Ярослав со слезливым лицом взглянул на меня.

– Как отец говорил, то и сделал. Сказал дедушке, что «сиди и дожидайся завтрашнего дня», он дедуле и устроил хорошее утро. Мать предупреждал, что ей первый всадит в нож, так и получилось. Он слов на ветер не бросает.

Глава 7

Я задала интересующий вопрос.

– Ярик, когда твою мать привезли в больницу, ты сказал отцу, что мать что – то узнала, и по этой причине отец всадил в матери в сердце нож. Что этим хотел сказать?

Он позевал несколько раз.

– Извините, Марина. Давайте с вами попозже поговорим. Я завтра в больницу приду. Меня увидите, то подходите. – встал со скамейки Ярослав. – Я поговорю с вами. С вами легче, чем сидеть одному, но время позднее и стоит бежать домой. Вдруг отец проснется, а меня нет! Начнутся причитания! – признался и развернулся парень.

Ярик шел быстро. Я подождала, когда он отдалиться от меня и поспешила за ним. По пути сын Зины и Саши ни с кем по телефону не созванивался и не встречался. Минут через двадцать он подошел к дому и открыл дверь от домофона. Я обратно пошла в больницу и через окно залезла в палату. Я закрыла окно. Легла на кровать. Сна ни в одном глазу. Как уснуть, когда не знаешь, кто всадил женщине в сердце нож! Я подумала пройтись по больнице. Не слышно, чтобы никого не разбудить. Глядишь, что – нибудь интересное узнаю, а поспать успеется! Я обулась в тапки и вышла из палаты. Пошла прямо. Никого не было. Я повернула направо и увидела приоткрытую дверь. Я подошла к ней и краешком глянула. Увидела двух девушек молодого возраста. Они между собой ворковали. Я их подслушала:

– Столько лет работаю в больнице и все равно за каждого пациента переживаю! – сидела на стуле с высоким хвостом на голове шатенка. – Бедная женщина! Ранили, прям в сердце! Тираны! Воткнули нож в сердце. Я как представила, что меня аж передергивает! Из моего сердца торчит нож, и я замираю от боли. Скручиваюсь и теряю сознание! Ой, Машка! Это же больно – больно – это как стоять по стойке вольно. Не горит и не пылает, а сердце до боли распирает! Не хочу я от боли распирать, а приду к тебе опять! – как скороговорку жалостливо произнесла она.

– Светка, да не преувеличивай! Женщину привезли в бессознательном состоянии, но она жива. – стояла у окна Маша. – Что ты только произнесла? Я ничего не поняла! Кто не горит и не пылает? К кому ты придешь опять? Что за стойка вольно?

– Вот будет в твоем сердце нож, сможешь по всей квартире бежать и садиться на шпагат? – потянулась по кровати Светка.

Я усмехнулась.

– Света! Ну, ты и сказанула! Не надо мне в моем сердце ножа! Мне и так хорошо без всяких ножей!

– Не ножей, а ножа! – переправила Машу Света.

– Да какой черт сколько ножей? Мне ни одного не надо! – отодвинула жалюзи и посмотрела в окно Маша. – И какой тебе шпагат? Никогда на него не садилась! Насмотрелась на женщину с ножом, на стуле сидишь и бред несешь!

– Нет, Маша! – не унималась Света. – Ты представь в твоем сердце нож и что будешь делать? Сидеть от боли замирать или носиться черт знает где?

– Я не ношусь черт знает где! – убрала с рук жалюзи и плюхнулась на стул Маша. – Думай, что говоришь!

– А что не так? – поставила нога на ногу Света. – Ты все где – то пропадаешь черт знает где! Я вчера тебе звонила миллион раз, а ты не удосужилась ответить! Где тебя носило? Тебя и черт не разберет!

Маша хихикнула.

– Тебя я смотрю разобрал!

– Никто меня не разобрал!

– Да ладно! Я как же твой Антошенька, с которым ты чуть, что сразу перелизывешься? Мурлычешь перед ним как ослица перед слоном!

– Ничего я не перелизываюсь! И я не ослица! Антон не слон! – возмутилась Светка. – И ослица не мурлычет! У нее не получиться мурлыкать!

– Да как же! – с усмешкой натянула рот Маша. – Вчера я вас в подсобке видела, как ты мурлыкала перед ним как ослица. Стояла с глупым видом, пододвинула к нему губки, а Антошенька перед тобой стоял, как баран перед козой.

Я прикрыла рот от смеха, чтобы не рассмеяться.

