспокойством продолжил Кленов.

– Всё нормально. Ранения в основном не тяжёлые, помощь оказана, недели через две-три будут здоровы. Сложнее с Драганом. У него сквозное ранение головы и пуля в бедре. Сейчас оперируют в здешней хирургической клинике, – доложил Манфред.

– С врачами всё улажено?

– Они получили столько, сколько не заработают и за десять лет. Думаю, не в их интересах распространяться об этой операции, да и контролируем каждый их шаг.

– И всё же нельзя оставлять Драгана в больнице больше чем на два-три дня, – озабоченно сказал Марьин. – А ещё лучше вывезти его сразу после операции в безопасное место. Шила в мешке не утаить, обязательно кто-нибудь из персонала стукнет, да и милиция, наверняка, будет проверять все больницы и морги на криминальный огнестрел.

– Максим прав. Вот что, Фред, пусть ребята срочно подготовят одну из наших квартир для раненых, – распорядился Кленов. – Московскому офису поручи раздобыть всё необходимое оборудование и медикаменты и, главное, пусть наймут за любые деньги пару толковых врачей и самолётом сюда. Если будет возможно, отправим Драгана в Москву. На всё даю двое суток, не больше.

– Хорошо, коммандор, сделаем всё быстро. У нас осталась ещё одна проблема…

– Какая?

– Как переправить на родину тела погибших. Пока мы спрятали их в холодильнике нашей торговой фирмы, но нелегально их не вывезешь из России. Разве что кремировать … – неуверенно предположил Келер.

– Мертвые пока подождут. Распорядись, чтобы семьям и близким перевели компенсацию, а их прахом займёмся потом. Сейчас о живых нужно думать, – Кленов с трудом поднялся из кресла. Подойдя к столу, за которым сидели Келер и Марьин, он присоединился к ним и продолжил: – Давайте обсудим, как нам найти Эмира… Максим, у тебя есть соображения?