– Я не коза!

– Коза!

– Я не коза!

– Коза – коза! – закивала головой Машка.

– Сама ты коза! Фаршированная!

– Чего? – уставилась на Светку Маша.

– Что плохо слышишь, коза фаршированная! Вон раковина перед тобой! Прочисти уши плохослышащая коза фаршированная!

– Да какая я тебе коза фаршированная? Я прекрасно слышу!

– Обычная плохослышащая фаршированная коза! – пожала плечами Светка. – Нафарширована тупостью, опилками и сухарями!

Я кое – как сдержала смех.

– А у нее прям слух идеальный! – развела руками Маша. – Сегодня весь день ходишь спишь! Я тебе пять раз сказала, что у тебя халат грязный, а ты и не слышала!

– Маша, если я хожу, то, как я могу спать? – с усмешкой спросила Света. – И сама ты грязная! Все у меня чисто! – осмотрела халат она. – Халат чистый!

– А тебе и стоя уснуть не проблема! – вздернула длинный нос Маша. – У самой сегодня из рук выпал нож, когда чай засобирались пить. На ходу закрывались глаза, а как встала у стола, так и засопела! А халатик чистый, так как переоделась в чистый халат! Услышала с шестого раза! И то когда заорала!

– Ничего я не сопела! И чего стоило так орать? Чуть не оглушила меня!

– Да еще как сопела! В соседней палате от твоего сапа пациенты проснулись! А, ты, Светка, плохо не слышишь! Для тебя необходимо орать, как старой ослице!

– Сама ты старая ослица! Нечего меня обзывать! – попыталась надуть тоненькие губки Света. – Да и как я засопела, когда я подняла нож с пола? – заметила Света.

– Светка, так проснулась! Вышла из сапа! – засмеялась Маша. – Я хотела поднять нож, так ты мне не дала! Чуть меня в саму в сердце нож не запихала! Ну, ты и Света ножовщица! К ножу проросла, как сердце к шоколаду.

– Я уронила нож, я и подниму! Да какой тебе сердце и шоколад? – поморгала глазами Светка. – Машка, ты бредни несешь! Ни к чему я не проросла!

– Ничего я не несу! Наше сердце любит горький шоколад! Ничего ты не знаешь, дуриха!

– Сама дуриха!

– Я? Когда я спела стать дурихой?

– Только что! – заулыбалась Света.

– Да как же! – схватилась за бок Маша. – Больно! Светка, ты меня толкнула так, что я к стенке отлетела, и с глаз полетели искры. Бок болит! Что – то мне в боку повредила!

– Сама не преувеличивай, Машка! Никуда ты не отлетела! Ничего в твоем боку не повреждено! Спи спокойно!

– Света, какой спать, когда смена идет? Я не могу спать! На смене ты любительница похрапеть!

– Я не храплю! – стукнула по кровати Светка.

– А то, что спишь на смене, ты не отрицаешь!

– А сама будто не спишь!

– Нет, не сплю!

– Да ладно тебе! На той неделе спала!

– Да и ты рядом уместилась! – захихикала Маша. – Не забывай!

– С тобой забудешь! И когда ты мне звонила, я была занята! Вот так! – скривила лицо Светка. – Дома мыла посуду! Не всем же от безделья телефон в руках держать! Я со смены пришла домой и занималась уборкой.

– Да ладно тебе, Свет! Была занята и была! – махнула рукой Маша. – А все – таки кто не горит и не пылает? К кому ты придешь опять?

– Когда в твое сердце вонзят нож, оно же не загорится и не запылает, оно от дикой боли распирает! – позевала Света. – А от боли я не хочу распирать, я приду опять к любимому Антошеньке. Он же мой, Антошенька! Только мой!

– Ах, Антошенька! – заулыбалась Маша. – А думаешь, что Антошенька твой?

– А чей?

– А ты как думаешь чей?

– Мой! Чей же еще, как не мой?

– Светка, он не только не твой!

– Машка, ты, что Антошеньку с кем – то видела?

– Видела! – загадочно улыбнулась Маша. – Он довольный был! Как будто с пылу жару горячие блины поел.

– Какие блины? – схватилась за сердце Света. – С кем ты моего Антошеньку видела? Признавайся! Ничего не таи! Ой – ой – ой! Что – то сердце закололо!

– Да не переживай ты так! – засмеялась Машка. – Все хорошо.

– Что хорошо? Вот, что хорошо, когда ты его с кем – то видела? С какой – то женщиной!